понимаю, что делать?!
– Не истери, – попросил он, с трудом ворочая языком, и посмотрел на меня затуманенным взглядом из-под черных колючих ресниц. Красив, паразит! – Помоги дойти до спальни. Потом оставишь меня там, сама уходи.
– Нет уж! – пробухтела я, подставляя ему свое плечо. – Мне страшно оставлять тебя в таком состоянии. А если ты умрешь? Я не хочу жить под забором в незнакомом мире. Я еще тут не освоилась. И ты только что разрешил мне свободно ходить по твоему дому. Я не готова со всем этим расстаться!
– Уверен. Ты не пропадешь, – усмехнулся он.
– Я тоже уверена. Но поверь, я слишком хорошо знаю разницу между жизнью и хорошей жизнью.
– А зелье – это не яд. Я уже чувствую его действие. И плохо мне лишь потому, что я пытаюсь его контролировать. Просто помоги мне побыстрее дойти, и все будет нормально.
Габриэлю удалось выровняться, и до его комнаты, которая располагалась тут же на этаже, мы добрались без проблем, даже слуг не встретили. Что-то пошло не по плану, когда я начала сгружать его на кровать. В один миг он ухватил меня за талию и увлек за собой.
– А я сказал, что тебе нужно уйти… зря ты не послушала меня, Крис… – голос стал ниже и глуше, а в глазах вспыхнуло странное колдовское пламя – нежно-голубое и яркое. Я даже пикнуть не успела, просто таращилась на него в ответ какое-то время, пока не опомнилась.
– Ты что творишь? – возмутилась я, упираясь руками в его грудь. Но маги в этом мире оказались ничуть не слабее демонов. Мне показалось, что я пытаюсь сдвинуть с места стену.
– Покоряю… – Габриэль не скрывал своих намерений, а я испугалась. Чтобы, как он выразился, «покорить», магу достаточно было приказать, и я бы не смогла ослушаться.
От этой перспективы меня сковал ледяной ужас, но Габриэль не пытался использовать свою власть надо мной. Просто удерживал на кровати, заведя руки мне за голову и прижимая их к шелковому покрывалу. Маг нависал надо мной, а я чувствовала себя потрясенной и беспомощной. Наверное, многие к моему возрасту знают, что делать в такой ситуации, но не я… Я снова чувствовала себя ужасно наивной и смущенной.
– Ненавижу змеюку за зелье, которое она мне подлила. Как хорошо, что мы ее обезвредили, – признался колдун, но не отпустил моих рук. Он со странной тоской во взгляде разглядывал мои губы. Они у меня пересохли, поэтому я не удержалась и облизнула, а он застонал. – Ты правда не соображаешь, что творишь? Ты должна отталкивать меня, а не соблазнять! – выдохнул он и поцеловал, прижимая меня к кровати.
Жадные касания смелых губ и тяжелое тело, придавливающее к кровати. Я плыла, сходила с ума и готова была совершить любую глупость, забыв обо всем. Слишком мало в моей жизни было спонтанного, сводящего с ума желания. Слишком редко меня целовали так безудержно и яростно, прижимая к шелковым простыням.
Я задыхалась и теряла связь с реальностью под ласковым, волнующим кровь напором. Я понимала, что Габриэль под зельем, но не могла отказаться от его умелых поцелуев. Возможно, искала в них то же, что испытала в ночном коридоре буквально день назад. Странно, что до конца так и не могла найти.
Наверное, это и заставило меня прийти в себя и упереться руками в мощную грудь, пытаясь оттолкнуть мага. Не хочу так! Я пленница чужого тела, а он – зелья. Будем жалеть оба. Габриэль тоже на миг очнулся, отстранился, уставившись на меня шальным взглядом.
– Уходи, прошу… – прошептал он в мои приоткрытые губы. Глаза лихорадочно блестели, а на бледных щеках проступил нездоровый румянец. Эти слова дались магу с трудом. И выглядел он не лучшим образом.
Дурман слетел окончательно, и я сразу же отметила тихое, ласковое «прошу», а не «приказываю». Он оставлял мне выбор, но этого было мало. Нужно было еще чуть-чуть.
– Куда мне уходить?
– Как можно дальше, пока я еще в состоянии себя хотя бы немного контролировать, – ответил он.
Бинго.
– Как скажешь! – радостно сообщила я, вывернулась ужом и помчалась к выходу, даже не оглядываясь на лежащего в кровати мага.
Я бежала к себе с пылающими щеками и дрожащими от волнения руками. Я невольно получила свободу и должна была понять, что с ней делать, пока маг не очнулся. И нужно ли. Щеки горели, а сердце бухало в груди. Мне не нравилось то, что связывало меня с Габриэлем.
Я его рабыня, я рабыня тела демона, но сердце-то мое. Это я горю от поцелуев, предназначенных кому-то другому, я переживаю. А он? Он, думаю, не чувствует ничего. Просто идет на поводу у действия зелья. Подозреваю, в коридоре тоже был не совсем он. Но кто опоил его в тот раз? Что вообще происходит? А если подобные случайные физические контакты продолжатся? Как мне пережить их? Я не привыкла быть с кем-то, я не привыкла желать кого-то и совсем не хотела, чтобы мне разбили сердце и выкинули меня на помойку. Я хотела привычного и спокойного одиночества.
Я согласна была попробовать выполнить задание, каким бы бредовым оно ни было, а за это получить иллюзию стабильности и комфорт, но согласна ли я положить на алтарь комфорта свое сердце? Может быть, все же стоит сбежать, пока не поздно?
С этими мыслями я зашла к себе в комнату. Постояла немного, а потом решительно собрала все самое необходимое и залезла на подоконник. Если я хочу сбежать, делать это надо сейчас, пока маг разрешил мне уйти и еще не очнулся. Судя по его состоянию, у меня несколько часов, а может быть, вся ночь в запасе. Вряд ли он сможет приказывать мне на расстоянии.
Я уже открыла оконную створку, когда раздался стук в дверь.
Я испуганно соскочила с окна. На моем пороге замер Габриэль со слегка влажными после душа волосами и легкой улыбкой на красивом безмятежном лице. Словно ничего между нами не произошло буквально пять минут назад. Совсем не похоже, что он только что сгорал от страсти. Что, черт возьми, происходит? Как у него получилось так быстро избавиться от действия заклинания и привести в себя в порядок? Чего я не понимаю? А я совершенно точно чего-то не понимаю. Видимо, придется разбираться.
– Ну что… – Он скользнул внутрь комнаты, заставив меня попятиться к окну. – Ты готова?
– Ты уже пришел в себя? – удивилась я и получила очередную наглую ухмылку.
– Так готова? – спросил маг, а я испуганно уточнила:
– К чему?
– У нас же были планы на вечер. Пошли.
Я поражалась его беспечной невозмутимости. Он не хочет хотя бы что-то объяснить или извиниться за свое поведение, если ему уже полегчало? Судя по всему – нет. Он вообще не
