Королю и Первородному.
Мои щеки потеплели. Я все еще не могла поверить, что я такая, но в данный момент это не имело значения.
— Ты не просто вольвен. Это был бы не кто иной, как ты.
Киеран опустил подбородок, когда у меня во рту появился сладкий вкус, противоречащий привкусу виски.
— Не заставляй меня переживать по этому поводу. Если ты это сделаешь, то получится что-то странное.
Я рассмеялась.
— Ну, сейчас как раз то время, когда именно я могу сделать что-то странным.
Он покачал головой, сжимая свободной рукой затылок. Прошло несколько долгих мгновений.
— Ты ведь знаешь, что я люблю Каса, верно?
— Да, — прошептала я. — И я знаю, что он любит тебя.
— Я готов на все ради него. Я сделаю все ради тебя, — сказал он, повторяя слова Кастила. Он поднял на меня глаза. — И знать, что ты сделаешь это для меня, значит… — Он сглотнул. — На самом деле нет слов, кроме того, что мои причины согласиться на Присоединение имеют очень мало общего с тем, что Кас — король, а ты — Первородный бог, а все это связано с любовью, которую я испытываю к вам обоим.
У меня перехватило дыхание, а в груди завязался узел эмоций.
— Теперь ты делаешь все это эмоциональным.
— Прости.
— Нет, не извиняйся.
Киеран усмехнулся и опустил руку, пока я боролась с желанием спросить его, какую любовь он испытывает к Кастилу. Ко мне. Я знала, что это не семейная любовь и что она выходит за рамки того, что человек чувствует к друзьям. Я также думала, что это не то же самое, что он чувствовал к Элашье или что мы с Кастилом чувствовали друг к другу. Но я также знала, что то, что я чувствовала к Киерану, не было тем же самым, что я чувствовала к Делано, Вонетте или Тони. Это было… больше.
Он сидел, глядя на меня, положив лодыжку на колено.
— У тебя такой взгляд.
— Какой взгляд?
— Такой, который говорит, что у тебя есть вопрос, который ты пытаешься не задавать.
— Нет, это не так.
Киеран выгнул бровь.
Я вздохнула, подумав, что меня раздражает то, что он так хорошо меня знает. Набравшись смелости, чтобы спросить то, что я хотела знать, я сделала еще глоток. Это очень мало помогло мне.
— Что… что за любовь ты чувствуешь?
Он изучал меня до тех пор, пока я не начала ерзать на стуле.
— Есть много видов любви, но когда речь идет о тебе, это тот вид, который позволил мне сделать то… — Он резко вдохнул, его челюсть затвердела. — Это та любовь, которая позволила мне дать это тебе обещание, Поппи. Это та же самая любовь, которая позволила тебе попросить меня об этом.
***
Кастил
Когда я вошел в спальню, комната была тускло освещена. Запах Киерана витал у камина, где на маленьком столике стояли два пустых стакана. Сняв оружие и ремни, удерживающие его на месте, я оставил все кинжалы, за исключением одного, на комоде у стоящей ширмы.
Мое сердце неуверенно забилось, когда я взглянул на кровать и увидел там Поппи, свернувшуюся калачиком на боку, одеяло сбилось на ее талии, а халат распахнулся, обнажив одно кремовое плечо. Снимая с себя одежду и быстро омываясь остывшей водой в ванной, я не думал, что мое сердце когда-нибудь перестанет делать маленькие прыжки, когда я смотрю на нее. Не думал, что когда-нибудь привыкну смотреть на нее и знать, что я принадлежу ей, а она — мне.
Я убедился, что полностью высох, прежде чем шагнуть к кровати. Я не хотел ее будить… что ж, это была ложь. Я хотел увидеть эти прекрасные глаза. Чтобы она подарила мне одну из своих улыбок. Услышать ее голос. Ее смех. Так что, да, я хотел, чтобы она проснулась, но утро наступит достаточно скоро. Нам всем нужен был отдых, ведь путь в Кровавый лес будет нелегким. Осторожно откинув одеяло, я лег в постель и держал свои чертовы руки при себе. Если бы я дотронулся до нее, то да, я бы провел ночь, уставившись в потолок с твердым членом.
Заставив себя закрыть глаза и выровнять дыхание, я каким-то чудом заснул. Даже не знаю, как долго я пролежал, прежде чем обнаружил себя в этой затхлой и темной камере, единственными звуками в которой были скрежет когтей Жаждущих и бряцание цепей. Цепь на моем горле была почти слишком тугой, чтобы глотать или глубоко дышать, а боль в руке и в…
Я проснулся от толчка, открыл глаза и увидел тени, колышущиеся на открытых балках потолка. Меня там нет. Мое сердце колотилось. Я здесь. Воздух с хрипом входил и выходил из легких, когда я повторял эти слова, как молитву.
Кровать слегка сдвинулась, когда я провел руками по лицу, ощущая шероховатость мозолей… того, чего там не было.
Поппи перекатилась ко мне, прижимаясь всей длиной своего полураздетого тела к моему.
— Я скучала по тебе, — пробормотала она.
Черт.
Мое сердце.
Ее голос.
Он успокаивал меня.
Опустив руки, я обхватил ее спину, впитывая тепло и мягкость.
— Я скучал по тебе.
Она придвинулась ближе, просунув ногу между моими.
— Ты поговорил со своим отцом?
— Достаточно долго, чтобы сказать ему, что все, что он считает нужным сказать, должно подождать. — Я запутался пальцами в ее волосах. — Он не был рад это услышать, но отступил.
— Значит, ты с ним вообще не разговаривал.
— Мне не нужно, чтобы он говорил то, что я сейчас думаю, — признался я. Ничто из того, что он мог сказать в данный момент, не заставило бы меня понять, почему он и моя мать скрывали от нас личность Кровавой Королевы. — Нет, когда есть все остальное — поиски Малека. Встреча с Избет. Окончание войны.
Ее рука скользнула по моей груди.
— Я понимаю. — Она тихонько зевнула. — Именно поэтому я больше не задавала Малику вопросов о той ночи в Локсвуде или о Коралине и Лео.
Я посмотрел вниз на ее макушку. Она не была готова к тому, чем Малик хотел поделиться. Так же, как и я не был готов к тому, что касается моего брата и нашего отца.
— Тебе пора спать.
— Да. — Но ее рука скользнула вниз по моему животу.
— Не похоже, что ты собираешься снова заснуть.
Поппи молчала несколько мгновений.
— Ты в порядке?
Дошел ли до нее мой кошмар? Или она проснулась и просто почувствовала затянувшуюся неразбериху эмоций? Закрыв глаза, я глубоко вздохнул. Когда я не
