— Рад, что игрушка пришлась вам по душе, однако придётся на время прервать игру.
Лорион тяжело дышал, но слова о короле, гонце с востока и победе над орками будто бы пробудили его задремавшее было сознание. Медленно, но верно он приходил в себя, с досадой поглядывая на жрицу.
— Вылечи ей раны на лице и шее, — приказал он магу. — Всё, что ниже груди, оставь как есть. Я хочу, чтобы Первый рыцарь знал о наказании его невестушки. Мне интересно будет посмотреть на его лицо после первой брачной ночи.
Спустя мгновение старый Урф и Донния остались в тайной комнате одни. Маг неторопливо принёс ключи, разомкнул удерживающие жрицу кандалы и вскоре усадил полубесчувственную девушку на ту самую страшную лавку. Опустив голову, Донния увидела, что, вопреки ожиданиям, плеть оставила на коже не кровавые следы, а вздувшиеся чёрные полосы.
— Ты не сможешь их исцелить, — ткнув пальцем в голый живот жрицы, хихикнул маг. — Это особое теневое проклятие, лекарство от которого есть только у меня!
В тот миг ей было всё равно, как и тогда, когда Урф аккуратно призвал сияющие сгустки целительного света и занялся порезами, оставленными стилетом. Да, этот человек искусно владел заклинаниями и способен был потягаться силой с лучшими эльфийскими магами, но девушка не могла смотреть ни на его сухие, обтянутые жёлтой кожей руки, ни на лицо, так похожее на высохший пергамент. Она не помнила, как оказалась в родительском поместье, кто уложил её в постель и накрыл холодным, ласкающим раненую кожу шёлковым одеялом. Всё, что было с ней в последующие часы, заполняла лишь нескончаемая боль. И только когда Донния осталась с ней наедине и сжалась под одеялом в комочек, сознание милостиво покинуло её и не вернулось до следующего полудня.
Глава 8.1
— Что ты делаешь, безмозглая девчонка? Немедленно слезай!
Холодный, не терпящий возражений тон Келларда был куда понятнее слов. Уже несколько дней они именно так и общались — интонациями, жестами, взглядами. И теперь Лиза понимала, что призыватель не сердится по-настоящему, а проявляет беспокойство за вверенную ему пациентку. За дочь его близкого друга и соратника. За девушку, которая была какое-то время рядом с его сыном Велиором. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, маг ухватился за спинку стула и выжидающе уставился на девушку. Он хмурился, но не был зол.
Лиза смотрела на него сверху вниз. В здоровой руке она держала швабру, на которую была намотана влажная тряпка. Клочьев паутины над шкафом Гаэласа уже не наблюдалось, но вдалеке, в самом углу, ещё белели пыльные обрывки разорванных паучьих сетей. Дотянуться до них с первого раза не получилось.
— Я не могу всё время лежать и сидеть, тем более в такой грязной берлоге! — возразила девушка.
С каждым днём Лиза чувствовала себя лучше, несмотря даже на то, что добрая жрица Донния больше не приходила, чтобы поддержать её целительными заклинаниями. Они с колдуном обходились травяными эликсирами из его лаборатории да остатками пахучей мази, которая чудесно заживляла раны. Ранним утром и поздним вечером Келлард разводил огонь в камине и располагался в тёплом круге света со своими записями и растрёпанными старыми книгами. Если Лиза была в силах, то она усаживалась рядом, завернувшись в покрывало, и украдкой наблюдала за работой призывателя. Её собственный дар всё ещё дремал где-то глубоко внутри — любая попытка воспользоваться им приводила к тому, что некромантке вновь становилось плохо и приходилось укладываться в постель.
В первый и второй день руки Лизы так дрожали от волнения и слабости, что Келлард был вынужден кормить её с ложечки. Суровому магу пришлись не по нраву подобные процедуры, он заметно нервничал и скрипел зубами, готов был, как мерещилось девушке, расколотить миску с супом или кашей, но всё же доводил кормление до конца и только после безудержно ругался где-то в недрах подземелья, гремя посудой. На третий день Лизабет справилась с завтраком сама, а на четвёртый уже не просто разгуливала по комнате Гаэласа, но и решила затеять уборку.
В родительском доме она отродясь не видывала такого толстого слоя песка, пыли и паутины. Сония и Эдвин были лекарями, а потому и клиника, и просторный светлый дом Сандбергов всегда сияли чистотой. К уборке дома был приставлен даже непоседливый огненный Фред, который всякий раз пытался увильнуть от доставшихся ему обязанностей. Единственное место, где можно было найти засохших бабочек и мух, тарелки с крошками или изорванные в клочки шпаргалки, располагалось под крышей, в каморке, отведённой старшим детям. Сония попросту не могла забираться туда по крутой лестнице в последние месяцы пятой беременности.
Лиза встретилась с призывателем глазами и покорно отдала ему швабру. Келлард зашвырнул палку с тряпкой в угол и снял девушку со стула, проворчав своё обычное ругательство.
— Тебе мало сломанной руки? Хочешь сломать ещё и шею? Я уже говорил, что привяжу тебя до возвращения отца!
— Ничего страшного со мной не случится, — успокаивающе ответила она и смиренно уселась на кровать.
«Самое страшное уже случилось», — отозвалось внутри неё. Рука под фиксирующей повязкой немного побаливала, но не причиняла сильного беспокойства. Гораздо тяжелее было переносить бездействие и заключение в четырёх стенах небольшой комнаты в подземелье. Выспавшись, Лиза всегда поднималась с постели и пыталась занять себя изучением комнаты — раз за разом ходила по кругу, изредка выглядывая в коридор. Келлард приходил и уходил, иногда он подолгу колдовал в лаборатории или шуршал свитками в нише, отведённой под крохотную библиотеку, иногда уходил наверх, в неизвестный Лизе эльфийский мир. Оставаясь одна, девушка боялась надолго покидать комнату, но это было и бессмысленно: за дверью находился лишь мрачноватый пустой зал и несколько крепко запертых дверей. И никого живого. Правда, пару раз ей показалось, что она улавливает присутствие незнакомых ей сущностей, но было ли это в действительности или только примерещилось ей во сне, она не могла с уверенностью сказать.
— Донния не придёт, — тихо промолвил эльф.
Лиза поняла, молча кивнула. Долго подбирала подходящие слова, мысленно перелистывая оставленный в Академии блокнот с эльфийскими фразами, но в итоге просто осторожно спросила:
— Почему?
— В городе говорят, что на жриц нападают адепты Новой Луны. — Келлард не поворачивал головы, вполне осознавая, что разговаривает больше сам с собой. — Преступники, которым одинаково плевать и на законы эльфийского королевства, и на доктрины Храма Ньир. Они убивают безлунными ночами, невидимые для богини, неуловимые для городской стражи.
— Я не понимаю, — прошептала девушка.
— Донния в опасности, хоть это ты понимаешь? — как можно терпеливее произнёс маг. — Я должен её увидеть.
Он сидел рядом, и Лиза явственно ощутила исходящее от него волнение. Как ни старался эльф выглядеть бесчувственным и неприятным сухарём, он не мог скрыть от девушки своей настоящей сущности. Дар выдавал его истинные чувства. Келлард переживал за подругу и не знал, как поступить. И самое главное — что бы он ни говорил сейчас на родном языке, он не очень-то верил в это. Что-то в его приглушённом голосе выдавало крайнюю степень сомнения в сказанном.
— Ты идёшь? — спросила Лиза, указав на дверь.
— «Уходишь», а не «идёшь», — сердито поправил её маг.
Если бы юная некромантка знала, что употребляет наипростейшее обращение «ты» к эльфу, который много старше её и во сто крат опытнее в вопросах магического искусства, то она непременно смутилась бы и принесла извинения. Но Велиор никогда не придавал значения возрасту и званиям, а потому не рассказал ей, как следует обращаться к магистрам Гильдии призывателей теней.
— Я не знаю, когда вернусь. — Он коснулся локтя Лизы. — И вернусь ли вообще. Ты останешься здесь и будешь ждать Гаэласа. Всё ясно?
— Нет, не ясно, — искренне ответила она.
— Хорошо, я объясню. Покажу.
Келлард вышел прочь и вскоре возвратился в наброшенном на плечи плаще и с чёрным гладким посохом в руках. Навершие из дымчатого остроконечного камня, оправленного в серебро, пробудило в Лизе воспоминание о её детском амулете, который разрушился после того, как она побывала в Святом Круге искателей и впервые использовала дар по назначению. Ей захотелось дотронуться до тонких граней, почувствовать, как запертый в минерале кусочек теневой материи отвечает на прикосновения тёмного дара. Маг позволил ей это сделать, но ничего не произошло. Подушечки пальцев скользнули по холодной поверхности — и только.
