— А что за конфликт между вампирами и оборотнями, о котором вы с Дэймоном говорили? — продолжил расспросы Макс.
88-2
— Конфликт – это мягко сказано, — вздохнул Ворон. — Война. Развязали её, как несложно предположить, Полярные Звёзды. Один из них похитил девушку-оборотня. А когда она наотрез отказалась принадлежать ему – убил её. Девушка была невестой сына главы одного из кланов. Вместе с друзьями он искал её повсюду, но нашёл лишь её труп. Он отомстил, прикончив убийцу возлюбленной. И тут Полярные Звёзды подняли вой, будто оборотни убили их соклановца просто так – мол, напились в баре, и жажда крови их обуяла. Даже свидетелей попойки представили.
Да, парень действительно пил там с друзьями, заливая своё горе – но только после того, как разобрался с убийцей невесты. Однако Полярные Звёзды начисто отрицали причастность своего к смерти девушки. И насчёт времени его смерти нагло врали.
Вампиры из других кланов не были склонны слепо доверять словам Звёзд, но суда над убийцами всё же потребовали. Звёзды его дожидаться не стали, а следующей же ночью перебили половину того клана оборотней – женщин, детей, всех подряд! Ну тут оборотни и взъярились. Удар они нанесли по Звездам, но те были готовы. Мотивируя тем, что оборотни отомстят за намерение судить их соплеменников, они попросили поддержки у других кланов. Те не верили, что такое возможно, однако всё вышло именно так, как и предсказывали Звёздочки – оборотни напали на них. Об истинных причинах атаки знали только эти твари.
Так началась война, которая длилась полгода.
Потерь хватало с обеих сторон, но в конце концов оборотни стали одерживать верх. И тогда вампирские кланы, один за другим, начали просить у них мира. Под конец Полярная Звезда и вовсе осталась в одиночестве, её потрепали изрядно. Понимая, что им уже не победить, они в итоге тоже сдались.
С тех пор минуло почти десять лет. Но память о жертвах жива по сей день. И вражда тоже.
Чёрт, совсем забыл! — вдруг опомнился Ворон, что запер дверь в комнату и поставил защиту.
Едва маг убрал её, все услышали, как кто-то яростно барабанит в дверь.
— Эй, да открывайте же! — кричал с той стороны взволнованный, если не сказать, перепуганный Дэн. — Что случилось?
Ворон отворил дверь сам.
— Мы тут заболтались немного, — извинился он.
Высказывать ректору то, что заготовил для друзей, Дэн, естественно, не стал. Просто молча прошёл в комнату вместе с Дианой. Следом за ними в дверь заглянула Крис.
— Можно? — она вопросительно посмотрела на Стива, теряясь в догадках, как понимать его поведение.
— Конечно, — Стив двинулся к ней. — Извини, что не встретил, — он нежно коснулся губ девушки. — Видишь ли, у нас тут состоялся очень важный для нас с Риком разговор. Не мог я уйти, не услышав всего.
— Понятно, — улыбнулась успокоенная Крис. — А я уж было подумала...
— Напрасно, — перебил её Стив. — Того, что ты подумала, просто не может быть. Я люблю тебя, — добавил он одними губами.
***
Обедала Лилит за столом с Ярыми Лисами и сёстрами Романовыми. Вернее, с двумя из них – Аликс давно уже предпочитала столик 307-ой.
Придя на ужин, Лилит снова села на то же место. Хотя она и присутствовала на репетиции группы, смысла навязываться за стол к «практикантам» не видела – ещё до обеда Морис достаточно чётко дал понять, что шансов у неё ноль.
Кусок не шёл в горло, как и за обедом. Лисы и Вэл с Евген о чём-то оживлённо болтали. Лилит не слушала их разговоров. Лишь иногда, как и Ярый, кивала и героически улыбалась – в основном, вообще невпопад. Впрочем, в отличие от неё, Ярый покончил с ужином первым и сразу покинул общество.
Лилит, напротив, ковырялась в тарелке дольше всех.
— Тебя подождать? — спросил Дэймон, отставляя пустую посуду.
Девушка оценила положение дел в своей тарелке. Оказывается, она не съела ещё и трети блюда.
— Нет, не ждите.
Лисы и Романовы ушли. Лилит заставила себя отправить в рот небольшой кусочек бифштекса и принялась жевать его, совершенно не ощущая вкуса.
Кто-то подошёл к ней со спины. Только бы не Ярый! А то ещё решит, что, обломавшись с хакером, она может вернуться к нему.
— За нашим столом аппетит у тебя был куда лучше, — произнёс Морис.
Лилит вздрогнула при звуках его голоса. А затем и вовсе застыла, не зная, как реагировать на его нежданное внимание. Зачем он пришёл? Неужели поглумиться?
***
— Если ты не ускоришься, до отбоя мы только и успеем, что бегом пробежаться до графской купальни и обратно, — продолжил Морис, так и не увидев от неё реакции. — Ладно, доедай. Я буду ждать тебя у выхода из корпуса.
Лилит хотела что-нибудь ответить, но, обернувшись, увидела его уже удалявшуюся спину. Она поспешила вернуться к трапезе и, расправляясь с остатками ужина, наверняка побила рекорд книги Гиннеса, установленный в скорости поглощения еды.
Когда, по пути в общежитие, она пробегала мимо дверей из корпуса, Мориса там не было. И когда через полминуты спустилась обратно, на ходу застегивая полушубок – тоже. Правда, ещё не успев расстроиться особо сильно, заметила его курившим снаружи. Интересно, появился он в эти полминуты или курил там и раньше? Но этого уже не узнать.
— Быстро ты, — с улыбкой удивился Морис. — Хоть что-нибудь-то съела? Я же сказал, что подожду.
— Не переживай, я съела всё. Не имею привычки отправляться на прогулку голодной, — язвительно улыбнулась ему Лилит.
— Да ты просто метеор.
— Угу. Жаль, мой рекорд никто не фиксировал.
Не дожидаясь, пока она поскользнется, Морис предложил ей свой локоть сам, и они двинулись в парк. Лилит терялась в догадках, почему он вдруг передумал. Просто пожалел, видя, что из-за него она начисто лишилась аппетита? Или всё-таки тоже не был совсем уж равнодушен к ней? Конечно, хотелось верить во второе.
— Давно увлекаешься металлом? — спросил Морис, прервав её мучительные размышления.
— Лет в двенадцать начала слушать – когда стала общаться с Лисами и бывать у них дома. Понравилось практически сразу. А ты?
— Не поверишь, но тоже в двенадцать лет. К нам в класс тогда пришёл новенький. Мы быстро подружились. Хэви метал я впервые услышал у него дома. У него и родители металлистами были. Сам он, правда, со временем к металлу остыл. Начал слушать всякую новомодную хрень. Но это было уже после того, как его семья снова переехала – в другой город.
— А сейчас вы общаетесь?
— Нет. Он умер – в восемнадцать лет.
— От чего? — оторопела Лилит.
— От хреновой наркоты. Спасибо за это нужно сказать его новым приятелям, которые сами, между прочим, от неё не сдохли. По крайней мере, тогда. Их дальнейшей судьбой я не интересовался.
— Печальная история, — вздохнула Лилит.
— Да уж, весёлого мало. Ладно, давай о чём-нибудь другом.
— А волосы ты тоже в двенадцать лет начал отращивать?
— Угадала, — улыбнулся Морис. — Отец тогда жутко бесился. Даже пытался стричь меня насильно – но я убегал из дома. Раз пять это было. В последний вернулся домой только после его обещания оставить мою причёску в покое. С ножницами он ко мне действительно больше не лез, однако не было дня, чтобы не зудел по поводу стрижки. Да и не только насчет неё. Его недовольство я слушал с утра до ночи. Естественно, он ненавидел металл, его раздражало то, как я одеваюсь, и даже моё увлечение компьютерами было ему поперёк глотки.
— Почему?
— Он считал, что с малых лет интересоваться следует лишь тем, что пригодится во взрослой жизни – то есть юриспруденцией.
— Ну да, ты же говорил, что он у тебя адвокат, и, видимо, хотел, чтобы и ты пошёл по его стопам.
— У него своя адвокатская контора. Разводы, имущественные споры... Лично на мой взгляд, ничего скучнее быть не может. И если бы я уступил требованиям отца по части профессии – наверняка повесился бы в один прекрасный день. Всю жизнь провести среди чужого негатива – мне это снилось в страшных снах. Часто снилось. Вздохнул свободно, только когда уехал из родительского дома. Но иногда я и сейчас вижу себя во сне адвокатом. Пытаюсь уладить дела какой-нибудь разводящейся парочки, читаю тома законов, ищу в них лазейки в пользу своего клиента... и просыпаюсь в холодном поту! А как твои родители относились к твоим интересам, каким-нибудь начинаниям?
