Поскольку это была моя комната, отозвалась я:
- Кто там?
- Холлис.
Я отворила дверь. Холлис увидел за моей спиной Толливера и спросил:
- Можно?
Пожав плечами, я посторонилась, и Холлис вошел.
- Должно быть, вы пришли извиниться, - сказала я как можно более холодным тоном.
- Извиниться! За что?
Он, кажется, был искренне озадачен.
- За то, что сказали шерифу, будто я взяла у вас деньги. Намекнули, что я вас надула.
- Но ведь деньги-то вы взяли.
- Я оставила их на сиденье вашего автомобиля. Я посочувствовала вам.
Я была так зла, что почти шипела; меньше чем за пять секунд я перешла от холодного тона к жаркому, как огонь.
- На сиденье их не было.
- Нет, были.
Он вынул из кармана ключи.
- Покажите.
- Нет уж, посмотрите сами, а то станете утверждать, что я их вам подбросила.
Мы с Толливером вышли на улицу. Небо был серым, деревья гнулись на ветру. Мне стало холодно без куртки, но я не вернулась в номер. Толливер обхватил меня за плечи. Холлис открыл дверь автомобиля с пассажирской стороны, запустил пальцы в щель между сиденьями и через десять секунд вытащил конверт с деньгами.
Он уставился на конверт, покраснел, как рак, потом побледнел. Спустя мгновение-другое посмотрел на нас.
- Вы сказали Харви правду, - признал он. - Извините.
- А я что говорила? Этот вопрос мы прояснили?
Он кивнул.
- Вот и хорошо.
Я развернулась и пошла в свой номер. Толливер оставался снаружи еще немного, потом присоединился ко мне.
Мы закончили игру в скрэббл. Я выиграла.
Мы отправились ужинать в маленький городок, находившийся в пяти милях от мотеля. Толливер, похоже, не рвался идти в столовую мотеля, и я не стала дразнить его официанткой. Мы заказали в ресторане стейк по-деревенски, картофельное пюре, лимскую фасоль - почти такие же, как в телешоу «Хорошая еда», и все действительно оказалось очень вкусным. Интерьер был знакомый: столы со столешницами из жаростойкого пластика, потрескавшийся линолеум, две усталые официантки и человек за стойкой - хозяин заведения. Чай со льдом тоже был неплох.
- Знаешь, за нами кое-кто увязался, - сообщил Толливер, когда официантка забрала наши тарелки и ушла на кухню.
Он вынул кошелек, чтобы расплатиться.
- Девушка, - сказала я. - В «хонде».
- Да. Может, она тоже помощник шерифа?
- Очень уж молода для такой должности. А может, ей просто поручили это задание.
- Она, наверное, замерзла, сидя в своей маленькой «хонде».
- Что ж, если это ее работа…
Мы заплатили, оставили чаевые и вышли. Собиравшийся с утра дождь наконец-то полил, и мы с Толливером побежали к машине. Брат быстро ее отпер, и я как можно проворней нырнула внутрь. Очень боюсь промокнуть. Ненавижу ливни. В сильный дождь я даже не стану говорить по телефону.
По крайней мере, гроза не разразилась.
- Не понимаю, - раздраженно сказал однажды Толливер, когда не смог дозвониться до меня с расстояния в пять миль. - Самое худшее уже случилось. В тебя уже попала молния. Неужели ты думаешь, что это случится еще раз?
- А каковы были шансы, что такое вообще произойдет? - парировала я.
Хотя настоящая причина моего страха, вероятно, крылась не в том, о чем он думал.
Мы ехали медленно. Красная «хонда» держалась за нами, как приклеенная. Дороги в окрестностях Сарна узкие, окруженные крутыми холмами, к тому же тут надо держать ухо востро: в любой момент на дорогу может выскочить олень.
Доехав до мотеля, мы заспорили: остановиться и дать незнакомой девушке знать, где мы поселились (очень может быть, ей это уже известно, если она и в самом деле коп), либо поездить кругами, пока ей не надоест за нами следить. Мы решили, что обращаться в полицию будет глупо. В конце концов, она нам не угрожала, просто держалась сзади.
Решил вопрос мой мочевой пузырь: пришлось припарковаться. Я ринулась в свою комнату, а когда вышла, Толливер сообщил:
- Она никак не может осмелиться постучать в дверь.
Брат спрятался за занавеской, не включив свет в комнате. Я встала рядом.
Автомобиль девушки был на виду, освещенный фонарями стоянки. Я как следует разглядела незнакомку и могла бы дать полиции ее словесный портрет. Каштановые волосы, чуть длиннее стандартной мужской стрижки - такая прическа ей шла, поскольку девушка была миниатюрной. На вид лет семнадцати, а может, и того меньше, с выпяченной нижней губой, с косметикой на глазах, которой хватило бы на трех женщин. Маленькое личико имело выражение, свойственное девушкам-подросткам из не вполне благополучных семей: смесь вызова, ранимости и настороженности.
У Камерон слишком часто бывало такое лицо.
- Давай поспорим на что хочешь. Я считаю, что она сдастся и уедет. Она нас боится - Толливер сжал мое плечо.
- Нет, она войдет, - уверенно сказала я. - Я слишком легко у тебя выиграю. Видишь? Она решилась.
Дождь припустил снова, и девушка набралась храбрости встретиться с нами. Она выскочила из машины и ринулась к моей двери. Дважды постучала.
Толливер включил лампу возле кровати, а я отворила дверь.
Девушка свирепо уставилась на меня.
- Вы та самая женщина, которая находит трупы?
- Вам это известно, иначе вы не стали бы за нами ездить. Я Харпер Коннелли. Входите.
Я посторонилась, и девушка, кинув на меня подозрительный взгляд, вошла в комнату. Осторожно огляделась по сторонам. Толливер сидел на стуле, стараясь выглядеть безобидным.
- Это мой брат, Толливер Лэнг, - сказала я. - Он путешествует вместе со мной. Хотите диетической колы?
- Конечно, - ответила она, словно отказ от безалкогольного напитка был бы невероятным. Толливер вынул из холодильника банку и подал ей. Она издалека протянула руку, явно стараясь держаться от него подальше. Я подвинула ей стул, а сама примостилась на краешке кровати.
- Чем могу служить?
- Вы можете сказать мне, что сталось с моим братом? Я не говорю, что считаю вашу деятельность нормальной, даже морально оправданной. - Она снова одарила меня яростным взглядом. - Но я хочу знать, что вы думаете.
Я решила, что у нее был хороший учитель гражданского права.
- Ну хорошо, - начала я. - Может, для начала скажете, кто ваш брат?
Девушка вспыхнула. Судя по всему, она считала себя крупной рыбой в своем маленьком пруду.
- Я Нелл, - представилась она. - Мэри Нелл Тиг. Делл был моим братом.
- Вряд ли вы намного младше его.
- Он был на десять месяцев старше.
Мы с Толливером быстро переглянулись. Эта несовершеннолетняя девушка была сестрой жертвы убийцы. И я готова была поспорить, что она не покидала Сарн больше чем на две недели.
- «Морально оправданна», - повторил Толливер. Его, как и меня, поразила эта фраза.
