бамбук, нашла теплый ручей (полный вышеупомянутой рыбы) и пришельца, который любит лизать киску в качестве приветствия.
Но ничто из этого не поможет нам вернуться домой. Я не нашла город, не нашла другой корабль и, разумеется, не нашла кого-то, кто говорит по-английски. А что хуже всего, я потеряла наше единственное оружие. Спасательная операция летит к чертям.
Вектал заканчивает завязывать свои сумки и мешки, а затем надевает ботинки. Украдкой бросаю взгляд на его ступни, просто чтобы удовлетворить любопытство. Три больших, растопыренных пальца и костлявая пятка, которая, вероятно, была четвертым пальцем на каком-то этапе эволюции. Я не смогла бы носить его обувь, и эта мысль угнетает меня, когда я засовываю ноги обратно в свои неудобные украденные ботинки.
Встаю, и у меня перед глазами все плывет. Еле переставляю ноги, спотыкаюсь и снова прижимаюсь к твердой груди. Вектал что-то шепчет мне на ухо и опять предлагает свою еду, но я отталкиваю ее. Я не вредничаю, просто не могу есть эту дрянь. Беру воду, которую он протягивает, и пью ее, но мне этого надолго не хватит. Может быть, я смогу убедить Вектала вернуться к месту, где он поймал меня, чтобы поискать выпавшие батончики. Сейчас я настолько голодна, что съем их, даже если за ночь они превратились в ледышки.
Он помогает мне выйти из пещеры. За ночь выпало много снега, и я с отчаянием отмечаю, насколько выросли сугробы. Не совсем то, что нужно для поиска моих припасов.
Вектал указывает на свои обнаженные плечи (его меховая накидка на мне), опускается на колени и жестами показывает, что я должна забраться к нему на спину и обнять за шею. Что ж, это унизительно, но я так устала и ослабла, что не протестую. Я обнимаю его, прижимаюсь к его спине и обхватываю ногами за талию. Он гладит мою руку, говорит, кажется, что-то успокаивающее, а затем мчится вниз по склону горы.
Я на мгновение ошеломлена тем, насколько он быстр. Сугробы ему не помеха, его ботинки скользят по поверхности снега как ни в чем не бывало. Он весь горячий как печка, и те части моего тела, которые соприкасаются с ним, тоже становятся теплыми, а те, что остались на ветру, холодны как лед. Осознав, что накидка ему совсем не нужна и что он прекрасно чувствует себя в этом зимнем царстве, я прижимаюсь к нему еще теснее, кладу голову ему на шею и зарываюсь холодным лицом в его теплые волосы. Он приятно пахнет.
Отлично, кажется у меня стокгольмский синдром.
Он спускается вниз по крутым склонам, как будто по равнине. Мы пересекаем очередную рощу, и тут я впервые понимаю, что мы движемся в другую сторону от места крушения. Я не обращала внимания раньше, мое сознание затуманено голодом и холодом. Но это неправильно, там наверху все ждут меня, я не могу их оставить.
– Подожди, – говорю я, похлопывая его по плечу. – Вектал, подожди!
Он останавливается, я соскальзываю с его спины. Холод моментально пронизывает меня. Я показываю на холм в том направлении, откуда пришла.
– Мы должны вернуться и спасти остальных.
Он качает головой и указывает вниз. Там, куда он указывает, я вижу густые деревья и больше растительности. Он хочет спуститься с горы.
Но я не могу бросить остальных. Настойчиво указываю назад.
– Пожалуйста. Мне нужно подняться на холм. Там есть люди, девушки, они голодны и замерзли, и у них ничего нет.
Вектал качает своей лохматой головой и изображает, как ест. Затем указывает на лес внизу, у заснеженных склонов.
Я в сомнениях. Могу ли я позволить ему увести меня вниз, чтобы накормить? Если мы сразу же пойдем к остальным, то будем голодать все вместе. Они, наверное, уже думают, что со мной что-то случилось.
У меня снова урчит в животе. Вектал бросает на меня сердитый взгляд. Он снова произносит слово «еда».
– Кууск.
Кусаю губы, размышляя, и оборачиваюсь на гору. Все во мне говорит, что мне нужно стоять на своем, но я чувствую себя такой слабой и голодной. Мы ведь можем вернуться позже, как только я что-нибудь съем. И не лучше ли будет появиться не с пустыми руками?
Тяжело вздохнув, я оглядываюсь на Вектала. Его сияющие голубые глаза, кажется, прожигают во мне дыру.
– Кууск, а потом вверх по склону, хорошо? Давай раздобудем достаточно кууска для всех.
Может быть, набитый едой живот заглушит мое чувство вины.
Вектал
Когда моя девушка снова взбирается на мою спину и обнимает своими маленькими мягкими ручками, мне приходится сделать усилие, чтобы подавить удовольствие. Она замерзла, проголодалась и чем-то расстроена. Потребность утешить ее съедает меня заживо. Я принесу ей еду, чтобы она могла наесться и набраться сил. Сейчас ее белая кожа стала еще бледнее, и я боюсь, что она заболеет и станет слишком слабой, чтобы принять кхуйи.
У меня есть планы на мою милую половинку. Нравится ей это или нет, но она примет кхуйи. Я не могу позволить себе потерять ее теперь, когда только нашел.
Долина изобилует дикими животными. По тому, как беззаботно моя подруга держится, я понимаю, что она не видит крадущихся вдалеке снежных кошек или серповидный клюв, выглядывающий из-за ближайшего дерева. Мой взгляд охотника легко подмечает это, и я ищу безопасное место, в котором могу оставить свою пару на некоторое время. Она слишком слаба, чтобы охотиться или защищаться, если кто-то нападет.
На дальней стороне долины есть большой валун, который можно использовать для наблюдения, и я направляюсь туда сквозь глубокие сугробы. Хотя погода на меня не влияет, дрожь тела моей девушки все усиливается. Она не сможет перемещаться на дальние расстояния, если я не достану ей что-нибудь потеплее. Итак, сначала еда, потом мех, чтобы я мог одеть свою мягкую, хрупкую Шорши.
Я буду защищать ее ценой своей жизни, если придется.
