— Уж я как-нибудь переживу, — вспомнила все те прекрасные эпитеты, которыми не так давно осыпал меня пьяный брат, которого я сунула под ледяной душ. Переживу. Пережила предательство Харви и угрозы Зейды, так и с этим справлюсь!
— Хорошо. Я согласен…
— Как-то не уверенно. Давайте только волноваться вы не будете, ладно? И, кстати, вас проводит Лоби. У меня совсем никак не получится за вами приехать, но уверяю, вы об этом не пожалеете!
— Затейница, — усмехнулся дедушка.
— Помните, полвосьмого! Большой концертный зал, центральная ложа! Вас встретит и проводит администратор.
— Договорились!
С Лоби я решила все быстро. Сегодня она как раз взяла выходной — стазис и операция для Харви отняли у нее много сил, а она еще и в положении. Поэтому предложение развеяться и отдохнуть в театре подруга восприняла с восторгом.
Уладив важные вопросы, я на всякий случай глянула состояние своего счета. Не то, чтобы я не доверяла ребятам, но, как говорится, доверяй да проверяй. Проверила. Скромно закупились в недорогом магазинчике одежды и, судя по пробитому пару минут назад чеку, сейчас отмечают обновки в Нэсти Опкинс. Умнички!
Только хотела отложить планшет и отправиться за водой, как раздался входящий вызов. Таххир? Закатила глаза, но вызов приняла.
— Что?
— Ланни, нам надо поговорить. Это срочно!
Выглядел бывший не ахти: белки красные от полопавшихся сосудов, под глазами синяки, нос распух, губы бледные. На наркотики что ли подсел? Вон и зрачки расширены, руки дрожат. Ни тебе недавней идеальной прически, вместо костюма — старая футболка, которую я дарила еще в первый год нашего знакомства. На груди пятно от горчицы. Опять питается быстрой едой! И ведь учила его пользоваться вычистительной машинкой для одежды, но нет… Жалко Таххира.
— Увы, не могу. У меня выступление через несколько часов.
— Это срочно! — повторил он. — Я приеду, куда скажешь. Мне нужно минут пять-десять наедине. Это все, о чем я прошу!
Телепатосвязь дернулась, зашипела, затем снова явила Таххира.
— Ага. Чтобы опять преподнести букетик с приворотом? Благодарю покорно. Не надо.
— Дура! — прорычал он и растрепал пятерней свои волосы, почесал покрасневший нос. — Я же старался для тебя! Как лучше хотел сделать!
— Это ты-то как лучше? Прости, Вэльский, но лучше быть одной, чем вместе с кем попало! — как-то кстати вспомнился великий поэт древности. Не хотела лишнего пафоса, но насколько жизненно получилось.
— Я перешел дорогу не тем людям. Узнал вещи, от которых волосы дыбом даже у меня. Ланни! Тебе опасность грозит. Нам всем опасность грозит! Ланни, пожалуйста. Десять минут. Это все, о чем я прошу. Умоляю!
Точно не в себе. Таххир и даром никому не сдался. Если только денег не у тех людей занял.
— Тебе деньги нужны? Я могу дать взаймы. Немного, но могу.
— Да какие деньги!
— Ой, ладно. Давай завтра встретимся, хорошо? Обещаю, что будем наедине и поговорим. Только без твоих причуд и всяких зачарованных штуковин. Таххир?
Связь сбросилась. Похоже, ответ Таххира не устроил и он психанул. Как всегда.
Совсем опустился. А мне начинало казаться, что разлука на пользу ему пошла. Что ж. Теперь он не моя забота. Пусть та блондинистая дохлогрызка ему футболки стирает и борщ готовит. С меня хватит! Пора смотреть в будущее и не жить прошлым.
С такими мыслями я и отправилась за водой в высотку через дорогу. Рейгверды на этот раз не прятались. Шли широким кольцом. Типа не со мной, но попробуй кто хотя бы руку протянуть в мою сторону — оторвут с позвоночником. А ведь странно. Зейда четко дала понять, что в моих услугах Хартманы больше не нуждаются, хоть Кайл и звонил потом, приглашал с ним в шаре посидеть. Зачем же тогда меня стерегут?
Купила несколько бутылок воды, прогулялась по магазинам, приобрела небольшие сувениры для ребят. Совершенно случайно попались на глаза семена ананаса. Крайне редкий фрукт, который Альби всегда мечтала вырастить. Для Тана взяла сертификат на крупную сумму в изобретательском отделе. Увы, в железках я не разбираюсь. Он, конечно, пытается мне рассказывать о каких-то резисторах, транзисторах, катушках, проводниках и прочей лабуде, но я ровным счетом ничего в этом не понимаю. Енот его знает, что там ему требуется. Для Пугала, кстати, тоже купила подарочек — енотовую косточку с какими-то добавками. Продавец сказал, что это неимоверно вкусно. Не стала уточнять, откуда знает. Мало ли, смутится еще! Долго бродила по магазинам, не зная, что подарить Оуэну. Что подарить человеку, у которого все есть и которому осталось жить всего ничего? Решила, что, возможно, ему будет интересно посмотреть, как мы жили… Зашла в фотосалон, загрузила из ноосферы самые интересные наши снимки, распечатала их и, прикупив фотоальбом, настоящий, не цифровой, отправилась со всем скарбом обратно, купив заодно и для Лоби подарок.
В гримерке долго сидела, вырезала, расставляла, делала подписи под фотографиями, окунаясь в светлое прошлое, полное любви и радости. В то время, когда еще были живы родители. Такие светлые лица! Словно живые, они смотрели на меня с фотографий и улыбались. Коснулась их пальчиками, чувствуя тепло дорогой бумаги и в сердце что-то екнуло. Едва сдержала слезы, стараясь не думать о плохом. От горя можно сойти с ума, но это не вернет родителей. Лучше я буду разжигать в душе искру любви, которую они заложили, чем погашу ее слезами страдания.
Закончив, просмотрела альбом с начала до конца и с облегчением вздохнула. Не сомневаюсь, Оуэну обязательно понравится!
А затем в двери постучали:
— Фета Аллевойская, это Гэлла. Костюмерша. Можно мне войти?
Гэлла! Внутри похолодело. С костюмом, пропитанным ядом! Ну, что ж. Кажется, пора поговорить серьезно.
Убрала подарки подальше и, внутренне успокоившись, открыла двери.
— Проходите, — улыбнулась, пропуская девушку.
Отметила краем глаза, как дрожат ее руки. Волнуется? Потому что уже сделала свое грязное дело или потому что собирается его сделать?
Решила не испытывать судьбу. Закрыла двери и сразу же произнесла:
— Я все знаю, Гэлла.
— Знаете? — она резко развернулась, от чего из ее рук выскочила вешалка с одним из моих нарядов.
— О твоей больной сестре и о пузырьке, который дала тебе Тильда.
Губы девушки задрожали, а глаза тут же стали влажными. Она вцепилась в мои руки, от чего остальные костюмы блестящим облаком осели к нашим ногам, и срывающимся голосом произнесла:
— Пожалуйста, умоляю! Я еще ничего не сделала!
— Еще? Многообещающее начало, — на всякий случай вырвала свои руки и отошла подальше от ткани. Ну, мало ли, ядом там уже помазано.
— У меня сестра смертельно больна, а Тильда обещала, что поможет ее вылечить!
— Смертельно больную? — усомнилась я. — Где она лежит?
— В центральной больнице.
Как раз там работает Лоби. Только на пятидесятом этаже, в платном отделении.
— Поверь мне, там работают лучшие из лучших! Если твою сестру не могут спасти в центральной, то балерина ей уж точно не поможет.
— Понимаю, но всегда хочется надеяться на чудо!
Увы, но я сама попала на эту удочку. Мне хотелось надеяться, что есть какой-нибудь способ вылечить Оуэна. Но, если бы он был, болезнь Торкинсона не считали бы неизлечимой.
— Как зовут твою сестру?
— Бидди Вэльситх.
— Я работаю в центральной больнице и могу узнать, можно ли в действительности сделать что-то для нее.
— Пожалуйста! Только не говорите фету Ронхарскому! — взмолилась она. — Эта работа — все, что у меня есть. Мне приходится платить за содержание сестры, если я останусь на улице — она и месяца не протянет! Что бы вы сами сделали в моей ситуации? Пожертвовали бы сестрой ради чьего-то блага?
Что бы я сделала? Да понятия не имею! Ради брата и сестры, ради их жизни я бы пошла на все… Я пойду на все.
— Не знаю, что бы я сделала, но у меня у самой брат и сестра. Я не расскажу Максимилиану при двух условиях: вы отдадите мне пузырек с ядом и расскажете обо всем одному человеку, который вас допросит.
