До любви ещё лет десять ненависти осталось, а ты уже в курсе, что она будет!
— Теперь ты признаёшь, что она будет, — довольно промолвил Джеймс. — И вообще, он же мужчина, я в таком не разбираюсь.
— Он мёртвый мужчина! А ты некромант! Паршивый, но некромант же! — возмутилась Сенера. — Ну поговори с ним в конце концов! Я уже отключила кристалл, возможно, его надо подробнее о случившемся расспросить. Мне всё это очень не нравится, — она поднялась на ноги, сунула кристалл в сумочку и скрестила руки на груди. — Возможно, мы вообще помогаем преступнице? Мы ведь понятия не имеем, что было причиной его смерти, что спровоцировало его на такое колдовство. Я практически уверена, что это должно быть заклинание неведомой силы, чтобы его сердце замёрзло. Либо в этот момент, когда он пользовался магией, на него напали и заморозили его. Но тогда это не смерть от естественных причин, это убийство!
Она вдруг запнулась — заметила, что Джеймс так довольно улыбается, что это аж неприлично выглядит рядом с мертвецом.
— Ты — такая же авантюристка, как и я, — восторженно заявил он. — Я знал, что у нас намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. И был уверен, что мы поладим! Но если тебе это всё кажется подозрительным…
Сенере таки казалось, но подтвердить это она не успела, не говоря уже о том, чтобы задать мертвецу несколько волнующих её саму вопросов.
Первыми раздались громкие, тяжёлые шаги, следом за ними кто-то пытался красться по ледово-мраморным полам, но безуспешно — всё равно получалось громко. Сенера подумала ещё, что в этом доме практически невозможно вести себя бесшумно, не говоря уж о том, чтобы подойти к кому-то и не выдать себя цокотом каблуков по полу, а ещё — не свалиться на каком-то особенно скользком участке.
Но все эти мысли как ветром выбило из головы, когда незваные гости всё-таки вышли из коридора в зал к мертвецу.
Чтобы узнать в троих мужчинах тех самых верзил и невысокого мага с его страшной тростью, долго думать не пришлось. Сенера застыла от неожиданности, даже не успев призвать магию, а Джеймс, заметив её перепуганное выражение лица, стремительно оглянулся.
— Вот как, — протянул маг. — Джеймс Хортон! И сюда всунул свой нос. Как-то ты очень быстро вырылся из могилки, мой дорогой друг.
— Я способный, — отозвался Джеймс, призывая свой дар, но, к сожалению, сил у некроманта осталось очень мало.
Если б он только не оживлял Лионеля перед этим, то сейчас мог бы атаковать полноценно! Но, устав после изматывающей процедуры, он не успел даже вскинуть руку, не то что зажечь боевой пульсар и атаковать противника.
А вот маг, очевидно, отлично оклемался после вчерашнего их столкновения. Он с такой прытью взмахнул своей тростью, что Джеймс даже не успел заметить, какое именно заклинание использовал мужчина.
Сгусток черноты, оторвавшийся от наконечника трости, за несколько мгновений пронизал пространство и врезался Джеймсу в грудь. Некроманта протащило по ледяному полу и отшвырнуло к стене — а потом мир, наполнившийся отчаянным женским криком, померк и просто перестал существовать…
— Зря вы, барышня, связались с этим недостойным представителем мужского рода, — протянул маг. — Это вам я, Варген Дэвой, авторитетно заявляю.
Он прокрутил в руке свою трость, и во все стороны полетели тёмные искры.
— А вы, гении, — Варген повернулся к двоим не слишком разговорчивым верзилам, всё ещё стоявшим у него за спиной, — не хотите рассказать мне, как этот журналист выбрался из выкопанной вами могилы? Ну, смотрите, как нехорошо вышло, — маг явно был в отличном настроении, и Сенера с ужасом поняла — он действительно не помнил ту их последнюю встречу. — Хортон не только успел сунуть свой нос в своё дело, а ещё и свидетелей ненужных привлечь… Я вот испугал юную госпожу… извините, не знаю, как вас, барышня, — он зловеще улыбнулся, вновь посмотрев на Сенеру. — Одни расстройства! А ведь вы мне подтвердили, что закопали его так далеко, как могли. Что ж, воскрес, что ли?
Сенера ничего не ответила. Она бросилась к Джеймсу, забыв об осторожности и о том, что её могут убить одним прицельным заклинанием. Первая реакция — её излишне громкий вскрик, — стоила ей голоса, но в том ли была основная проблема? Сердце до сих пор колотилось так, словно готово было в ближайшие несколько секунд остановиться, устав от напряжения. Перед глазами всё плыло, и закованный в льды дом превратился для неё в голубовато-белое пятно.
Джеймс не шевелился. Он лежал у стены с закрытыми глазами, и вокруг его груди вились тёмные магические вихри неизвестной Сенере магии. Она вспомнила, как что-то подобное — гадкое, склизкое, даже сквозь толщу льда лёгкими прикосновениями вызывающее тошноту, — копилось в магической трости. Теперь часть черноты поразила Джеймса.
Со стороны можно было подумать, что он просто спит, прислонившись к стене. Сенера не видела, дышал ли журналист, но он так умиротворённо сидел, не шевелился, наконец-то не болтал — а она себе и не представляла, что Джеймс Хортон может не болтать, у него ведь рот просто не закрывался!
— Джеймс, — шепотом позвала она, опускаясь на колени и взяв его за руку. — Джеймс, пожалуйста.
— Деточка, — довольно протянул Варген. — Не стоит так убиваться, — сегодня он был отнюдь не настолько серьёзен, как в прошлый раз. — Этот журналист не стоит девичьих слёз. К тому же, он уже мёртв. Такое количество магии Смерти не выдержит даже самый сильный маг, а ведь это просто какой-то болтун! Он умеет больше разговаривать, чем делать что-то полезное! И я бы сказал, что стиль у него не слишком хорош…
Если б Сенера могла воспринимать реальность чуть более адекватно, она удивилась бы разговорчивости мага, который, как ей казалось, прежде цедил слова сквозь зубы. Но Варген не видел для себя никакой опасности. Он даже подошёл поближе, и верзилы, маячившие за спиной, последовали за ним.
Сенера опёрлась одной рукой о холодную стену, выпустив ладонь Джеймса, и по вертикальной поверхности медленно расползалась корка льда. Магию толкал не холодный расчёт и не самоконтроль, над которым девушка столько работала — она впервые была ведома гневом и каким-то неизвестным ранее чувством тоски и потери. Сенера ведь многих в своей жизни теряла, но была слишком маленькой, чтобы понять, куда подевалась мама, и слишком не жаловала отца, чтобы рыдать по нему больше положенного. Но Джеймс, этот проклятый журналист-некромант, за какие-то два дня действительно сумел пролезть в её сердце.
А теперь лежал, мёртвый.
