— В твоих глазах что-то невероятное, — добродушно продолжает трубочист, а потом опять молчит и резко меняет тему. — У нас сегодня вечером небольшой праздник. Приходи?
Я даже издаю смешок.
— Какой мне праздник, Флай? — отмахиваюсь я. — Безродная пустышка, да еще и с ребенком. Кто захочет общаться?
— Мы все простые, — улыбается парень. — И для общения магия не нужна. А с малышом с удовольствием посидит Берта — ей боги своих не дали, она с чужими возится всю жизнь. Да и не любит она праздники.
С одной стороны, мне сейчас точно не до веселья, а с другой — так хочется нормального простого общения, как было у меня до замужества. Но есть еще одна проблема…
— Мне надо спросить господина Сайланда, — отвечаю я.
Трубочист поднимает палец и прижимает его к своим губам.
— Нет-нет, — он понижает голос. — Господин Николас не должен знать. Он не одобряет этот праздник.
— Но как же…
— Мы незаметно. Ну как? Придешь? Дорогие читатели! Кто не видел, я вчера в своем блоге выложила немного визуалов к этой истории, приглашаю зайти посмотреть)
Глава 19. Праздник
Я с сомнением бросаю взгляд на Риана. Попасть в неприятности из-за праздника и поставить под угрозу будущее сына? Особенно если учесть, что Ник не одобряет этого, да еще и зол на меня. Еще бы понять за что…
Невольно касаюсь пальцами губ и задерживаю дыхание.
“Нельзя об этом думать, Тиолла! Твои мысли и чувства, которые при этом возникают, не сулят тебе ничего хорошего,” — убеждаю я себя.
— Я, наверное, откажусь, — отвечаю я Флаю. — Господин Сайланд на меня и так сердится, поэтому не стоит злить еще больше.
Трубочист улыбается, хлопает себя по коленям и встает, распрямляясь во весь свой рост. Солнышко светится в его рыжеватых волосах, будто корона.
— Если вдруг передумаешь, то приходи на побережье у восточного крыла, — он показывает на часть замка, где я еще не была. — Там подземный ход идет прямо к воде. А дальше легко нас найдешь.
Я киваю, а Флай легкой походкой скрывается среди деревьев. Мы гуляем с Рианом до ужина, который я предпочитаю съесть на кухне, чтобы, как и сказал Ник, не попадаться ему на глаза, а потом укладываю сына спать.
— Сходила бы ты, — как бы вскользь говорит Берта. — Народ у нас добрый, а праздник светлый.
Она пристально смотрит на меня и в ответ на мой вопросительный взгляд произносит:
— В глазах у тебя столько боли и грусти, что хочется эту черноту немного развеять. — Женщина поправляет одеяльце на заснувшем Риане. — Да и пара, может, тебе найдется.
Пара? О чем она? Ах, да… Я невольно касаюсь того места, где обычно висит мой амулет. Наверное, я сейчас выгляжу как незамужняя и с ребенком.
Качаю головой.
— Нечего мне там делать. Боюсь, я своим видом только праздник испорчу.
— Не испортишь. — Берта подмигивает и передает накидку. — А о Николасе не переживай. Он еще днем улетел, предупредив, что до завтрашнего утра его не будет.
Моя решимость пропустить праздник потихоньку тает, и я беру накидку. Вернуться сейчас в покои кажется уже не настолько заманчивым, как дать себе немного отдохнуть, не боясь гнева мужа или… Ника.
Почему-то его раздражение меня пугает даже больше. Хотя нет, я знаю почему: от того, захочет ли он нас оставить у себя, может зависеть жизнь моего сына, а не просто получу ли я несколько ударов плеткой.
Но раз Ника в замке нет, то он и не узнает, ведь так?
— Ладно, — все же решаюсь сходить. — Значит, восточное крыло?
— Да, — довольно говорит Берта. — Там вторая дверь в подвале ведет в длинный проход. Не переживай, он освещен факелами, не заблудишься. Молодым место с молодыми, а с мальцом твоим я посижу. Хороший он у тебя.
Я чуть краснею. Она похвалила Риана, а почему-то стало приятно мне. Теплотой на сердце растекается гордость за моего сына. И именно сейчас появляется уверенность, что если все останется даже хотя бы так, как сейчас, то будущее у Риана не просто будет, а будет счастливым.
Натягиваю на плечи плотную шерстяную накидку и покидаю комнату, а потом и замок. По двору, освещенному слабым светом луны, дохожу до самой крайней двери восточного крыла, где расположен вход в подвал, и спускаюсь.
Свежий воздух сменяется затхлостью и влажностью, но только до тех пор, пока я не открываю дверь в подземный ход, про который мне говорила Берта. Отсюда в подвал врывается солоноватый морской ветер, а откуда-то издалека доносятся радостные голоса.
Как мне и говорили, из полутьмы тоннеля я выхожу прямо на ярко освещенный кострами песчаный берег. Шум волн переплетается с веселыми песнями и звуком мелодичного музыкального инструмента, похожего на флейту.
Скидываю тонкие башмачки, чтобы было проще идти по прохладному песку, и потеплее закутываюсь в накидку, ежась от осенней ночи.
У костров в хороводах кружатся девушки в легких сорочках и парни, одетые только в холщовые штаны. Они поют какую-то песню на неизвестном мне языке, словно переговариваясь — то мужскими, то женскими голосами.
— Ты все же пришла? — Немного вздрагиваю от неожиданности, когда моего плеча касается рука Флая. — Держи!
Он протягивает мне белый цветок, похожий на нераспустившийся бутон лилии, только светящийся тусклым светом. Как только я его касаюсь, он тихо звенит.
— Что это?
— Цветок Креолинии, — отвечает парень. — По преданию в эту ночь он распускается, только если встретишь пару, дарованную богами.
Держа бутон в руках, уже осматриваюсь, чтобы понять, куда его деть. Мне-то он точно не нужен.
— Ты чего-то испугалась? — удивлённо спрашивает Флай. — Не переживай, это просто предание. Да и боги разве пошлют кого-то плохого?
Он забирает цветок из рук и закладывает его мне за ухо, а потом тянет за руку, включая меня в веселый хоровод. Общее настроение передается мне, и вскоре я ловлю ритм танца и вливаюсь в общее веселье.
Все неприятности сами собой вылетают из головы, я будто становлюсь той девчонкой, которой была два года назад: я люблю и любима, а в душе надежда и вера в то, что я смогу избежать брака, навязанного родителями.
Мелодия становится все быстрее, костры ярче, смех громче. Щеки горят, болят от не сходящей с губ улыбки, волосы растрепались, а накидка сползает с плеч. Я еле успеваю за танцем, путаюсь в шагах, но это вызывает только смех.
Даже удивляюсь себе: как же давно я так не смеялась, давно не было так легко.
Внезапно все резко смолкает. Мелодия обрывается, и становится слышно только шум прибоя и треск дров в кострах.
Я оглядываюсь, чтобы понять, в чем дело, пока не понимаю, куда все растерянно смотрят. Вдоль берега молча, но уверенно и очень мрачно идет мужчина в белой рубашке. Я узнаю его мгновенно и даже не по широкому размаху плеч и блестящим в свете луны волосам.
Я чувствую на себе взгляд его ледяных глаз. Николас…
Глава 20. Николас. Не мне...
“Я ненавижу тебя!” — снова и снова проносится в моей голове. Синий пожар в глазах Тиоллы буквально впечатался в мою память. Вот такой она должна быть! Живой, яркой, сильной… Ее жар возмущения словно морская волна захлестнул меня, смыл остатки моего самообладания.
Прошло два года, из-за Тиоллы пострадал мой клан, а для моих чувств словно бы ничего не изменилось. Я все также готов верить ей и идти за ней.
И сама Тиолла будто бы не изменилась. Также немного неловко и робко отвечает на мои поцелуи, но так же распаляет меня, как ветер раздувает огонь. Словно она осталась тем же нежным бутоном, похожим на цветок Креолинии, который я хотел ей подарить, но…
К демонам эти воспоминания. Клан сейчас, как никогда, зависит от меня, и, чтобы его сохранить, мне нужно держать себя в руках.
— Господин Сайланд, разрешите обратиться? — на крышу центральной башни запыхавшись, влетает один из моих поверенных.
