не стоишь, — шипела Кошмар, наклоняясь к моему лицу. — Так было всегда. И всегда будет.
— Райдер! — снова закричала Элис, но я не мог смотреть на нее. Я не мог смотреть ей в лицо. Мне было так стыдно за то, что я пришел сюда, за то, что думал, что могу кому-то помочь. Все, что я когда-либо делал, это приносил боль и питался ею, как пиявка.
— Ты действительно думаешь, что кто-то может полюбить тебя? — вздохнула Кошмар. — Даже такая маленькая шлюха, как она?
Ярость пронзила мое нутро, когда эта сука назвала Элис так, но все больше и больше слабости проникало в мое тело, пока я не ощутил, что падаю на колени.
— Нет, — вздохнул я, мой тон был холодным и пустым, как и моя душа. Никто не мог любить такое ничтожное существо, как я. Особенно кто-то вроде Элис.
— Я люблю тебя! — страдальческий крик Элис донесся до меня в темноте моего сознания. — Я люблю тебя, Райдер! Ты мой, а я твоя.
Я поднял подбородок, когда ее прекрасные слова прозвучали в моем черепе. Но Кошмар прижмурилась, улыбка исказила ее губы, и она потянулась к моей челюсти в нежной ласке. В тот момент, когда ее кожа коснулась моей, я потерял всякий контроль.
Я был бесполезен, никчемен, ничем.
И я не мог никого спасти. Даже девушку, которую я любил.
49. Элис
Я закричала, когда Найтшейд заставила Райдера встать на колени, чувство отчаяния, одиночества, душевной боли и недостойности заполнило пещеру, в которой мы стояли, так густо, что я едва могла дышать. Ее ржаво-коричневая чешуя мерцала от магии ее формы Ордена, покрывая ее тело, проникая под воротник и покрывая ее голые руки и ноги, пока она сосредоточилась на том, чтобы загнать эти чувства в Короля Лунного Братства, используя его неуверенность, злоупотребляя всеми знаниями, которые она получила от него во время их совместных занятий.
Лозы извивались из ее ладони и обвивались вокруг его шеи, затягиваясь, когда она сжимала кулак со вспышкой возбуждения в глазах.
Гнев пылал в моей крови, как раскаленная лава, и клыки пронзили мою нижнюю губу, когда я с рычанием обрушила на нее свою ярость. Он боролся с ней, но лианы, которые она наколдовала, чтобы задушить его, все крепче держали его и терзали.
Боль и отчаяние, которые мы испытывали вдвоем, только подпитывали ее магию, она высасывала силу из воздуха, лишая Райдера всего, что у него было. Но пока его душевная боль и моя питали ее магию, боль от этого укрепляла и его.
Найтшейд застонала, прижав руки к лицу Райдера, вытягивая еще больше его эмоций на поверхность кожи.
Она упивалась его болью так же, как и он, и, хотя его зубы были стиснуты в твердую линию, я могла видеть войну эмоций, происходящую в его темно-зеленых глазах.
— Райдер, — задыхаясь от ужаса, прошептала я, пока Найтшейд питалась всем тем ужасным, что когда-либо было сделано с моим бедным, измученным змеем. — Она может чувствовать твою боль, но это ничего не меняет. Это твоя сила, которая делает тебя тем, кто ты есть. То, как ты выжил и как ты продолжаешь выживать, именно это заставило меня обратить на тебя внимание. Вот кого я вижу, когда смотрю на тебя или когда чувствую шрамы на твоей плоти: не жертву, а выжившего, воина, гребаного Короля.
Челюсть Райдера сжалась, и рычание вырвалось из его губ, так как он начал сопротивляться с большей силой, чем раньше. Найтшейд яростно зарычала, когда его глаза потемнели, а агония в них была отодвинута назад.
— Почему ты доверяешь словам девушки, которая использовала тебя? — потребовала Найтшейд, вскидывая руку, и из ее ладоней потянулись лианы, прижимая меня к стене пещеры с такой силой, что один из огромных сталактитов, свисавших с крыши пещеры, рухнул вниз. Он упал на пол прямо передо мной, и я закричала, когда на меня посыпались осколки острой как бритва породы, разрезая мою плоть и впиваясь в державшие меня лианы.
До моего обостренного слуха донесся звук скрежета камня о камень, и я задохнулась, повернувшись к дверному проему справа.
На мгновение сквозь темную арку ничего не было видно, а затем в тени раздался глубокий рев, который эхом отразился от стен пещеры и разнесся по всему пространству так, что казалось, будто сотня зверей окружила нас.
Огромный золотой Лев прыгнул в зал и бросился на Найтшейд с оскаленными зубами и развевающейся гривой.
Найтшейд закричала, отпрыгнула от Райдера и вскинула руки вверх, так что земля под лапами Леона затряслась и задрожала, а затем раскололась на части, когда огромная пропасть прорвалась через центр комнаты.
Я выкрикнула отчаянное предупреждение, когда Леон дернулся и отпрыгнул в сторону, и он был вынужден бежать, так как землетрясение Найтшейд преследовало его.
Райдер был отброшен назад дрожащей землей, и я потеряла его из виду, когда он упал за каменную колонну, выступающую из земли.
Найтшейд оскалила зубы, а пещера продолжала трястись и дрожать, пытаясь заставить землю поглотить моего Льва.
Я рычала от ярости, изо всех сил сопротивляясь удерживающим меня узам, и торжествующе взвизгнула, когда одна из лиан оборвалась. Осколки сталактита, ударившие в меня, разорвали некоторые из них, и я решительно стиснула зубы, используя дополнительный дюйм пространства, который это мне дало, чтобы разорвать остальные.
Молния ударила в стену пещеры прямо за Найтшейд, когда Данте и Габриэль вбежали в комнату, и она закричала, создавая щит из камней у своих ног, чтобы блокировать следующий удар.
Как только Габриэль вошел в широкую пещеру, он призвал свою форму Ордена, полностью трансформировавшись так, что его черные крылья появились на спине, а сверкающая серебряная чешуя покрыла его плоть, как броня, когда он прыгнул в воздух.
Найтшейд выругалась и бросила свое влияние на фундамент пещеры, превратив сталактиты в острые, как бритва, шипы, проросшие из них в том месте, где они
