есть тропинка!
Голос раздался оттуда, где мерцал свет.
— Расскажи это своим растениям, — крикнула в ответ Ника.
Раздался шорох листьев, и перед нами появилась крошечная женщина. Я смогла разглядеть только её силуэт — её тело и взъерошенные волосы. Её скрюченный палец указал на землю.
— Она вот здесь!
Она отвела нас в сторону, и хотя тропинка действительно была покрыта растительностью, я почувствовала под ногами твёрдую почву.
Ника вздохнула.
— Это Эмель.
Альтаса тут же устремила на меня свой взгляд.
— Та самая солеискательница, которую они мне пообещали?
Ника кивнула.
— Больше я вам не нужна, я пойду.
Она ненадолго задержалась, и когда Альтаса ничего не сказала, развернулась, чтобы уйти.
— Да хранит тебя Вахир.
Это было совсем не похоже на пожелание удачи.
— Иди за мной, — сказала Альтаса. — И не сходи с тропинки!
А затем она пробормотала что-то насчёт того, что завтра придётся очищать тропинку.
Взглянув на дом, я крепко сжала ткань плаща. Это было небольшое помещение, учитывая, что мне пришлось бы делить его с кем-то, кого больше заботили растения, чем я. Я начала молиться о том, чтобы Тави получила более тёплый приём. У меня за спиной возвышался дворец, его белые стены сияли оранжевым светом. Где-то там, за этими стенами, спал Саалим.
— Ты больше не принцесса. Хватит смотреть на этот дворец.
Значит, она знала, кто я такая.
— Я покажу тебе место, где ты будешь спать.
Она ткнула тростью в дверь, и та раскрылась. Запах специй и дыма витал в воздухе, который был невероятно горяч. Схватившись за стену для поддержки, Альтаса зашла внутрь.
Помещение было маленьким, и в основном заполнено полками, заставленными от пола до потолка. Я вспомнила о доме лекаря у себя в деревне, где на полках точно так же стояли баночки с различными порошками, жидкостями, измельчёнными растениями и другими незнакомыми вещами. Некоторые из них были подписаны неровными буквами, но большинство стояли неподписанные. Под потолком висели высушенные растения и цветы, завязанные в пучки. Я запрокинула голову и уставилась на цветы, которые я никогда не видела прежде. Я могла бы изучать их весь день.
Капля пота скатилась по виску, и я взглянула на потрескивающий огонь в кирпичной нише. Внутри не было дыма, только огромное пламя. Как такое было возможно?
— Мне надо пару минут… — Альтаса сделала несколько неровных вдохов. — А затем я покажу тебе дом.
Знахарка была немощной, кости выпирали из-под кожи её рук. Она сгибалась почти вдвое при ходьбе, и её непослушные волосы, которые были заплетены в своего рода косу, лежали на её спине почти параллельно полу. Можно было не заметить её тонкие губы, если бы не её приплюснутые щёки, из-за которых её нижняя губа выпячивалась вперёд, словно Альтаса дулась. Но морщины вокруг её глаз сформировались таким образом, что было понятно: когда-то она была счастлива.
С помощью своей трости она выдвинула из-под стола стул и поставила его по центру комнаты. Поверхность стола была заляпана красными, коричневыми и зелёными пятнами, и на ней были разбросаны различные инструменты. Когда она, наконец, села, она откинула голову назад и тяжело задышала.
— Я вижу, ты проделала долгий путь.
Она сделала глубокий вдох.
— Моё тело уже не то, что раньше. Вода вон там.
Она указала на чёрный чайник рядом с огнём.
— Шалфей — там.
— Хорошо, — сказала я и поспешила к чайнику, глядя в сторону шалфея, спрятанного где-то между полками.
Мою голову наполнили детские воспоминания о том, как мои матери заваривали чай. Поскольку я была ахирой, я никогда этого не делала.
Чайник, который я понесла к огню, оказался тяжёлым.
— Мы будем пить горячую воду? — спросила Альтаса.
Опустив чайник, я выпрямилась и направилась к полкам. Я не смогла даже взглянуть на неё из-за унижения, которое испытала. Я уставилась на банки, но не могла ничего разобрать. Если я не могла даже приготовить чай, какая ей от меня была польза? Я не могла позволить ей заметить, как мало я знала. Если Тави была намерена остаться жить с Саирой, я собиралась сделать то же самое с Альтасой. Здесь были дюжины охапок различных трав и растений. Перебирая их одну за другой, я начала нюхать их, молясь о том, чтобы вспомнить запах шалфея. Наконец я нашла толстый пучок с мягкими листьями. Это был он.
Я уже собиралась засунуть весь пучок в чайник, как вдруг Альтаса резко проговорила:
— Боги, всего пару листков!
— И мёд? — спросила я, гордясь тем, что я это запомнила.
О, как же мне нравился сладкий чай, когда моя голова болела после ночи возлияний с мухами.
Она фыркнула.
— А ты действительно солеискательница. Здесь мы не пьём чай сладким. Для этого у нас есть пироги и выпечка.
Очень осторожно, что не соответствовало моему внутреннему состоянию, я положила три листика в чайник. Подняв его, я собралась поставить его поверх огня.
— Решила потерять руку? — спросила Альтаса. — Это хорошая идея, если ты не планировала ничего здесь делать.
Я остановилась и начала осматриваться кругом.
Она громко застонала.
— Крюк вон там. Используй его, чтобы подвесить чайник над огнём.
Я взяла толстую металлическую проволоку с крюком на конце и кое-как подвесила чайник над огнём. Я села на колени и увидела огромную дыру, через которую уходил дым. Я нагнулась, чтобы посмотреть внутрь.
— Это труба. Дым поднимается по ней и выходит наружу, — сказала Альтаса. Её голос потеплел. — Я уже забыла, каково это.
— Что именно? — спросила я, вставая.
— Оказаться в городе в первый раз.
Я подождала, глядя на пламя.
— Я тоже была солеискательницей, — она осторожно посмотрела на меня. — Всё выглядит иначе за стенами из камня, не так ли? Ты не можешь слышать голоса снаружи. Не знаешь, что они скрывают, — наклонив голову в сторону стола, она сказала: — Садись.
Передо мной лежал пестик, его конец был покрыт какой-то липкой оранжевой субстанцией. Ступка была чистой. На столе также лежал свёрнутый пергамент, один его конец слегка размотался, и я поняла, что это было какое-то письмо. Я прищурилась, попытавшись разглядеть буквы, но я слишком плохо умела читать, а света было мало.
— Как и ты, я жила под тканью из верблюжьей шерсти и деревянными столбами, и разглядывала горизонт в поисках дюн, сметаемых ветром, и деревьев оазиса.
— Если вы, как и я, то вы должны знать, что не все мы — солеискатели.
Она рассмеялась, и её смех был скорее похож на лай собаки.
— Но ведь это у тебя в крови! Ты, может быть, и
