Концертная эстрада мало подходит для настоящего танца. Но в запасе каждого танцора есть ненастоящие — укороченные в угоду условиям. Они не проще — ведь все время надо думать, что под ногами не ровный пол зала, ограниченный лишь четырьмя сценами, а обрывистый берег сцены. И хотя сцена была большая, а все-таки развернуться толком негде. Да еще «Вспышка»! Признаться, Антония никогда себя к поклонникам этого бэнда не относила. Очень уж у них была резкая, полная неожиданных синкоп музыка! Того и гляди, запнешься, даже если мелодия давно знакомая. Хорошо, что они успели хотя бы пару раз порепетировать здесь, в здании Ассоциации Парных танцев, когда бэнд еще только-только приехал. И благослови Всевышняя «Вспышку» хотя бы за то, что они прибыли чуточку заранее…
Слепящий свет, громкая музыка, никакой уверенности в партнере — и волна тепла, идущая из зала, где сидели зрители. Словно на границе жары и холода вел ее Мэтт — и Тони чувствовала и жар, и холод так, будто была обнажена. И ступала пальцами босых ног по битому стеклу…
Но танец, танец подхватил и понес — так стремительно, что начни Тони и в самом деле падать со сцены, ее бы и это не остановило! Как жаль, что он почти сразу закончился. Жалкие две минуты выступления, и чуть сбитое дыхание, влажные ладони, горячая рука Мэтта на талии… Как можно успеть прожить жизнь за пару минут?! Как успеть насладиться этим за столь краткое время?! Нет, нет, нельзя останавливаться, надо продолжать и выступить на турнире как можно ярче.
— Как минимум до полуфинала, — вырвалось у Антонии.
— Звучит как угроза, — ухмыльнулся Мэтт.
— Нормально звучит, — огрызнулась девушка.
Все это время они картинно улыбались на публику и раздавали воздушные поцелуи. Ушли со сцены — и тут же новая пара заняла их место.
Тони скинула туфли и босиком пошла к общей гримерке. Хотелось уже распустить тугую прическу, от которой ломило всю голову, и снять танцевальный наряд. И еще стереть с лица яркий макияж вместе с прилипшей улыбкой.
Празднество открытия продолжалось, даже за кулисами музыка слышалась громко и напористо, а Тони ощущала себя в стороне от всего.
Ей не хватало плеча — пусть даже Мэттова, ненадежного, но только он шел поодаль с таким видом, словно его чем-то страшно обидели.
— В чем опять дело? — спросила Антония.
— Ни в чем, — ответил парень. — Просто ощущение, что я зря стараюсь. Ты меня опять перетанцевала.
— Глупости. Мы хорошая пара. Бато сказал, чтобы мы держались друг с другом несмотря ни на что, — сказала Тони, сильно кривя душой.
Она не чувствовала в нем больше сильного партнера. Не доверяла ему, потеряла уверенность в нем и чувство его поддержки.
Девушка уселась на свободный стул перед мутноватым зеркалом — в таком лица кажутся вдесятеро старше и куда более больными и усталыми, чем на самом деле. Положила туфли рядом, вытянула ноги. Ей бы танцевать и танцевать до бесконечности, словно бабочка, подхваченная игривым летним ветром, а не сидеть с угрюмым видом! Мэтт потоптался рядом, походил по гримерке, зачем-то наклонился, вроде как перезавязать шнурки на ботинках. А когда выпрямился, то похлопал Тони по плечу и сказал:
— До завтра.
— Не останешься на вечерние танцы? — спросила она непонятно зачем.
Вовсе ей не хотелось веселиться и отплясывать в его компании. Куда лучше подошел бы Лид, но где его сейчас искать? К тому же у Лида наверняка с раннего утра уже работа, ему и не до танцев. И вообще не стоит сейчас думать о посторонних парнях, вот что! Окажется потом не лучше Мэтта — и что тогда ей, Тони, делать?
— На танцы? Чтобы еще сверх конкурса танцевать? Не хочу. Если б не ты, я бы давно бросил, — буркнул Мэтт и поспешно ушел.
Тони не могла долго засиживаться, стулья были дороже всех благ мира, девочки и девушки ждали своей очереди. Толпились, посмеивались, толкали локотками партнеров, если те стояли рядом. Некоторые переодевались, ничуть не смущаясь, что мужчины видят их белье и обнаженные тела — а мужчины уже привыкли и не заглядывались. А то и вовсе вежливо отводили глаза. Кто-то налетел на стул, извинился. Тони показалось, что она увидела в зеркале знакомое лицо — мужское, очень красивое, но не сумела опознать, кто это. Обладатель лица мелькнул в отражении и пропал в разноцветье нарядов и причесок.
Она накинула на платье манишку, сняла накладные ресницы, стерла румяна и помаду, с другом расчесала склеенные лаком светлые волосы, и пошла переодеваться. На полпути к шкафчику вдруг вспомнила о туфлях и вернулась к зеркалу и стулу, где уже сидела другая девушка. Туфель на полу уже не было.
ГЛАВА 14, в которой Лиду приходится переодеваться
— А вот стажер хотел танцевать, — привлек внимание Флая чрезмерно возбужденный голос капитана Тидо.
— Но это — стажер, — как-то неловко подчеркнул другой голос, шефа Миллса.
— Ну и что? Пара заклинаний умелого визуалиста, и готово, — хмыкнула капитан. — Стажер Муха, ползи сюда, перебирай живее лапками.
«Она пьяна», — понял Флай, но встал из-за своего стола в кабинете, который по-прежнему делил с Малышом Талангером и Кокусом Медоедом, и вышел в коридор. Стоявшие там, напротив открытой двери, шеф и капитан полиции встретили стажера одинаковым «мда». Алкоголем от них вроде бы не пахло, но Флайминг уловил что-то в их эмоциях — этакое знакомое!
Он даже потянулся к шефу, чтобы проверить свои ощущения и догадки, но тут капитан Тидо взяла стажера за грудки и притянула к себе.
— Стоять смирно! — скомандовала она резко, и Лид, насколько позволяла ему цепкая хватка полицейской дамы, выпрямился. — Отвечать по существу! Смотреть на меня, глазами не бегать!
И, выдержав паузу, добавила:
— Только не отвечай сразу «нет». Подумай. Хочешь выступать в турнире?
— Да, — выпалил Флай, прежде чем успел внять совету Эстер.
Конечно, она предложила не отвечать «нет», но все равно сначала следовало поразмыслить, прежде чем давать хоть какой-то ответ. Но Лид оказался не готов к вопросу и слишком ему обрадовался. Даже не вспомнил о недавних словах капитана о визуалисте. А ведь следовало держать это в уме. Ведь зачем-то же она упомянула его — обладателя еще более редкого дара, чем у самого Лида.
— Вот видите, Миллс, — Эстер повернулась к начальнику отдела магического сыска. — Я же говорю, он хотел танцевать, несмотря ни на что.
— Вам следовало сначала сказать, что вы задумали, Эстер, — неуверенным голосом ответил Миллс.
И снова Флаю показалось, что он немного нетрезв.
— Пойдемте со мной, стажер, — рявкнула капитан Тидо. — У меня к вам исключительно важное дело. Я его забираю, Миллс.
— Не забудьте вернуть в целости и сохранности, — улыбнулся шеф.
Улыбка тоже получилась неуверенной. Флай вполне разделял его чувства, какими бы трудно опознаваемыми они сейчас ни казались. Его только что подвела собственная порывистость и торопливость.
— Могу я узнать…
— Ты согласился, Лид, — металлическим голосом сказала Тидо. — Назад дороги нет. Лидия беременна, понимаешь? А у нас больше нет ни одной девушки, которая умела бы танцевать. У нас и парень так себе двигается — примерно как робот-стюард в комедии «Убийство на пароходе», но они хотя бы могли составить пару.
Флай хотел сказать, что «Убийство на пароходе» — кровавая драма в духе раннего кинематографа с его жуткими нападениями на невинных девушек и молодых парней… Но уже спустя секунду просто слабо пискнул:
— Простите, что? Лидия?!
На правое плечо легла тяжелая рука шефа Миллса.
На левое — не менее тяжелая рука капитана Тидо.
— Пройдемте с нами в кабинет, стажер Лид, — задушевно произнес первый.
— И никому не слова, стажер Лид, — точно таким же тоном добавила вторая.
Когда они успели так спеться, Флай и понятия не имел. Но чуял, что для него это не к добру, ох не к добру.
Перед ним бухнулся на стол запотевший стакан со льдом и чем-то подозрительно золотистым. Ждавший в кабинете человек — рыжей в яблоках масти, с крупным породистым лицом, как у коня — приветливо улыбнулся. У него зубы торчали вперед, а глаза, обрамленные короткими рыжими ресницами, казались почти бесцветными. Только самую чуточку голубоватые, как будто цвета неба с молоком.
