Но все равно я долго бы не продержалась, с одной-то рукой. Он бы опомнился, и прилетело бы мне по первое число.
— Пожалуйста. — Он начал развязывать шейный платок. Я попятилась, соображая, как бы обойти его и снова выбраться на аллею, но он окрикнул: — Стоять!
Пришлось стоять. И мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не шарахнуться, когда Рейт шагнул ко мне и взял за руку. Молча, словно я была куклой, согнул мою руку, подвесил ее на перекинутую через здоровое плечо косынку. Отступил на шаг, оглядывая дело рук своих. Я молчала, слишком растерявшись, чтобы говорить.
— Вообще-то я шел за тобой, потому что забыл отдать. — Рейт протянул мне лист бумаги. — Направление к целителям. Пусть тебя осмотрят и сделают заключение, годишься ли ты в боевые маги. Заодно и с ключицей разберутся, мне такая травма не по силам.
Осмотрят и сделают заключение, что не гожусь, с переломом-то.
— Меня уже осматривал целитель, перед тем как подать документы на обучение, господин декан.
В самом деле осматривал и нашел «до неприличия здоровой». Иначе не видать бы мне боевого факультета.
— Знаю я, как эти городские целители осматривают и как заключения пишут за барашка в бумажке.
— У меня нет денег на взятки, — ровным голосом произнесла я.
Он усмехнулся.
— Зато есть кое-что другое.
Я открыла рот ответить на очередное оскорбление, снова закрыла — хватит, уже наговорилась сегодня. Рейт между тем продолжал:
— Признают годной — пойдешь к кастеляну. Как заселишься, снова ко мне. Сегодня, до конца дня. И раз ты так категорически отказалась писать прошение о переводе… — Он усмехнулся. — Не признают годной — свободна.
— То есть? — похолодела я.
— На боевом ты учиться не сможешь, на других не хочешь, а кто я такой, чтобы тебя принуждать?
Он развернулся и, прихрамывая, зашагал по аллее.
Я выругалась себе под нос. Да что такое сегодня, все одно к одному!
К целителям я плелась еле-еле. Одно плечо болело, второе оттягивала сумка, ноги гудели — с утра сегодня не присела, — и подводило живот. Надо было соглашаться на кофе с пирожными, вряд ли день обернулся бы еще хуже, чем получается сейчас.
Куда уж хуже-то?
— Эй, Нори! — окликнули меня из-за спины.
Я развернулась, ожидая очередного подвоха. Алек. Как же некстати!
— Иду, любуюсь видами, — ухмыльнулся он, — и тут гляжу: вид уж больно знакомый. — Он стер ухмылку. — Что случилось?
— Ничего.
Оставят меня в покое сегодня?
— А платочек для украшения?
Я ощутила касание магии, ругнулась, сбивая заклинание.
— Это мое дело.
Надо держать себя в руках. Нельзя грубить, как бы ни хотелось. Еще одна ссора, особенно с будущим коллегой, мне вовсе ни к чему. Тем более боевик-то точно драться умеет. Но Алек отставать не собирался.
— Кто тебя так?
— Упала.
— Ага. Упала. И так десять раз. — Он сдернул с моего плеча сумку, крякнул. Алек был ненамного выше меня, щуплый, так и не скажешь, что с боевого. — Любой, кто обидит боевика, огребет от всех боевиков. Так кто помог тебе так удачно упасть?
Я криво усмехнулась.
— Может, мне и не быть боевиком, так что и суетится не стоит.
— Ты написала прошение? — встревожился Алек.
— Откуда ты знаешь про прошение?
— Так Рейт всех девчонок заставляет его писать. Кто не ведется — тот молодец, а кто сломался… — Он пожал плечами. — Это боевой, мы после диплома не крестиком вышивать будем.
Ледяной узел в груди немного ослаб. Все-таки намного легче знать, что я не единственная, кто удостоился нелюбви декана. Другие справились, и я справлюсь.
— В этом году трое написали, будешь единственной девчонкой на курсе, — добавил Алек. — Или?…
— Нет, я отказалась. Но… — Я молча протянула ему листок.
Ничего секретного там не было, настоятельная просьба к целителю осмотреть меня и дать заключение о годности согласно расписанию болезней.
— А, ерунда, — отмахнулся Алек, подхватывая меня под больную руку. Я зашипела, он отскочил. — Прости. Если тебя осматривал целитель, как должен был, то и наши ничего не найдут. К слову, тебе все равно к ним надо, так что пойдем.
Он зашел с другого бока и все же подхватил меня под руку. Я позволила увлечь себя по аллее — сил сопротивляться не осталось.
— Госпожа Агнес — отличная тетка, залечит твой перелом в пару минут. Да и Род тоже неплох, даром что еще доучивается. Он как-то мне лодыжку собирал, на следующий день я уже бегать мог.
— Род? — переспросила я, припоминая что, кажется, уже слышала это имя сегодня.
— О, Род — это Род, — протянул Алек.
— Объяснил, — хмыкнула я.
— Его все знают. Единственный, кто торчит в университете вот уже шестой год.
— А разве отстающих не исключают? — не поняла я.
— Отстающих, — заржал Алек. — Ты Роду это не брякни. Он программу боевого осилил за два года.
Я мотнула головой, окончательно перестав что-то понимать.
— Когда я попал в университет, он был на последнем курсе боевого. Староста факультета, все дела, даром что младше остальных на два года. Рейт уже мечтал, что оставит его преподавать, а Род возьми да откажись. Мало того, еще поступил на целительский. Сказал, что убивать научился чересчур хорошо, а вот отвести смерть до сих пор не способен… Мы думали, Рейта удар хватит.
Променять боевую магию на клистирную трубку? Надо быть совсем странным.
— А может, просто сражаться не захотел. — Я попыталась пожать плечами и скривилась от боли.
Дел для боевых магов всегда хватало. Прорывы изначальных тварей случались редко, но там, где они происходили, на много десятилетий слабела ткань реальности, и в наш мир начинала пробираться всякая нечисть. Это не говоря о вялотекущих стычках с соседями — с той же Фарией империя вот уже века два никак не могла поделить кусок побережья.
Впрочем, если он второй раз способен оплатить учебу в университете, то вполне мог просто не
