— Я не боюсь ни того, ни другого. Вы были повержены, если помните.
— Но не сломлены, вынужден добавить. — По звону стало ясно, что кто-то держал металлические предметы. Потом раздался лязг, словно что-то бросили на крыльцо. — Вот, я гол перед тобой. Я полностью разоружился, и мое оружие на твоем пороге, а не в стенах твоего дома.
— Я тебе не кузен.
— Ты — моя кровь. Нас связывают многочисленные предки…
— Избавь меня от этого. И какое бы сообщение твой лидер не желал послать Королю, пусть сам…
— Я больше не имею к ним никакого отношения. Никакого.
— Прошу прощения?
— Все связи порваны. — Послышался усталый вздох. — Все эти месяцы с моменты избрания Рофа на трон, я пытался убедить Кора и Шайку Ублюдков отказаться от государственной измены. Даже после просьб и попыток облагоразумить, мольбы пойти более умной дорогой, с грустью вынужден признать, что мне не удалось отговорить их от этого безумия. В конечном итоге, я просто покинул их. Я ускользнул из места их ночлежки, и сейчас боюсь за свою жизнь. Мне некуда пойти, я говорил с Сэллией из Старого Света, и она посоветовала мне отправиться к тебе.
Их дальняя кузина, подумала Пэрадайз. Она вспомнила имя.
— Прошу, — сказал мужчина. — Запри меня в комнате, если придется…
— Я — верный слуга своего Короля.
— Тогда не отворачивайся от тактического преимущества.
— Что ты предлагаешь?
— Если ты дашь мне кров над головой, я готов рассказать тебе все что мне известно о Шайке Ублюдков. Где они проводят дневные часы. Их привычки. Где они встречаются ночью. Как они думают, ведут бой. Уверен, эта информация стоит ночлега.
Пэрадайз не могла больше терпеть. Она должна была увидеть лицо.
Крадучись, она выгнулась всем телом, выглядывая из арки и из-за напряженных плеч отца. Кожаная одежда и рваная рубаха не подходили к этому акценту — вот, что было ее первой мыслью. Второй — что глаза мужчины были с кровоподтеками, настолько они были уставшими.
Воистину было видно, что он пришел с передовой военных действий, что-то тошнотворно сладкое приправляло воздух, который, минуя его тело, проникал в дом.
Мужчина мгновенно заметил ее, и на его лице отразилось что-то, что он мгновенно скрыл.
Ее отец оглянулся через плечо и выразительно на нее посмотрел.
— Пэрадайз, — прошипел он.
— Я понимаю, почему ты колеблешься, — сказал мужчина, не сводя с нее взгляда. — Воистину, она — драгоценность.
Ее отец повернулся к мужчине.
— Ты должен уйти.
Мужчина опустился на одно колено и, склонив голову, положил одну руку на сердце, а вторую открытой ладонью поднял к небесам.
И сказал на Древнем Языке тихо: — Настоящим я клянусь своими предками, что не причиню вреда тебе, твоей урожденной дочери или любому другому живому существу в пределах сих стен… иначе пусть Дева-Летописеца заберет у меня жизнь на ваших глазах.
Ее отец повернулся к ней и ладонью полоснул по воздуху, приказывая ей скрыться и больше не появляться.
Она подняла руки, кивая, как бы говоря «ну хорошо, твоя взяла».
Двигаясь быстро, она вернулась в библиотеку и пересекла помещение, направляясь к панелям возле очага. Потянувшись к пусковому механизму на третьей снизу полке, она нажала рычаг и смогла выдвинуть целую кипу книг и сместить вбок на хорошо смазанных рельсах. Она выскользнула по ту сторону, в отремонтированный коридор, который располагался под первым этажом, образуя форму квадрата, предоставляя доступ, визуальный и фактический, к каждой комнате через потайные двери и точки для наблюдения.
Как в фильмах Альфреда Хичкока.
Закрывшись, Пэрадайз направилась к невысокой лестнице в самом конце, и поднявшись по ступенькам, она пожалела о том, что не могла подслушать их разговор. По своему обыкновению, она была в тени; отец никогда и ничего ей не рассказывал.
Это — часть его старомодного менталитета: благородных женщин не стоит беспокоить вещами вроде загадочных, давно потерянных родственников, которые без предупреждения объявляются на пороге, вооруженные до зубов. Или, скажем, где работает глава дома, сколько он зарабатывает, каково его состояние. Например, когда ее отца назначили Первым Советником Короля, большего ей не сообщили. Она понятия не имела, из чего состоит его работа, что он делал для Короля и Братства… черт, да она даже не знала, куда он отправляется каждую ночь.
Она понимала, что он свято верит, что ограждает ее. Но она так сильно ненавидела дремучее неведение.
Оказавшись на вершине потайной лестницы, она прошла примерно пятнадцать футов вперед и остановилась у встроенной в стену панели. Защелка располагалась слева, и она ударила по ней.
Ее спальная представляла собой девчачье царство: от рюшей на кровати и кружев на окнах, до плетеных ковров, которые заменяли тапочки.
Заходя внутрь, она повернула замок на двери, зная, что это будет первым, что проверит ее отец, когда бы он ни поднялся наверх… А если он не доберется до второго этажа, потому что решит составить компанию их «гостю»? Тогда он пошлет Федрика, чтобы тот на проверку дернул ручку.
Она села на кровать и, сбросив лоферы, откинулась на покрывала. Уставившись на балдахин, она покачала головой.
После всех набегов, она хотела одного: оказаться здесь, почувствовать себя в безопасности.
Но те ночи ужаса перетекли в месяцы беспокойств… которые трансформировались в тревожную нормальность… которая развилась и стала просто ее жизнью.
И сейчас она чувствовала себя заключенной. В этой комнате. В этом доме. В этой жизни.
Пэрадайз посмотрела на свою закрытую, запертую дверь.
«Кто этот мужчина?» — гадала она.
Селена смутно начинала осознавать, что находится не в Святилище. Но она не узнала это помещение: ее мозг очень медленно обрабатывал сигналы, которые посылало тело, и догадки об окружающей среде, словно приступ заморозил не только ее плоть, но и разум.
Но постепенно до нее дошло, что трава больше не лезла в ее лицо. Вдалеке не виднелись деревья и храмы. Не было слышно шума воды из купален.
Она попыталась повернуть голову и застонала.
— Селена?
От лица, появившегося в поле зрения, слезы набежали на глаза. Это был Трэз…это был Трэз…
Словно магическим образом извлеченный из сна, он стоял прямо перед ней, и Селена впитывала его образ: его гладкую темную кожу, черные миндалевидные глаза, коротко-стриженные волосы, его массивную высокую фигуру, нависшую над ней.
Первым инстинктом было прикоснуться к нему, но вспышка боли остановила ее, вырывая стон.
— Док Джейн, — рявкнул он. — Она очнулась!
Трэз? — позвала она. — Трэз, подожди. Я должна сказать тебе кое-что…
— Док Джейн!
Нет, не беспокойся об этом. Мне нужно…
— Она не может дышать!
Все произошло так быстро. На нее мгновенно натянули маску, и что-то заставило ее легкие сделать вдох. Голоса раздавались вокруг нее. Послышалось резкое пиканье — казалось, включилась сигнализация…
Кто-то пытался распрямить ее, и суставы протестующе закричали. О, нет, это же она пыталась шевельнуться… она попыталась сесть, чтобы увидеть, что происходит.
— Она двигается! — Это был Трэз…. Селена знала наверняка. — Ее рука пошевелилась!
— У нее остановка сердца! Ты можешь распрямить ее грудь?
После чего пришла настолько сильная боль, что она закричала.
— Прости, — прошептал Трэз ей на ухо, его голос срывался. — Малышка, прости меня, мне так жаль, но я должен выпрямить тебя…
Селена снова закричала, но едва ли это было похоже на звук. А потом ее зрение начало мутнеть, сначала периферийное, потом центральное, будто туман подступал к ней с боков.
Мгновение — и она уже смотрела на медицинскую лампу… а, значит, им как-то удалось перевернуть ее на спину. Потом надавили на ее плечи, спину, руки. Зрение то включалось, то выключалось, мутность отступала и возвращалась вместе с огромными волнами боли.
— Я боюсь что-нибудь сломать, — выдавил Трэз.
Значит, это его руки на ее запястьях пытались распрямить ее.
— Мне нужно добраться до груди. Немедленно.
Док Джейн появилась по другую сторону стола, в ее руках были подушки размером с ладонь, с краев которых свисали извивавшиеся провода.
— Сними с нее одежду. — Док Джейн отвернулась. — Парни, вы должны выйти, иначе он не даст нам добраться до ее грудины.
Сигнал тревоги стал очень громким, непрерывным, больше не было никаких интервалов.
— Разряд! — приказала Док Джейн.
Молния ударила в грудь Селены, поднимая ее торс со стола, все до единого позвонки хрустнули, вырывая позвоночник из тисков.
Когда она рухнула на тонкий матрас, последовала короткая, резонирующая пауза, в течение которой трое людей вокруг нее — Док Джейн, медсестра Элена и Трэз — смотрели на нее. Она сосредоточилась на Трэзе… и тогда она увидела четвертого, стоявшего прямо возле него, огромное тело отвернулось, темная голова склонилась в бок.
