- Она со мной тоже не нежничала, - огрызнулся я.
- Молчи! - не повышая голоса, приказал отец, и под его тяжёлым взглядом я едва сдержал дрожь.
- Ты повёл себя недостойно. Изабелла считает, что тебя необходимо отправить в другое учебное заведение, где ты, наконец, научишься сдержанности и дисциплине. Я с ней согласен, и с понедельника ты переводишься в Хавенскую военную школу.
У меня внутри всё перевернулось. У нас этой школой пугали тех, кто не желал учиться. Там царили поистине жуткие порядки. И несчастных кадетов отпускали домой оттуда всего раз в году на две недели.
- Нет, - сказал я.
- Это не обсуждается, - отмахнулся отец. - Иди, разговор окончен.
Он сверлил меня своим тяжёлым угрожающим взглядом, а я стоял перед ним навытяжку и не собирался сдвигаться с места.
- Нет, - повторил, кажется, впервые в жизни решившись так открыто ему возражать. - Я не поеду туда.
- Поедешь. Я уже отправил письмо директору твоей школы. Он обещал в ближайшее время переслать документы в Хавен.
Герцог достал из верхнего ящика стопку отчётов и принялся читать. На меня же больше не смотрел, будто ему было совершенно плевать на судьбу сына.
Кажется, в тот момент я понял, что если сейчас подчинюсь, то просто перестану себя уважать. Прогнусь под тяжёлую руку главы рода. Стану его послушной марионеткой.
Тогда я не стал больше ничего говорить. Просто развернулся и молча покинул отцовский кабинет. Потом долго лежал в кровати и смотрел в потолок. В голове складывались детали плана, а душу всё сильнее сковывал страх. Я очень боялся сделать этот шаг. Пойти против герцога. И когда почти смирился с его решением, во мне вдруг что-то перемкнуло.
Я понял, что не должен сдаваться. Просто не имею на это права. Я сам хозяин своей жизни, и уже достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за собственные решения.
Подскочил на ноги, начал рыться в своих вещах и увидел маленькую серебряную иглу, которую использовал для нанесения знаков при создании учебных артефактов. Не дав себе времени на раздумья, сжал её пальцами и пробил правое ухо выше середины. Было дико больно, но я терпел. А потом магией изменил структуру иглы, заставив её стать кольцом. И понятное дело, что застёжки на нём не имелось.
После этого собрал необходимые вещи, ценности, самые любимые книги, выгреб из тайника все свои сбережения и просто ушёл. Отправился сначала к Гердеру, а потом обратно в свою школу.
Нет, я не жаловался принцу, да и не до меня ему было тогда. Просто попросил его в случае чего меня поддержать, и брат не отказал.
Тем же вечером я явился в дом директора школы и поставил его перед фактом, что буду продолжать учиться, с намёком, что это воля его высочества. Да, бедняга лорд Диггер в той ситуации оказался перед непростым выбором - пойти против будущего короля, или против герцога Ходденса. И в итоге взял у меня деньги за оставшиеся годы обучения и заявил, что не может отказать ученику, который так стремится к знаниям.
Папа был в ярости. Даже грозился закрыть школу. Нет, он не кричал, лорд Дезмонд Ходденс вообще никогда не повышал голос. Но умел говорить так, что у всех возникало желание забиться в самый дальний угол самого глубокого подвала.
И вот когда конфликт вышел на новый уровень, за меня заступились Гердер и лорд Бертлин - отец Лиара, с которым мы уже тогда крепко дружили. Но в отместку лорд Ходденс обратился с жалобой к королю.
Всё висело на волоске. Я трезво оценивал свои шансы, и уже был готов к тому, что если отец победит, то просто отрекусь от рода, но продолжу идти своим путём. И даже заявил об этом герцогу в лицо.
Тогда он в первый и единственный раз меня ударил. Не сильно, но обидно. Отвесил пощёчину и назвал неблагодарным щенком. А после просто ушёл и больше ни разу не появился в моей школе. Даже на выпуск не приехал.
С тех пор мы общаемся, как чужие люди. Его светлость снисходит до встреч с сыном только когда это необходимо. Но за мою учёбу в академии и содержание платит исправно. И раньше лишь это останавливало меня от окончательного разрыва отношений с семьёй. Я глупо боялся, что не справлюсь сам. Но теперь, после жизни в этом мире, осознал, что на самом деле способен на многое.
В те сложные дни семь лет назад серебряное колечко в хрящике правого уха придавало мне сил, не давало опустить руки. А после стало символом моей победы. Знаком того, что нельзя сдаваться, даже если надежды нет.
И сейчас я снова касался тёплого металла, и отчаяние отпускало. Если уж в те мои шестнадцать я смог справиться с отцом, то сейчас точно выкручусь. Без сомнений.
И приняв эту мысль, вздохнул свободнее. Всё же вера в успех - это половина дела. А тот, кто отказался от борьбы... уже побеждён.
Вокруг было довольно тихо. Слышались лишь редкие шорохи и чьи-то едва различимые стоны. Судя по всему, на этом подвальном этаже располагались только одиночные камеры, потому что никто ни с кем не разговаривал. Но всё же очень интересно, как много тут тех, кого загребли вместе со мной.
Вскоре послышались тяжёлые шаркающие шаги, за ними - звон ключей и противный хриплый бас:
- Еда, бедолаги.
Ага, кормят. Значит, сразу убивать не собираются. Уже хорошо. Но вот разговаривать с дознавателями я пока не имел ни какого желания. Просто тихо улёгся обратно на пол, принял позу, близкую к той, в которой недавно очнулся, и прикрыл глаза.
По звуку удалось определить, что разносчик еды идёт справа. Он трижды останавливался, отпирал двери, гремел металлической посудой, а после продолжал путь. Четвёртой оказалась моя камера. Так, значит, нас тут как минимум четверо.
- И этот полумёртвый, - тихо бурчал мужик, но миску на пол всё же поставил. - Одних бездарей в тайную службу понабрали. Даже преступника нормально обезвредить не могут.
Закрыв дверь, он дважды провернул в замке ключ и направился дальше. Я не двигался. Слушал, считал. И в итоге вышло, что на весь коридор - четырнадцать арестантов, которым принесли еду. А ещё, когда шаги мужика начали удаляться обратно, он сказал кому-то: «Не спать на службе!» И ему ответили что-то невнятное.
Итак, нас довольно много, но вряд ли кто-то способен на борьбу. На мне нет никаких артефактов, значит, магию блокирует нечто другое. Что-то, находящееся прямо в камере. Я тихо поднялся на ноги и принялся внимательно осматривать стены и потолок. Потом опустился на корточки, изучая пол. И далеко не сразу обнаружил под лавкой едва заметные символы - часть какого-то заклинания. Осторожно провёл по ним пальцем и ощутил неприятный укол. Магия в знаках была активна.
Увы, я слишком плохо разбирался в колдовских штучках. В нашем мире они мне не попадались, а здесь как-то не успел их изучить. Но интуиция подсказывала, что я не могу использовать свою силу именно из-за этих символов.
Возможно, это такая же ловушка, с которой мы столкнулись в подземном зале. Следовательно, если вывести её из строя, то я снова смогу вернуть себе магию.
Я задумчиво обернулся, хотел сбросить с лавки матрас, чтобы не соседствовать с мышами, как вдруг взгляд зацепился за что-то оранжевое у самой двери. В полумраке на фоне серых стен этот цвет оказался настолько чуждым, что я даже не сразу поверил своим глазам. А присмотревшись, шокировано уставился на знакомого вредного лиса.
- Изверг?! Это правда ты? - спросил шёпотом. - Или у меня проблемы с головой?
Лис фыркнул и одарил таким взглядом, будто мысленно послал далеко и надолго. Я же был настолько рад видеть это существо, что даже не придал значения его странным гримасам. Но стоило подумать, что он почти всегда бывает там, где и Тейра, и душу сковало страхом.
- Где Тей? Она здесь? Ей плохо? - выдал я всё тем же громким шёпотом.
Зверёк виновато отвёл глаза. А потом тяжело вздохнул и подошёл ко мне вплотную. Рука сама собой опустилась к рыжей шёрстке, по которой сейчас даже огоньки не бегали. Но стоило мне его коснуться, как лис извернулся и резко сомкнул челюсти на моём предплечье.
