— Кого? Садовых гномов? Или твоих почивших родственников? — не удержался он от подколки, отказываясь верить в глупые крестьянские сказки.
— Язык у тебя без костей, — насупившись, пробурчал Дэймон.
— Как и у любого нормального человека, — не остался в долгу балагур. Ловко поднявшись на ноги, растеряв при этом всю былую усталость, Коулман за считанные минуты развел огонь и принялся вытанцовывать вокруг кострища одному ему известные ритуальные танцы. — А ну-ка чудища, выходим на построение, раз-два, будем делать отбивные!
Если за что и было уважать Мэтью, так это за то, что его театр абсурда даже в зрителях не нуждался. В его голосе всегда были слышны веселые нотки, а по артериям бежала будто не кровь, а концентрат оптимизма. Сытые его выходками по горло, одногруппники быстро потеряли к нему интерес: начали доставать спальники, подготавливать стоянку к ночлежке. Увлеченные делом, под аккомпанемент зазывной песни Коулмана никто не услышал плеск воды, не придал значение всполошившемуся воронью. В один миг долину накрыла тишина, чтобы через несколько мгновений пасть под натиском оглушительного рева.
Огромный хвост с длинными кожаными наростами со свистом рассек воздух, едва не задев Мэтью. Острый шип на его конце пропахал несколько метров песчаника, прежде чем снова скрыться в озере, на поверхности которого показалась большая драконообразная голова, сплошь покрытая чешуйками болотного цвета. Линдворм, в чьи владения столь бесцеремонно вторглись чужаки, спешил защитить свою территорию и полакомиться дурачками, у которых не хватило ума держаться от его логова подальше.
Стремительный в воде, на суше он был неповоротлив, но это не мешало ему вселять животный страх одной лишь своей фигурой. Надбровные дуги, переходящие в наросты, казались подобием рогов. Из клыкастой пасти то и дело с шипением вырывался раздвоенный язык. Переваливаясь на задних лапах, единственной паре конечностей, он выбирался на берег, влача за собой длинный змеиный хвост.
Бросившиеся врассыпную адепты ринулись к спасительной кромке леса, подальше от озера, лишь Коулман и Смолл остались на берегу, отрезанные от деревьев тушей чудовища. Линдворм, заметив легкую добычу, начал разворачиваться к ним, но тут в его длинную шею врезались несколько огненных сгустков. Это обычно медлительный Оливер пришел первым на выручку товарищей.
Рассвирепевший монстр разом забыл о своей недавней цели и бросился к Монтагью, поставившего теперь себя под удар. Фаерболы, посыпавшиеся на него с разных сторон, не наносили ему ощутимого вреда. Кингсли и Бевис наперерез бросились к Оливеру. Лишь сдвоенными силами у них вышло замедлить линдворма, корнями и ветками опутывая его лапы и мешая свободно двигаться. Но и этого было недостаточно.
Призвав на помощь ветер, Абби еще с двумя парнями пыталась изо всех сил оттолкнуть чудовище. Но это было равносильно тому, что в одиночку пытаться сдвинуть с места академию. Братья Кавендиш, оба талантливые водники, посылали ожившие волны, а схватив водным жгутом змея за хвост пытались оттянуть обратно в воду. Линдворм, почувствовавший сопротивление, взревел, вздымая столп брызг и выдыхая горячий пар из ноздрей. Вырвав свой хвост из цепкого захвата, он взметнул им и обрушил всю силу своего удара на ближайшие деревья, за одним из которых пряталась и Аббигейль.
Неподалеку, на суке одной из самых высоких елей нашло свое убежище еще одно чудище — черный дворовый кот. Наблюдая за разрастающимся сражением внизу, он не забывал заниматься своими кошачьими делами: вылизывать лапу, гонять блох и чесать за ушком. Шум и рев, заполнивший всю округу, ему, казалось, был безразличен.
Да и было бы на что ему обращать внимание! Как глупые маги огненными сгустками жгут плети, которые создают другие? Как ветер, призываемый одними, несет пыль и песок в глаза другим, мешая тем самым сконцентрироваться? Если бы кто спросил его, что он думает на этот счет, пожалуй, без сомнений он ответил: зрелищно, но совсем не эффективно. Вот только кота, разумеется, никто не спрашивал.
Тем временем без труда выкорчевывая молодой лес, змей хлестал хвостом направо и налево. Лошади, получив долгожданную свободу, с громким ржанием понеслись прочь, едва не сбив с ног замешкавшегося Оливера. Казалось, они уже обречены и им остались считанные минуты, как вдруг глазам Абби открылась невероятная картина: родовая магия.
Прежде ей приходилось встречать лишь в книгах описание той мощи, что таили в себе фамильные амулеты. Сила и элементали нескольких поколений, пробуждающиеся лишь во время смертельной опасности своего хозяина!
Аббигейль казалось, будто сама земля под ногами пришла в движение. Прежде твердая поверхность задрожала под сапогами, из камней и валунов, земли и веток на глазах вырастал голем. В два шага каменный защитник достиг линдворма, чтобы стать живым щитом и не позволить змею ударить лапой герцога Кингсли. Оливер и Алекс побежали прочь, стряхивая на ходу с себя каменную крошку.
— Бежим! — крикнул Алекс, видя как тяжко приходится голему, пытавшемуся удержать чудовище. Еще немного и тот просто раскрошится!
Родовая магия графов Смолл, хоть и не была столь могучей, тоже пришлась очень кстати. Отвлекая внимание озерного монстра, с десяток ледяных фигур с копьями закружили вокруг него. Их выпады для его чешуи и наростов были не больнее уколов зубочисток, но свое дело делали — позволяли парням скрыться с поля боля.
Плутая как зайцы между стволами деревьев, горстка адептов бежали прочь от линдворма, будучи не в силах его одолеть. И пусть они остались без лошадей и своих сумок, каждый был рад тому, что вышел живым из этой передряги.
— Вот так петля! Похоже, мы нашли на ней узелок, надеюсь, единственный, — отдышавшись затараторил Мэтью. — Фух! Вот это приключение! Хорошо еще, что озерный монстр, а не…
— Закрой рот! — в унисон прокричали несколько голосов.
Глава 19
Отсутствие лошадей стало не единственной причиной медлительности группы студентов, продвигающейся по тропинке вдоль подножия горы. Тропинка была столь узкой, что им приходилось идти гуськом друг за другом, петляя между соснами, то поднимаясь вверх, то спускаясь вниз. Время от времени каждый из них взмахивал руками, пытаясь сохранить равновесие, подскальзываясь на гладких камнях, которые порой вдобавок еще и крошились под их сапогами. Но все тяготы пути они терпели молча, никто не отваживался спуститься в долину.
“Лучше уж петлять горной тропой, чем стать кормом для озерных монстров”, - так думал каждый из них.
Абби шла самой последней, отставая от ребят и прихрамывая на левую ногу. Когда страх быть убитой чудовищем поутих, его место заняла острая ноющая боль. В пылу схватки она даже не заметила, как одна из веток, что хлестали по ним, когда линдворм валил деревья, рассекла ей ногу чуть выше колена. Царапина была не очень глубокая, но кровь все равно сочилась с нее, стоило лишь наступить на больную ногу. Ей бы немного отдохнуть, обработать царапину, но вместо этого она устало плелась за одногруппниками, которых монстр потрепал не меньше ее. От того она чувствовала себя не вправе просить для себя каких-либо поблажек.
— Ну чего ты там плетешься? Свинок считаешь? — обернулся на нее Коулман.
Аббигейль раздраженно закатила глаза, слушать колкости от Мэтью — последнее, что ей сейчас хотелось. Но, на зло судьбе и вопреки ее собственным желаниям, блондин остановился и молча дожидался, когда она поравняется с ним.
— Сильно болит? — неожиданно спросил он.
Абби мотнула головой, отнекиваясь от приставучего Мэтью, но тут же поморщилась, перецепившись левой ногой за каменный выступ. Неожиданно Мэтью присел возле нее и бесцеремонно задрал штанину вверх. Аббигейль только и успела, что открыть рот в немом изумлении, хватая им воздух как рыба.
“Хорошо хоть не снял с меня штаны вовсе, с него хватит”, пронеслась у нее в голове паническая мысль. С каждой минутой Мэтью удивлял ее все больше.
