в зал. Снова фальшивые улыбки, разговоры, в которых я не участвую, заинтересованные или презрительные взгляды. Мне все безразлично, я устала и хочу домой. Хотя вряд ли родовое гнездо арш Паравалей когда-то станет моим домом.
От улыбки уже сводит щеки, когда к нам подходит гемозависимая, лицо которой мне кажется смутно знакомым. Я могла ее видеть только в светской хронике, вероятнее всего в новостях о хозяине. Она очень красива, но слегка приторна. В ней все слишком – чрезмерно открытое платье, очень яркий макияж, до неподвижности уложенные волосы, почти опасный каблук. Она мило улыбнулась арш Паравалю, бросила в мою сторону неприязненный взгляд и тут же повисла на второй руке хозяина.
– Кэрри, милый, я так рада тебя видеть! Нам нужно поговорить наедине. Немедленно! Я должна тебе сказать одну очень важную вещь.
Мне сложно понять, какие чувства я испытываю, наблюдая эту сцену. Но, безусловно, не расстроена, видя, как мужчина освобождается из цепких рук гемозависимой.
– Карла, нам не о чем говорить. И уединяться на официальном приеме – не очень хорошая идея.
Тон у него ледяной, не хотела бы, чтобы он со мной так разговаривал. Карла (видимо, именно та, о которой упоминала Юдифь) теряется, но лишь на мгновение.
– Нет, – упрямо поджимает она губы. – Нам точно есть, о чем говорить. И наши родители считают также.
– Если наши родители считают эту тему важной, с ними ее и обсуди, – бросает холодно и уводит меня прочь.
Не понимаю, почему его мать считает, что я могу чем-то помешать Карле. Там и без меня все плохо.
Спустя полтора часа этот ужасный вечер заканчивается. Мы возвращаемся домой. В холле пользуюсь тем, что арш Параваля задерживает управдом, и поднимаюсь наверх одна. Приняв душ, просушиваю волосы полотенцем у зеркала, когда дверь открывается и входит Эмма. Она смотрит долгим, внимательным взглядом, потом подходит и начинает раскладывать белье по шкафам.
– Сегодня не плачешь. Это хорошо.
– Плакать – бессмысленно, – констатирую я, а сама жадно разглядываю ту, что когда-то была на моем месте.
Хотя с чего я взяла, что наши ситуации похожи? Возможно, она умирала от желания оказаться в объятьях арш Параваля-страшего.
– Кэрри зовет тебя. Одежда на постели. Поторопись.
Ожидаемо Эмма приготовила нечто полупрозрачное в кружевах и лентах. Поспешно переодеваюсь. Не удивлена, что он хочет снова меня видеть – не очень хорошая из меня выходит любовница, вряд ли смогу удовлетворить все запросы столь искушенного мужчины. Хотя это изначально было понятно всем, кроме самого арш Параваля.
Вхожу в оставленный кем-то открытым проем. Хозяин стоит у окна спиной ко мне. Полотенце на бедрах, с влажных волос по мощной спине стекают редкие капли. Упирается ладонями в оконную раму и от того кажется еще больше, еще мощнее.
Впервые вижу в его комнате не закрытое плотными бархатными портьерами окно. Лунный свет льется сквозь стекло и ложится легким сиянием на широкий подоконник. Арш Параваль курит в открытую форточку, а я стою на пороге, не зная, что следует делать дальше.
– Дэвина, – оборачивается лишь на краткий миг, чтобы убедиться, что я здесь. – Сожалею о своей несдержанности и хотел бы как-то компенсировать это.
Так удивлена его словами, что абсолютно не знаю, что сказать. Молчание очевидно становится слишком долгим, он оборачивается через плечо, тушит сигарету, а потом разворачивается и садится на подоконник. Он почти голый, поэтому мне тяжело сосредоточиться, хотя и понимаю, что, судя по теме беседы, мне вряд ли что-то угрожает.
– Просто пообещайте, что такого больше не повторится.
Дэвина
Арш Параваль смотрит пристально, кажется, разглядывает меня всю, и кружевной пеньюар ему вовсе не помеха.
– Я не могу, – чуть усмехается уголками губ. – Ты моя, и я буду делать с тобой, что пожелаю и когда пожелаю. И это не обсуждается. Но я могу пытаться как-то сгладить.
– Зачем? – искренне не понимаю его мотивов быть козлом и потом извиняться за это.
– Просто мне так хочется, – а мне хочется стереть эту улыбку с его лица раз и навсегда, но я молчу, обдумывая предложение. – Так чего ты хочешь? Что тебя порадует? Украшения? Наряды? Может, собаку хочешь?
Едва не рассмеялась. Он за кого меня принимает? За ребенка, которому нужна конфета, когда он плачет?
– Хочу иметь личные деньги.
На лице арш Параваля написано, как я разочаровала его отсутствием фантазии и приземленными желаниями. Но это именно то, что мне нужно, так что его мнение не очень интересно.
– Тебе чего-то не хватает? Эмма плохо заботится о тебе?
Он, кажется, слегка растерялся от моей просьбы.
– Нет, всего хватает. Просто я хочу иногда сама решать, что мне нужно в тот или иной момент. И иметь возможность самостоятельно выбрать и купить это в магазине. Возможно, это будет собака.
Я не шучу и не улыбаюсь. Глава семьи при первой беседе очень сильно пытался впечатлить меня перспективами сладкой жизни, поэтому если Кэрридан не пожелает выполнить эту просьбу, я пойду к его отцу, но все равно получу желаемое.
– Хорошо. Я распоряжусь. Завтра у тебя появится карта, на которую ежемесячно будет поступать определенная сумма.
Удовлетворенно кивнула. Картой не всегда удобно пользоваться, чтобы держать свои траты в тайне, но банкоматы, к счастью, общедоступны. Мужчина, видимо, посчитав, что извинения приняты, легко спрыгнул с подоконника и подошел ко мне. Не опустила голову и не отвела взгляд, просто слишком устала от этого сегодня. Хозяин провел по моей скуле, едва прикасаясь, затем спустился к губам, взял за подбородок, поцеловал. На этот раз медленно и как-то нежно. Не ожидала от него такого.
– Погуляй завтра по городу в свое удовольствие, – сказал, оторвавшись от меня. – Здесь будет шумно. Вместо панели, установят дверь. Сможешь приходить, когда захочешь.
И уставился на меня своими темно-фиолетовыми глазами, будто ожидая радости по этому поводу. Или хотя бы какой-то реакции.
– Приду, когда позовете.
Вот теперь опустила голову – нечего мне здесь делать. Не подглядывать же, как он спит, снова!
– Иди, – прошептал в самые губы, поцеловав еще раз. – Иначе придется остаться на ночь.
Воспользовалась его разрешением и моментально сбежала к себе. Панель так и не вернулась на место в ту ночь. Но мне удалось выспаться, потому что по какой-то странной прихоти своего разума я верила арш Паравалю. Если отпустил, значит, могу передохнуть. С чего я взяла, что он не может менять свои решения раз в десять минут, и сама не понимаю.
Утром меня подняла не Эмма, а Рози. Юная девочка-служанка, которая появилась в
