— Это слишком далеко, туда почти день пути. Я не могу оставить заставу с двумя солдатами на такой срок.
— Так уж и не можете?
— В уставе…
— В общем-то, мне все равно, что там в уставе. Это мой приказ.
Олмер раздосадованно качнул головой.
Даже секундные препирательства утомили. С ним пытались спорить, надо же! На его памяти это первый случай.
Про себя чиновник решил, что во всем виновата появившаяся в этом тихом царстве рассеянность. Вероятно, она крупными буквами читалась на его лице и передавалась собеседнику. Ничем другим он объяснить пререкания лейтенанта не мог.
Странное расслабленное состояние следовало искоренить. Мало того, что с ним спорят, так еще и собственная голова отказывается соображать.
Харт стала живее, когда попыталась отстаивать свою позицию. И Олмера это злило… и в то же время казалось притягательным.
В кои-то веки его мысли не вращались вокруг работы, и ему бы радоваться — отдохнет же, — но он с трудом скрывал раздражение.
Он быстро разделался с лейтенантом и вышел на порог дома подышать воздухом. Заодно посмотреть, чем занимаются солдаты. Но опять с досадой поморщился.
В шаге от двери стоял ведьмак. Он спокойно держал в руках толстую кружку и усмехался.
— Чему улыбаетесь? — излишне резко спросил Олмер.
— Курица бегает, — ответил тот.
— И что в этом смешного?
Парень пожал плечами и даже не повернулся к чиновнику. Он пил горячий чай, обнимая пухлую кружку рукавицами, и следил за чем-то на другой стороне двора.
Приглядевшись Олмер и правда различил курицу. К ней медленно подкрадывалось двое солдат.
— Почему вообще курица бегает по двору?
— Спасает свою жизнь. Не хочет в суп.
— В документах о курах ни слова. На заставе что, спрятан свой курятник?
— Вот вы о чем. Нет. Это моя курица. Мне ее привезли женщины за мужа.
Ведьмак с улыбкой смотрел за тем, как его курица залихватски свистнув: «Ко-ко!», проскакала мимо солдат. А Олмер предпочел ничего не уточнять о неизвестном муже.
— Что же сами не ловите?
— Пока еще не восстановился после рва. Да и солдаты вызвались готовить… За полкурицы.
— Надеюсь, вы взбодритесь к завтрашнему дню. Вы едете с нами встречать обоз.
Олмера не интересовало, как себя чувствует ведьмак, но предупредить было нелишним. Он знал, что сила земли никак не касается магического резерва, и, стоит человеку отдохнуть, все придет в норму. Вот и ведьмак выспится, поест и можно в бой.
Чиновник знал двух человек с подобным даром. Отработав день, они валились с ног, но утром вновь были полны сил. Правда, Фарун как будто недоедал, возможно, поэтому до сих пор оставался бледным. Для мага земли он казался чересчур худым. Знакомые Олмера съедали двойную порцию за обедом и весили значительно больше этого парня.
Чиновник наблюдал за курицей и солдатами, которые на грозное: «Ко-ко!» — отвечали удалым: «Хая!» — и ловили ладонями воздух, и почему-то успокаивался. Возможно, холодный воздух прочистил голову.
— Сильная курица, — заметил он. — Так быстро бегает и не устает.
— Еще бы не бегала. Для прыткости я ей дал пузырек зелья, — ответил ведьмак. — Она приехала полудохлая, даже крылышком не колыхала.
— И зачем тогда дали зелье? Если хотели ее съесть, сразу бы рубили. Удобно, что она была почти дохлая.
— Жалко стало.
— А солдат вам не жалко? — из любопытства спросил Олмер. Перед ним как раз пробежал запыхавшийся мужчина.
— Жалко, — согласился ведьмак и отпил из кружки. — Им я тоже дал зелье.
Чиновник как-то почувствовал, что сзади кто-то есть и обернулся. В дверях стояла Харт и улыбалась. И отчего-то ему показалось это обольстительным.
«Полгода без женщины — слишком долгий срок», — понял Олмер, рассматривая Нею в тулупе.
— Лейтенант, у вас хромает дисциплина, — сказал он. — Ведьмаку штраф.
— Мое жалование еще позволяет что-то вычитать? Я считал, оно закончилось еще на прошлом штрафе, — чуть улыбнулся Эзра.
А Олмер окончательно уверился, что парень здесь не за тем, чтобы служить. Но зачем? Его раздражение ушло, и теперь он вернулся к привычному занятию — решению маленькой задачки с некоторыми неизвестными.
— «Фарун и Ко», — вдруг вспомнил Олмер, где именно слышал эту фамилию. — «Лучший виски! Оценят только настоящие мужчины».
— Компания моего отца, — усмехнулся Эзра и отсалютовал кружкой, как стаканом.
— У вашего отца плохо идут дела?
— Наоборот. Он открыл еще два мужских клуба в столице. И компания стала официальным поставщиком крепких напитков при королевском дворе.
Больше Олмер ни о чем не спрашивал, а спокойно пошел обратно в дом. О делах Фаруна-старшего он пока ничего не знал, чтобы делать выводы. Но подумал: «Когда рушится крупное предприятие, нужны серьезные деньги, чтобы остаться на плаву».
6
Мороз щипал щеки и медленно забирался за воротник, а Нея все сильнее поднимала плечи в попытке не пустить холод внутрь.
За год она так и не привыкла к холоду. И как никогда жалела, что согласилась на такую сомнительную награду, как служба на Северной заставе. Неплохо было, только когда она просыпалась вместе со Свеном.
— Тебе не нужно так рано вставать, — говорил он, прижимая ее к своему горячему телу. — Ты здесь единственный офицер, сама себе начальник.
— Так могут говорить только свободные от обязательств и очень наглые скертанцы, — обычно отвечала Нея и еще минут десять грелась в его руках.
Часто Свен этим бессовестно пользовался, и она задерживалась далеко не на десять минут. Зато, выползая почти пьяной из его медвежьих объятий, чувствовала, что в крови разлито тепло, как от прогоревших углей. Оно грело ее почти весь день, а вечером опять приходил Свен.
Но ждать скертанца раньше весны не стоило. Пока не сойдет снег, он не повезет товары. Такие громадные обозы, как у него, требовали хорошей погоды без метели, которая может разделить вереницу на десятки отдельных телег. Да и что будет, когда он приедет? Может Свен женился или увидел кого-то симпатичнее. Строго говоря, она почти ничего о нем не знала, возможно, у него даже была невеста. Не жена. Брачной татуировки на руке точно нет. Но девушка могла быть. Они слишком о многом не говорили. Она точно знала только одно — с ним было тепло.
«Крайне мало для женщины, считающей себя очень разборчивой», — немного грустно усмехнулась про себя Нея.
Она сама не знала, почему Свен заинтересовался ею. Так же как не понимала, каким образом скертанец оставался на заставе в качестве гостя. У него все происходило без лишнего напряжения. Он был слишком спокоен и мил и ему никто мог отказать.
Вот так просто договорился с комендантом, и скертанца вместе с двумя авторитетными купцами пустили на постой. Хотя места было мало. Им отдали комнату жены коменданта, а сама леди Чертон перебиралась к мужу, что для нее считалось верхом неприличия.
И так же просто Свен заполучил Нею. Хотя, может, и она его.
— Лейтенант, подгоните своих людей. Плетутся, как коровы.
Резкий голос чиновника по особым поручениям оборвал уютные мысли. И она обернулась к солдатам, придерживая свою лошадь.
Олмер ей был неприятен, где-то глубоко внутри Харт его даже опасалась. И старалась лишний раз не говорить при нем, мало ли как он расценит неосторожные слова. Ей нужно было сохранить звание лейтенанта и привилегии, которые к нему прилагались, а чиновник мог этого лишить. Для спокойствия достаточно было во все с ним соглашаться, но у нее редко получалось быть послушной. Поэтому перед тем, как говорить при чиновнике, она глубоко вздыхала и приказывала себе молчать. Хотя Олмеру стоило бы знать, что при быстром темпе лошади издохнут раньше, чем обоз докатит до первой деревеньки
— Не растягивать строй! — тем не менее крикнула Нея.
Ей пришлось взять девятерых солдат. Оставив на заставе всего двух человек с одним ружьем. Олмер четко дал понять, что люди, встречающие обоз, должны быть вооружены и плевать на все остальное. Еще один повод лишний раз не говорить с чиновником, дабы не сказать ему, что она в действительности думает о пустой заставе.
