закрыт, многие ничего не знают.
— Да, правительства скрывают обычно. Это если оно есть, правительство.
— А у вас что, нет? — Все это было ужасно интересно, Лу уже не жалела, что пришла.
— У нас нет. Феодализм, по вашему. Ну, или анархия. Каждый живет как умеет. На каждом острове свой порядок, своя система. А мы, капитаны, никому не подчиняемся. Мы — элита. Высшая каста, если хочешь.
— Каританы?
— Небесные капитаны, детка!
— Это как? Пилоты? У вас летающие аппараты? Самолёты? Ракеты? Флаеры?
— Небесные корабли у нас. Я твоим уже все рассказал, кстати. Эх, курочка, знала бы ты этот кайф — управлять кораблём в небе! Быть хозяином своей судьбы, лететь, куда глаза глядят! Жить, жить полной жизнью, не оглядываясь на закон, не считаясь ни с кем!
— А женщины? — спросила зачарованная Лу. Глаза капитана сверкали, лицо оживилось, он словно помолодел и даже стал почти симпатичным. — Женщины что делают у вас в мире?
— Живут, — удивился чужак. — Как и все. Замуж выходят, детей рожают. Стряпают, стирают…
— А женщины-капитаны бывают?
— А чего б им не быть? И капитаны, и поэтессы, и художницы, и владелицы островов.
— А детей каждая иметь может?
— Э-э-э… если здоровая, то че б и нет? — мужчина явно не понял вопроса. — Рожай себе и рожай, кто запретит-то? Иначе откуда новые любви браться будут?
— Здорово, — Лу вздохнула и тряхнула волосами. — Интересно очень. Тебя как зовут, кстати?
— Байд, — капитан смотрел на девушку очень внимательно. — Байд Счастливчик. А ты что, кисонька, ребёнка хочешь и не можешь?
— Я не кисонька, — опомнилась разом Лу. — И не твое дело, чего я хочу или не хочу.
— Ну конечно, не мое, — мирно согласился мужчина. — Я так просто спросил. Из любопытства. Скучно тут и тошно. Слушай, твое лицо мне знакомо. Не ты ли была в группе захвата?
— Нет, — сказала девушка. — Мне пора.
— Да постой! Ты не представляешь, я сижу тут совершенно один! А там, дома, у меня корабль, команда, тирахи мои любимые!
— Жена, дети?
— Я вдовец.
— Соболезную.
Какое-то время Байд смотрел на Лу пристально и с очень странным выражением лица, а потом спросил:
— Так это ты та самая «одарённая», что видит Двери? Удивительно! И ты здесь… никто, да?
— С чего ты взял?
— Ну, я адмиралов всяких и князей навидался. Ты скорее уж прислуга. Сбегай-отнеси-подмети пол-не мешай.
Лу нахмурилась. Именно так Марк, к примеру, к ней и относился. Ну и да, она никто. Низшая каста, как сказал бы этот капитан.
— Я обычный гражданин своей страны, — строго сказала девушка.
— А у нас была бы царицей. Твой дар — просто чудо какое-то. В моём мире на тебя бы молились.
— Глупости какие.
— Ты не понимаешь, детка! Тот, кто видит Двери, всегда будет самым богатым и самым сильным. Двери — это источник всего у нас на островах.
Лу моргнула. Это звучало… приятно. Заманчиво так звучало, если честно.
Когда-то, ещё в школе, они все проходили базовые курсы психологии. Так вот, Байд сейчас, кажется, был искренним: он действительно восхищался ее даром.
— Солнце, если бы я мог вернуться домой, я б тебя украл!
— А ты разве не можешь? — удивилась Лу, вспоминая «разрыв» в канализации. — По закону тебя должны вернуть обратно… в то же место.
— Ты действительно в это веришь? Я слишком много знаю, кисонька. Не отпустят. Отправят в психушку… или на рудники какие.
— Глупости. Окно там было большое и стабильное. Оно неделю провисит.
— Дверь?
— Ага.
— Выведи меня. Помоги вернуться домой! — Байд подался вперёд, лихорадочно сверкая глазами.
— Ты с ума сошёл! Я не могу! Это нарушение закона. Меня уволят и вообще…
— А ты со мной иди. Тебя на руках носить буду, ноги целовать! Заработаешь, купишь свой корабль, будешь капитаном! И хоть каждый год рожай по ребёнку, никто не запретит!
— Забудь. Все будет хорошо, Байд. У нас социальное государство, никто людей не угнетает. Отправят тебя обратно, не волнуйся.
— Дура наивная, — бросил капитан и отвернулся обиженно.
Лу пожала плечами и вышла. Что ей до мнения этого человека? Кто он такой? Хотя… она и так знает, что дура.
Скинула Эдвину фотки, забрала папку, принесла Марку.
— Тебя только за смертью посылать, — недовольно буркнул он. — Поди ещё в столовую заходила?
— С Элвином заболталась, — сухо пояснила Лу.
— Тебе платят не за болтовню. Не забывай, что ты ещё стажёр. А я — твой непосредственный начальник. Могу ещё и не подписать документы по истечении испытательного срока.
— Не подписывай, — огрызнулась Лу, выуживая из вазочки последние печенюшки. — У вас тут медиумы в очередь выстраиваются. Найдёшь другого.
— Самая умная?
— Нет. Самая одарённая. И я не позволю со мной как с собачкой разговаривать.
Марк оторвался наконец от своего бука и поглядел на девушку. Неожиданно улыбнулся.
— Извини. Ты права, а я грубиян. Устал просто. Ночь бессонная была.
— Загулял? — понимающе кивнула Лу, невольно потирая виски.
Он изумленно вытаращил глаза:
— Ребёнок маленький. У меня жена четыре месяца назад родила. Ты не знала?
— Нет, откуда? Кто у тебя?
— Сын, — всегда суровый и недовольный Марк вдруг расплылся в идиотской улыбке. — Хочешь фото посмотреть?
Лу не хотела, но отказаться было совершенно неловко. Она без всякого энтузиазма поглядела на прехорошенького (ни чуточки не похожего на отца) младенца, вежливо произнесла пару дежурных фраз и сбежала-таки в столовую. Завтракать.
Потом была рутина: объезд улиц, парочка ложных вызовов, дневной отчёт. И Лу не утерпела, спросила небрежно, будто невзначай:
— А наш попаданец, что с ним будет? Его отправят обратно?
— Конечно, нет. Он слишком многое видел и знает.
— Тогда интегрируют в общество? Ну, как в правилах написано?
— Луиза, ты такая наивная, — поджал губы Марк. — Ну куда его интегрировать? Был бы ребёнок или хоть кто-то ценный… а это… потенциальный преступник. Ему уже за пятьдесят, в этом возрасте невозможно перевоспитаться. Он привык употреблять алкоголь, нарушать общественный порядок и жить без правил.
— И что, его уничтожат? — в
