посиделки, а потом больше не виделись и не общались.
— Ты бы хотела для себя другой жизни?
— Хм, я не смогу дать однозначного ответа. Я хочу, чтобы вы все были рядом со мной, но если бы мне дали возможность прожить жизнь заново, я бы сделала другой выбор.
— Какой же?
— Не пошла бы танцевать в тот проклятый клуб. Тогда всего этого не случилось бы.
— Это тебе я обязан цветом своих волос? — снова с иронией спросили меня.
— Да. Теперь в нашей семье двое светловолосых, так что хотя бы Полина не будет чувствовать себя белой вороной. Или, может, тебя покрасить?
— Седина меня так старит?
— Нет, не очень. Ты стал гораздо лучше выглядеть в последнее время. — правдиво ответила я, однако обо мне того же нельзя было сказать.
— Стараюсь.
Дилан начал заниматься гантелями около полугода назад, повесил дома турник. Ежедневная зарядка привела в тонус ослабевшие за время болезни мышцы. Потихоньку его тело стало приходить в норму, худоба ушла. Конечно, таким, как до памятных печальных событий, он не стал, но теперь его уже никто не принимал за моего отца.
Мы гуляли до темноты, Полина подозрительно крепко спала, и это означало только одно: нас ждёт бурная ночь.
— Мама, а мне снова нельзя будет спать с вами в комнате? — спросил Максим.
— Нет, Полина часто просыпается по ночам, ты же знаешь. Спи лучше с бабушкой. — ответила я.
— А когда мы поедем домой?
— В конце августа, через пару недель, а что? Ты уже захотел в школу?
— Да. И на каратэ. Только я уже всё забыл.
— А ты позанимайся, вспомни приёмы. Помнишь, как ты мне показывал? Давай завтра, когда Полина заснёт днём, устроишь мне мастер-класс?
— Хорошо! А можно мне сейчас поиграть на компьютере?
— Поиграй, только воткни наушники, чтобы не мешать бабушке.
Когда забавы на свежем воздухе приелись Максиму, он вспомнил о своих компьютерных стрелялках и буквально вымолил привезти ему ноутбук. Так как я не могла уделять сыну должного внимания, пришлось хотя бы таким образом занять его.
Ближе к ночи у Полины началась истерика, поднялась температура, даже отвар из живицы не смог её усыпить, она срыгнула его обратно.
— Максим был таким же? — спросил утомлённый детскими криками Дилан.
— Нет, тот вообще в этом возрасте не умел спать дольше часа.
— И как ты справлялась?
— Лучше не вспоминать. — отмахнулась я, но всё же ответила. — Твои родители третировали меня за каждую мелочь. Я была не я.
— Мне жаль, что меня не было рядом. — ответили мне, видимо, из сочувствия.
— Всё это в прошлом. Зато сейчас ты здесь. Ложись спать. Мы тут выспались, ещё долго будем куковать.
Дважды Дилана просить не пришлось. Особого дара ладить с детьми у него и раньше не наблюдалось, вот и теперь, несмотря на готовность к отцовству, он так и не научился проявлять родительскую заботу.
Я тихонько запела какую-то импровизированную песенку, Полина затихла, видимо, слушала меня. Мне казалось, это иллюзия: впервые я увидела, что дочь хоть как-то реагирует на меня. Но как только я замолчала, Полина снова заплакала. За ночь она измучила и себя, и меня.
О ночных ласках и занятиях любовью мне оставалось только мечтать. Впрочем, и на мечты времени почти не было, дни пролетали для меня один за другим, словно страницы книги, напечатанной крупным шрифтом.
И всё же нам удалось преодолеть период нервного перенапряжения и сохранить семью. Я часто сравнивала свою нынешнюю жизнь с прошлым, где я осталась практически без мужа и с младенцем на руках.
Теперь мои дети были сыты и хорошо одеты, никакие старые извращенцы не ставили сексуальных экспериментов над моим телом, а я имела счастье засыпать в одной постели со своим мужем, с человеком, который меня любит. Долго ли продлится этот вырванный из лап судьбы отрезок жизни, я не знала, но была уверена, что всеми силами буду его беречь.
Естественно, вся грязь, которая возникла в результате череды моих роковых ошибок, никуда не делась; я знала, что Дилан, как и я, каждый день помнит, через что нам пришлось пройти. Да, мы узнали худшие стороны друг друга. Казалось, в этих отношениях уже не может произойти ничего нового и удивительного.
Но как раз дивным было наше единство. Дилан, весь такой правильный и деловитый, и я, едва не лопавшаяся от жажды приключений, но вынужденная притворяться примерной женой и матерью. Собственно, я таковой и являлась, только моего неуёмного естества никто не отменял: мне хотелось охотиться так же часто, как, например, модницы любят ходить по магазинам. Но Дилан бы не понял и осудил. Я и сама себя осуждала, видела, как превращаются в прах отношения Светы и Сашки. Мне так не хотелось, да и не моглось, ведь я в ответе за детей.
За каждый, даже малейший успех нам приходилось бороться. Иногда казалось, что время застыло и мы топчемся на месте, но на самом деле это было не так. Да, чтобы побыть наедине, нам с Диланом приходилось выкраивать редкие минуты, и стараться, чтобы нас никто не услышал, но желание обладать друг другом от этого не пропадало, даже наоборот.
По возвращении из Нижнего Волчка обратно
