— Их отправили в Женский дом. Там раньше жили только пять женщин. Теперь их семь. Мы ими очень довольны, хотя поначалу они и создавали некоторые трудности. Но после должного воспитания самочки ведут себя хорошо и имеют все необходимое для жизни.
Меня перекосило от его слов. Но выяснять, что значит «должное воспитание» пока не стала. Сейчас главное, узнать самое важное, пока Вечный отвечает на вопросы.
— Марину тоже отправите к ним, в Женский дом?
— Нет, она только наша. Моя и Етевека. Это подарок императора. Но если он останется недоволен твоей доставкой, возможно, нам придется отдать ее для всех.
Я посмотрела на перепуганную Маринку. Она не понимала наш разговор, но повторяющееся ее имя само собой проясняло его основную тему. Вот это выбор. Или публичный дом на сорок клиентов. Или эти двое. Выбора собственно говоря и нет…
— Ладно. Я ничего не скажу Вашему императору. Но пообещайте мне не обижать мою подружку.
— Что значит не обижать?
Я даже не знала, что сказать. Покосилась на Марину, немного подумала и выдала:
— Никогда не бейте ее.
— Ладно, — легко согласился Зеленоглазый и тут же спросил — Вы кушать хотите?
— Да! — немедленно отозвалась я. Может меня, наконец, накормят в этом проклятом космосе.
И меня накормили. Не знаю чем, но явно едой, а не осточертевшим коричневым пюре, и до отвала. Вспомнился, к случаю, давно услышанный анекдот, и я тут же рассказала его развалившейся на диване и поглаживающей объевшийся живот Маринке:
«Вини Пух и Пятачок раздобыли бочку меда.
— Давай кушать Вини!
— Как же мы будем без ложек. Беги принеси ложки!
Пятачок убежал, а Вини Пух съел всю бочку, доставая мед лапой, и лежит жутко объевшись. Прибежал Пятачок с ложками. Увидел, что бочка пуста.
— Как же так Вини?
— Уйди, свинья, я умираю…»
Вот так и мы с Маринкой, весь оставшийся путь, почти два дня, после полугода вынужденных голодовок провели в состоянии «уйди, свинья, я умираю». Наши сопровождающие больше близко не подходили к нам. Только приносили еду по первому требованию.
Наконец, мы прибыли в пункт назначения, так сказать. Вид в иллюминатор на планету полоснул по сердцу тоской: она была голубая. После недолгих минут приземления, я впервые вдохнула изумительно чистый воздух моего нового дома.
Вокруг была первозданно пышная природа, как ни удивительно, но так схожая с природой моей родной планеты. Наш ожидал небольшой летательный аппарат, похожий на такси. Меня усадили туда одну. И я даже не сообразила, что больше в аппарат никто не сядет и Маринка остается, а я улетаю. Даже не попрощались…
Только когда взлетела, поняла, что осталась совершенно одна и машина летит над лесом, никем не управляемая. Тревожно.
Посмотрела вниз — только зеленые верхушки деревьев. Вскоре вдали показался самый настоящий сказочный дворец. Скорость аппарата стала снижаться и я успела рассмотреть аллеи, фонтаны, скульптуры, клумбы, водопады, арки и само великолепное здание из белого камня. Такси опустилось прямо у парадного входа, к которому вели несколько широких белых ступеней вдоль всего фасада.
Дверь летающего такси открылась сама и я вышла. Аппарат за моей спиной хлопнул дверцей, закрываясь, и такси сразу улетело. Я растерянно огляделась: вокруг ни души.
Глава 2
Я смотрела на небо. Такое же голубое небо, как на моей родной Земле. Долго же я его не видела! Пол года? Год? Время потерялось среди всего того кошмара, через который пришлось пройти. Закончился ли он?
Слышу шаги за спиной. Как страшно поворачиваться. Там тот, кто сотворил все это с нами. Тот, кто все решает в нашей судьбе. Тот, от кого зависит жизнь и какая она будет. Что он от меня хочет, самое главное чудовище?
Собравшись с духом медленно поворачиваюсь, крепко сжимая кулачки в опущенных вдоль тела руках, это немного помогает держать эмоции под контролем. Как же мне страшно…
Передо мной стоял мужчина. Он внимательно смотрел на меня, но понять о чем он при этом думает или что чувствует абсолютно невозможно. На непроницаемом лице не прочесть эмоций, он молчит. Высокий, если сделаю еще пол шага, уткнусь носом ему в грудь, так близко он подошел. Ожидание его дальнейших действий становится невыносимым, я нервно мну край своего платья-мешка.
Его красивая рука с длинными ухоженными пальцами медленно поднимается, я заворожено слежу за ней: ударит, погладит, пожмет руку, схватит?
Легла на грудь.
Я отскочила как ужаленная, раскрыв рот для гневной отповеди. Но даже не сообразила, как получилось, но вторая рука уже лежала на моем затылке крепко и властно сжимая его, грудь крепко сжата первой рукой, а сильный быстрый язык уже во всю хозяйничал внутри моего рта, который я так неосмотрительно открыла для возмущения. При этом, прожигающий взгляд черных глаз по-прежнему был абсолютно невозмутимым: ни восхищения, ни желания, ни любопытства, ни презрения, ничего — пронзительная черная затягивающая пустота. Мне стало жутко.
Поцелуй, или что это было, окончился так же внезапно. Рука с моего затылка не ушла. Он так и повел меня, за шею, в дом. Это показалось таким унизительным. Но что я могла? На глаза навернулись злые слезы и покатились по худым щекам горячими дорожками.
Мужчина заметил, что я плачу, когда мы уже подошли к огромной высокой двери, которая начала сама открываться при нашем приближении. За тот же затылок сильно прижал мою голову к своей груди и, чуть наклонившись, тихо и скупо сказал мне почти на ухо:
— Не бойся. Не обижу.
Мы застыли на входе с открытой дверью. Я стояла, прижатая лицом к груди императора с его лапой на затылке, и чувствовала, как начинаю задыхаться без воздуха.
Это здесь так не обижают? Придушивают?
Задергалась, отстраняясь, и, наконец, вдохнула. С возмущением посмотрела и уже открыла рот… там сразу оказался императорский язык! Да что же это такое! Мне, что, и слова сказать нельзя?
Через некоторое время мы все же вошли в огромный холл. Я, все так же, с руководящей рукой императора на затылке. Здесь все было такое шикарное!
Преобладали нежные песочные и белые цвета. С ажурными перилами витая лестница поднималась на второй этаж, в таком же ажурном ключе мозаичные рисунки на полу. Высокие, но узкие, арочные окна. Большие белые цветы, похожие на пионы, в красивых напольных вазах, голубой извилистый диван с кучей голубых с золотом подушек в гостиной зоне, возле него несколько небольших, но очень прочных на вид круглых столиков. А в центре — круглый фонтан, целое произведение искусства, в котором нежно и почти неслышно журчала, переливаясь из чаши в чашу, вода.
После той тюрьмы с ужасами, где так долго нас с девочками, постоянно издеваясь, держали впроголодь и в тесноте, а из мебели была вагонная полка и стул… Условия здесь неплохие.
Я оглянулась на императора, точнее, насколько позволила его рука, скосила глаза. Он наблюдал за мной, с невозмутимым выражением лица. Пресыщенный всем этим богатством, вседозволенностью и всевластием. Наверное, и развлечения все перепробовал. Зачем ему я?
Рука на затылке стала раздражать. Я попыталась вывернуться, но мужчина не позволил. С легкостью, продолжая крепко удерживать меня за шею, прихватив еще и отросшие до плеч волосы, достал откуда то похожий на охотничий, огромный нож. Лицо его, при этом, по-прежнему не выражало никаких эмоций.
Глава 3
Это меня сейчас как именно «не обижать» собираются?
За свою жизнь я не боялась: пол года издеваться, чтобы прирезать? Несерьезно! А вот очень больно вполне может сделать, гад инопланетный, или даже отрезать что-нибудь на забаву. Смотрела, не отрываясь, на лезвие: оно приблизилось к моему мешку и через несколько минут я стояла абсолютно голая, а сталь даже не коснулась моей кожи. На полу в беспорядке валялись облетевшие с меня кусочки ткани.
Некоторое время император просто смотрел на мое тело. Тронул пальцем родинку на левой груди. Провел, едва касаясь рукой по ребрам вниз.
