— Но со мной ты говоришь, — произнесла я, не сдержав улыбку.
Рагнар и сам не заметил, как пошел на откровенный разговор. Он нахмурился сильнее и стиснул зубы. Вероятно, он видел во мне змею-искусительницу. Я и сама стала ловить себя на бесчестном коварстве.
— Я их не убивал, — наконец признался он, обжигая мое лицо своим дыханием. От него пахло апельсинами и виноградом. — Я был жестким, не спорю. Но я не убивал своих жен.
Вот что его мучает! Ему приписывают то, чего он не совершал. Ему больно.
Я нащупала ленточку на его затылке, потянула, распустила его волнистые волосы и запустила в них пальцы.
— Я верю тебе, — прошептала я, поглаживая его по голове и фактически убаюкивая голосом и ласками.
Лорд осушил кубок, швырнул его на пол и перевел взгляд на огонь в камине. В полумраке комнаты, в свете пляшущих языков пламени его лицо казалось еще загадочней. И я вдруг осознала, что мне нравится на него смотреть.
— Салус. Последний из варварского рода, многие десятилетия правившего Вриоссом. Сейчас его зовут Глаз. Знаешь, за что? — Рагнар пронзительно взглянул на меня.
Откуда мне знать? Я вообще не соображаю, о чем речь!
— В доблестном сражении мой отец оставил его без одного глаза. Но и сам отдал жизнь. Мы боролись за земли, которые принадлежат нам — потомкам великого магического рода! Я ел мерзлую землю в то время, как Элиса развлекалась с… — Он опять посмотрел на огонь. — Ей не хватало меня. А я хотел лучшей жизни для нас.
— Но ты не отказался от Лии. — Я продолжала гладить его, чувствуя вспыхнувшую борьбу внутри меня. Одна я ненавидела Рагнара, другая — жалела.
— Она же мне не чужая, — холодно ответил он. — Я не Ларс. Я никогда не сюсюкаюсь. И это помогло мне основать собственную крепость. Мои владения расширяются. И когда-нибудь я верну своему роду нашу законную землю. Я не остановлюсь, пока не уничтожу Салуса и Варка. Пока Вриосс не вздохнет свободно.
— А как же южная область? Отца Зейны ты тоже убьешь?
— С ним можно договориться. Он не терроризирует народ. — Руки лорда легли на мои бедра, и я невольно вздрогнула. — Люди сами приползают к моим воротам и молят о защите. Я даю им все. Но почему это должно быть бесплатно?! Почему спустя время они забываются и видят во мне только зло?! Лишь потому что я требую плату?! Но ведь это и есть справедливость!
— Тс-с-с. — Я приложила палец к губам лорда. — Я слышу тебя. Понимаешь, людям свойственна алчность. Чем больше ты даешь своему слуге, тем больше ему надо. И спустя время ты превращаешься в тирана. У нас говорят, чтобы сделать человеку хорошо, сделай ему вначале плохо, а потом верни, как было. Ты можешь удивиться, но это работает. Твоя ошибка в том, что после «плохо» ты не возвращаешь «как было», а делаешь еще хуже. Хочешь, чтобы они молились на тебя, превратись в их бога, давая им крохи. Просто эти крохи надо правильно подать. Твой отец научил тебя сражаться и завоевывать, но не научил быть владыкой. Скорее всего, потому что он сам так и не успел посидеть на троне.
Я опустила руку вниз, аккуратно вытащила клинок лорда из ножен и отложила на стол. Отбор невест — это война. А на войне, как правило, все средства хороши. Я промежностью нарочно надавила на выпуклость в пахе лорда и снова закинула обе руки за его шею. Его дыхание по-прежнему было ровным, и только глаза выдавали легкую обескураженность. Он считал, что я играю ради победы. А я уже начинала в этом сомневаться. Лорд стал вызывать у меня нездоровый интерес.
Он мельком взглянул на оружие с кристаллом, утянувшим меня во Вриосс, и его пальцы сжали мои бедра.
— Прости, что я верила слухам, — произнесла я, приковывая к себе его внимание. — Мне горько это признавать. Я ничем не лучше тех, кто видит в тебе только деспота. Всем свойственно ошибаться, и я надеюсь, моя ошибка простительна.
Даже не верится, полчаса назад я была готова утопиться, только бы не видеть лорда Рагнара. А теперь задыхалась от желания быть в его объятиях. Большой, сильный, бесстрашный, мужественный, принципиальный — он словно обладал непробиваемыми крыльями, защищающими свои владения от кровожадных врагов. И мне хотелось оказаться под этими крыльями, прижаться к груди лорда, превратиться в его неотъемлемую частичку.
— Весь этот сироп ради вашего с братом спасения, не так ли? — Рагнар сощурился.
— Я склоняю тебя к хитрым политическим ходам, чтобы заиметь не рабов, а фанатичную паству. А ты видишь в этом такой жалкий мотив, как спасение жизни моего братца? О, милорд, ты меня совсем не знаешь. Надеюсь, у нас будет достаточно времени познакомиться поближе и поделиться друг с другом оставшимися секретами. А сейчас, если ты не против, я переоденусь. Мое время подходит к концу. Скоро подведение итогов. Не хочу присутствовать на церемонии в непристойном виде.
Я попыталась встать, но лорд рывком усадил меня обратно. Его одурманенный взгляд задержался на моих губах. Нетрудно было догадаться, чего он хочет. Но кто сказал, что я не хочу того же?
Вихрем налетев на него, я впилась в его рот жадным поцелуем.
Глава 19. Каиса
Лорд не оттолкнул меня. Наоборот, крепче прижал к себе и пылко ответил на поцелуй. Мы разделили с ним один вкус и одно дыхание. За какой-то короткий миг я увидела под маской деспота раненую душу, ищущую поддержки. Пусть его методы были жестоки, а сердце давно обратилось в лед, я верила, что в глубине его души живет человек чувствующий.
Подхватив меня под бедра, лорд поднялся из кресла и перенес меня на кровать. Грубо бросив меня на шелковое покрывало, он возвысился надо мной и показался еще огромнее. На меня пристально смотрели глаза-воронки настоящего гиганта. Но мне больше не было страшно. Меня обжигало неистовое возбуждение. Подумав об остальных невестах, я ощутила ядовитую ревность. Каждая из них стелется перед лордом, чтобы одержать победу. А победа должна быть моей! И сейчас я поняла, что не только ради спасения своей жизни. Даже если лорд отпустит меня, вряд ли отныне она будет иметь какой-то смысл. Я уже не стану прежней Каисой. Я буду терзаться сомнениями и до скончания своих дней размышлять, а что если бы…
Лорд колебался. Он смотрел на меня так, будто безмолвно говорил, что я ошибаюсь. А я была готова безустанно повторять, что его руки — это руки не деспота, а истинного наследника земель Вриосса — того, кто их достоин.
— Я верю в тебя, Рагнар, — прошептала я.
— Эта вера тебя погубит, — ответил он, нависая надо мной.
Если это случится, он будет тушить в себе очередной огонь, пожирающий его чувством вины. Жить с таким тяжким грузом на сердце невозможно. Поэтому он выжег в себе любую слабость.
— Ты. — Он погладил меня по голове и заглянул в мои глаза. — Ты разбередила мои зарубцевавшиеся раны.
— Я работала в клинике. Реанимировать я умею, — улыбнулась я и, подавшись вперед, позволила лорду снова поцеловать меня.
Я не сопротивлялась и чувствовала, как раскрепощается Рагнар, как в его жилах пульсирует жизнь вместе с моим именем на губах. Я боялась, что в какой-то момент он поднимется и уйдет, и цепко держалась за его камзол. А он дрожал. Дрожал от злости на самого себя и желания обладать мною. Его твердая, как камень, мужская плоть, упираясь в мое бедро, лишний раз доказывала, как он хотел меня. Неужели я сорвала цепи и сломала замки?
Череда горячих поцелуев обрушилась на мое лицо, шею, ключицу и грудь. Сжав ткань пеньюара в кулак, лорд стаскивал его с меня с исступленным остервенением, а я молилась, чтобы это продолжалось вечно.
Его влажный язык нанес на мой живот извилистые узоры, очертил овал вокруг пупка и снова поднялся к груди. Мои соски набухли, грудь отяжелела. Я прикусила губу, сдерживая вырывающийся из меня крик. Еще никогда я так не хотела мужчину. Внутри меня образовалась пустота, которая жаждала заполнения.
Когда лорд ненадолго прекратил ласки, чтобы снять с себя камзол и пояс брюк, меня уже одолело пьянящее головокружение. Комната заиграла бликами, растворилась и исчезла. Я видела только Рагнара — его суровое лицо, широкие плечи, крепкие руки. Мне хотелось сказать, что он прекрасен. Я умела видеть красоту даже в уродстве. Но он не позволил мне и пискнуть, вновь целуя мои ненасытные губы.
