Любимые дети его (СИ) - Емельянов

тут всего ничего и ещё не потерял разум. Дай ему ещё полгода, и он будет таким же, как мы. Если выживет после ранения. Но ты был бы рад видеть, как все мы здесь сражаемся на одной стороне — и тролли, и люди, все. Так много изменилось за эти годы. И я изменился. Может, тебе бы даже понравилось, как. Ты многое упустил, если честно. Я вот потрахался с троллем. По своей воле, я имею в виду. Весьма достойно, между прочим. Ладно, чертовски достойно. Не понимаю, зачем мы воюем. Столько теряем.

Иногда по ночам я тоже слышу, как ломается наст под копытами мёртвых коней. И иногда хочу пойти туда, в темноту, и посмотреть в глаза их всадникам. Прикоснуться к ним и ощутить тьму, которая ведёт их. Почувствовать их ярость. Я знаю, ты хотел этого. Мы оба хотели. У меня не было твоей храбрости, твоей честности и твоего безумия.

Может быть, теперь они есть. И когда-нибудь я подойду к мертвецу, загляну ему в глаза, и спрошу: чего ты хочешь, дк?

Если он ответит “колбасы”, Лэйр, я мамой клянусь, я больше не буду с тобой разговаривать, никогда.

Здесь Свет сталкивается с Тьмой, и иногда я думаю, что хочу дойти до самой грани. До той точки, где граница между ними чётче всего. До точки, где они сходятся так плотно, что их и не разделить. Там должно что-то быть. Что-то особенное.

И там я пойму.