целое гнездо канареек. Но всё-таки в ее улыбке мелькнула еле заметная грусть.
— Уильяму Клифтону можно не волноваться, если я напишу мемуары. Подробности нашего романа только польстят его репутации.
— Вряд ли его жена останется так же довольна чтивом, — отметила леди Мёрфи.
Леди Девон напряглась на долю секунды. Было заметно, что ей неприятно слышать о жене Уильяма. Но почему? Она что, ревновала?
— Лучше не мешать счастливому браку, — натянуто сказала она. — На чужом несчастье счастья не построишь. К тому же, остался один неженатый Клифтон! Вот он как раз самая честная добыча.
Сердце Элоди начало колотиться так гулко, что почти заглушило мысли. Джеймс единственный из братьев Клифтонов еще не женился.
— Там есть что-то о нем? — уточнила леди Мёрфи, кивая на томик.
— О, еще как!
— Но он наш гость! — вмешалась Фиона, которая до этого предпочитала молчать. — Было бы неправильно читать о нем, пока он здесь.
Леди Девон пожала плечами.
— Леди Мёрфи тоже здесь, но мы же прочли о ее муже, — она бросила взгляд на Элоди. — Конечно, если миледи предпочитает, чтобы я не читала…
Элоди не знала, что сказать. Просто уставилась на женщину и жалела, что не может раствориться в воздухе.
По правде говоря, она хотела это услышать. Ей было интересно, что Фанни Уилсон скажет о Джеймсе, как о любовнике. Возможно, он невыносимо плох? Если так, то Элоди наконец перестанет думать о его поцелуях. И перестанет желать, чтобы он целовал ее снова.
Да, определенно, часть ее хотела убедиться, что Джеймс ужасный любовник. Но была и другая часть, которой не терпелось узнать, что виконт способен на всё, о чем мечтает каждая женщина.
В любом случае, у Элоди не было выбора. Если она попросит леди Девон остановиться, то лишь подтвердит, что записки Фанни Уилсон ее беспокоят. А она скорее спрыгнет с крыши, чем даст обществу повод глумиться над ее чувствами.
— Я заинтригована, — с улыбкой сказала Элоди. — Жажду узнать подробности, как и все остальные.
Леди Девон долго не могла найти нужную страницу, но в итоге открыла ее и начала читать. Во рту у Элоди пересохло. Чай не помогал, и ничто другое не помогло бы. Ее горло сжималось, кровь кипела, и она едва могла усидеть на стуле.
Фанни Уилсон хвалила Джеймса за щедрость. За любовь к жизни и чувство юмора. За то, что он прекрасный танцор и наездник. Элоди задавалась вопросом — спал ли он с этой женщиной до их помолвки или побежал к куртизанке сразу после?
Фанни упомянула о пристрастии Джеймса к выпивке. Они часто выпивали вместе.
— Джеймс Клифтон, — прочла леди Девон, — навсегда запомнится мне как мужчина, которому нет равных среди любовников.
Дамы заохали и засмеялись. В груди Элоди усилился жар. Она вдруг поняла, что ненавидит Фанни Уилсон. Готова убить ее голыми руками, если представится возможность.
Леди Девон продолжила:
— Всегда внимательный, Джеймс часто тратил часы, стремясь доставить мне удовольствие, не думая о своем собственном. Он точно знал, как превратить меня в сгусток чувственности и страсти. Он — виртуоз, а инструмент его — женское тело.
Элоди уже не могла дышать.
— Я лежала под ним, наполненная его массивной мужественностью, и благодарила Господа за то, что Ева согрешила в Эдеме. Ведь иначе я бы никогда не познала свой персональный рай — спать с Джеймсом Клифтоном…
Леди Девон оторвалась от страниц, обмахиваясь рукой, словно веером.
— Боже правый, такая похвала виконту Рочфорду! — ее улыбка стала коварно-застенчивой. — Дамы, есть ли среди нас кто-нибудь, кто может засвидетельствовать истину в словах Фанни Уилсон?
По комнате разнесся кокетливый ропот, но никто не проронил ни слова. Даже Оливия. Элоди решила, что если сестра откроет рот, то позже она лично свернет ей шею.
Благо у Лив хватило ума промолчать, в отличие от леди Девон, которая собралась читать дальше. Но ее прервала Изабель, поднявшаяся со своего места. Она придерживала чуть округлый живот.
— Не знаю, как вы, дорогие леди, а я отправлюсь наверх, чтобы немного отдохнуть. У нас впереди еще обед! Не менее насыщенный, надо полагать.
Намек прозвучал недвусмысленно. Несмотря на явное разочарование, разгоряченные дамы согласились, что пора разойтись. Они вышли из комнаты, и Элоди не сомневалась, что как минимум половина последовала за леди Девон, желая услышать больше о Джеймсе и его «массивной мужественности».
Изабель сделала вид, что тоже выходит, но только чтобы закрыть за всеми дверь. Сделав это, она тут же бросилась к Элоди.
— Милая, мне так жаль, что тебе пришлось это услышать!
— Ничего, Бель, всё в порядке, — отозвалась Элоди, прожигая взглядом стену. — Виконт такой же человек, как и все остальные. Со своими достоинствами и пороками. Радует, что миссис Уилсон была к нему добрее, чем к некоторым своим спутникам.
Сестры сжала ее руку.
— Боже, Эли, иногда мне кажется, что ты слишком хороша для всех нас.
Слишком хороша? Если бы только сестра знала, как нехорошо она себя чувствовала в этот момент! Глупая, злая, униженная, но вовсе не хорошая, черт возьми. Она не знала, на кого злилась больше — на Джеймса, себя или проклятую Фанни Уилсон?
А может быть, на Оливию? Элоди не признавалась никому, даже самой себе, какую черную злобу она таила в своей душе. Этот яд уже три года мешал спокойно жить.
Не то чтобы она винила Оливию в случившемся. Понадобилось двое, чтобы сделать то, что сделали они с Джеймсом. Но чувство, которое терзало Элоди, рвалось наружу и было гораздо темнее, чем просто задетая гордость.
Она ревновала. Да, она ревновала бывшего жениха к своей младшей сестре. И к Фанни Уилсон, и бог знает к кому еще, с кем он успел переспать, пока утверждал, что любит ее.
И почему он никогда не пытался переспать с ней? Вот где зародился гнев. Почему другие женщины, а не она? Это грызло ее годами, медленно убивая изнутри.
Но самая плохая новость заключалась в том, ревность воскресила чувства, которые Элоди хотелось бы похоронить. Ведь нельзя ревновать того, кто тебе безразличен, не так ли?
Но она ревновала виконта, как никого другого. На самом деле она не была уверена, что сможет ревновать кого-то с такой же силой. И кого-нибудь так же желать…
Действительно, мужчина, которому нет равных. По крайней мере в ее жизни. Нужно заставить себя забыть его, пока не стало слишком поздно.
Глава 10
Джеймс вернулся после дневной прогулки уставшим, но очень довольным. Он до конца убедился, что ни один из мужчин, которых пригласил граф Дорсет, не представлял ему серьезной угрозы. Он попросту не видел
