грызя ручку.
— Гренландия Брик приходила? Она такая бедняга.
Марк наклонился над ней и обнял её за плечи, уткнувшись подбородком в пропахшую дешевыми духами макушку Селиванкиной.
— Умирает тело, но умирает ли вместе с ним неукротимый человеческий дух? — спросил он задумчиво. — Если да, то что ты такое? Если нет — то для чего сильному духу такое слабое тело?
— Вот для чего, — ответила Варвара, как-то очень по-кошачьи выворачиваясь в его объятиях, разворачиваясь к Марку лицом, ища губами его губы.
— Что ты чувствуешь? — спросил он, вглядываясь в выражение её лица. — Ты по-разному меня ощущаешь в разных телах?
— Ты-то всегда одинаков, — сказала она. — Одинаково пахнешь, одинаково выглядишь.
— Ты тоже, — ответил он с улыбкой.
13
Марк проснулся от сурового гавка Бисмарка, улыбнулся, ощущая теплый шарик, согревающий ему щеку.
— Привет, — сказал он, прикасаясь пальцами к теплу на своей коже. — Я соскучился, Варь. Тебя давно не было.
Слишком давно, но паузы между визитами Варвары становились всё длиннее.
И Марк уже привык.
Почти.
Не слишком, в общем-то, и сложно повсюду таскать пару тонн тоски на своем сердце.
Шарик покружился на его лице, согрел грудь и плечи.
И от этого тепла холод разливался изнутри.
Марку вдруг показалось, что Варвара прощается с ним.
— Ты не можешь или не хочешь? — безнадежно спросил он.
Она пришла через одиннадцать дней, снова будучи Гренландией Брик.
— Она вчера вернулась с кладбища и попросила не возвращать её тело как можно дольше, — уныло сказала Варвара, помешивая кофе.
— Вот как, — Марк так волновался от её появления, что не рисковал взять свою чашку. У него тряслись руки.
— Что делают те, у кого умирают любимые люди?
— Горюют, — отозвался Марк глухо. — Что с тобой?
— У меня депрессия, — объявила Варвара. — Я утратила смысл своего существования.
— Разве он заключался не в том, чтобы изводить меня?
— Я тебя уже извела, — мрачно ответила Варвара. — У тебя один нос на лице остался. Ты совсем перестал есть?
— Да нормально я ем.
— Ты просто перекладываешь еду на тарелке.
Марк раздраженно дернул плечом.
— Чем ты занималась всё это время?
— Ничем. Болталась по городу без всякого смысла. Мне всё меньше хочется залезать в людей. Мне нравится быть бесплотным духом, все меньше мыслей, все меньше чувств… я заканчиваюсь, Марк.
Он ничего не ответил, потому что и сам думал также.
Варвара заканчивалась, и не было в этом мире такой силы, которая добавила бы ей еще хоть немного времени.
Марк прижался лбом к рукам оперной дивы Гренландии Брик, крупные кольца оцарапали кожу.
— Я люблю тебя, — сказал он без всякого смысла. — Я так люблю тебя.
— Дураааак, — выдохнула она беспомощно. — Почему ты такой дурак?
— Ладно, давай подумаем обо всем этом разумно, — Марк вскинул голову и улыбнулся окончательно расстроившейся Варваре.
— Разумно о разгуливающем в чужих телах трупике?
— Принципы работы мозга имеет квантовую природу. Душа — это всего лишь нейроны, которые у тебя почему-то не разложились вместе с телом, а приняли иную форму.
— Всякой девушке приятно послушать о собственном разложении, — возмутилась Варвара.
Марк встал и достал из шкафа стопку книг.
— «Физика душ. Квантовая теория о жизни, смерти, бессмертии и реинкарнации», — с изумлением прочитала Варвара. — «Новая парадигма — сопоставление физики и паранормальных феноменов»… Марк, ты совсем рехнулся? Как ты можешь верить в эту паранормальную чушь?
— Ни во что я не верю, — огрызнулся Марк. — В привидения, между прочим, тоже.
— Ну знаешь ли!
— Нам нужно просто понять, куда закачать твою операционную систему.
Варвара от возмущения даже забыла о своей меланхолии.
— Эй вы, — завопила она, — мой дорогой убивец! Я попрошу проявить почтение к моему бессмертному духу!
— Тебя просто надо куда-то сохранить, — убежденно заявил Марк. — Только сохранить не твою ДНК, а твои чертовы нейроны, не знающие покоя.
— Мой бессмертный дух!
— Варвара, не вопи, — Марк склонился над ней и поцеловал ее в лоб. — Всё будет хорошо.
— Что будет хорошо?!
— Я не собираюсь страдать от безнадежной любви из-за такой козявки, как ты.
— Что за эгоистичное животное!
Марк засмеялся.
— Давай не будем обзываться, — примирительно сказал он. — Мы подсадим твой бессмертный дух к кому-нибудь с болезнью Альцгеймера.
— Что? — у оперной дивы Гренландии Брик так широко распахнулась челюсть, что Марку показалось, что она вот-вот запоет какую-нибудь сольную партию.
— Не хочешь Альцгеймера, бери Крейтцфельд-Якоба.
— Ты собираешься засунуть меня в дряхлую безумную старушку?!
— Это возрастная дискриминация.
Варвара вскочила.
— Ты чокнулся, — воскликнула она с чувством. — Окончательно чокнулся.
Марк поймал её в дверях. Поцеловал не то чтобы слишком нежно, скорее энергично.
— Приходи завтра.
— Ни за что больше не приду к такому психу, как ты.
— Что тебе терять, Варвара?
— Мне — нечего. А вот ты растерял все свои мозги.
— В конце концов, чем тебе не угодили дряхлые безумные старушки?
— Извращенец! — глубоким хорошо поставленным голосом завопила Варвара. — Геронтофил! Убийца!
— Ладно, — согласился Марк и снова поцеловал её. У Гренландии были полные, чувственные губы, из которых сочилась печаль.
14
— Кристина Иванова, 22 года. Весной закочила университет, работает бухгалетром, живет одна. Аутоиммунный лимбический энцефалит, генезис неизвестен, поражен только мозг.
— Она красивая?
Варвара крутилась перед зеркалом, разглядывая свою бычью шею профессионального самбиста и переломанные уши.
— Понятия не имею, — ответил Марк, — у меня есть только выписка из медицинской карты.
— Где ты вообще её взял?
— Подкупил одного невролога.
— Ты напрасно потратил свои деньги, — заявила Варвара. — Это вложение не окупится.
— Куда лучше носить на себе черте что! Где ты взяла этого громилу?
— Это Аристофан. У него очень сильное тело. Я легко могу дать тебе по уху.
— Великое достижение, — хмыкнул Марк.
Варвара оттянула ворот рубахи, обнажая покрытое узорами плечо.
— Мне нравятся татуировки, — задумчиво сказала она. — Почему я их не делала, когда была жива?
— Когда ты была жива… у тебя были… романтический опыт?
— Какие формулировки,
