— С зубами осторожнее. А не то выбью. Знаешь же, что шлюхам передние зубы выбивали, чтобы сосали лучше? Не знаешь? Ну теперь будешь знать, — хохотнул Ириан, насаживая голову Лин на член.
Головка упёрлась в нёбо, тут же стало нечем дышать, Айлин дёрнулась, за что получила оплеуху. Щёку обожгло огнём, ладони затряслись от ужаса.
“Он не шутит. Действительно убьёт!” — в панике подумала Лин, отчаянно стараясь подавить рвотный рефлекс и дать проклятому вампиру то, что тот так хочет.
Получалось из рук вон плохо. Было то противно, то стыдно, язык немел, так и хотелось откусить наглому вампиру его хозяйство, а дальше уже будь что будет! Лишь бы эта мука прекратилась.
Неожиданно Ириан зарычал, схватил голову девушки двумя руками и принялся остервенело насаживать на свой член, приговаривая, что вот так должна работать порядочная шлюха. Лин плакала, не чувствуя в себе больше сил бороться.
На лицо и декольте вылилась горячая сперма, и стало ещё гаже чем было. Захотелось вымыться, спрятаться от этого мира и перегрызть себе горло.
— Проваливай, — потребовал Ириан, ногой отпинывая Лин в сторону. — Чтобы завтра была здесь. С выученным уроком. Или придётся вбивать в тебя знания силой.
Два раза предлагать не было нужды. Лин подскочила, не обращая внимания на ноющие ноги, и побежала в сторону коридора. Ей было плевать на то, что её в подобном виде может кто-нибудь увидеть. Главное спрятаться от этого существа!
P.S. Сегодня я паровозик, который смог. Кусочек выдался эмоционально тяжёлым. Описывать любовь сложно, описывать насилие ещё сложнее. Я очень надеюсь, что получилось действительно мерзко и отталкивающе. Если нет, пожалуйста, скажите мне об этом. Значит, сцену надо будет переработать.
P.P.S. Я выложила дневниковую книгу, там будут всякие статьи на острые и болезненные темы. Я знаю, что блог был бы лучшим местом, там было бы виднее, но я боюсь, что администрация может не оценить. Да и ценз 18+ на блог не поставишь, к сожалению. Поэтому так. Так что буду рада узнать ваше мнение и там.
С любовью и пожеланиями никогда не узнать насилия,
Ваша Эрис
Часть 32 (14.11)
Лин брела вперёд, не разбирая дороги. Вытерев рукавом платья лицо, она шла куда глаза глядят. До вечера ещё несколько часов, Верио нет… Можно побыть одной. Прогнать противное чувство тошноты, попытаться не сдохнуть. Сама не зная как, Лин забрела на одну из узких тёмных лестниц, которой должны пользоваться подобные ей.
Тёплая ладонь схватила её и затянула в какую-то каморку.
— Что с тобой, человечка? — немного напуганно спросил Луцерн, запирая дверь и зажигая магический светлячок. — Госпожа?
На лице парнишки отразилось неподдельное беспокойство. Он осторожно приблизился, поднял руку, чтобы убрать за ухо выбившуюся из причёски прядь, но увидев, как отшатнулась от него Айлин, отступил на шаг.
— Эй, человечка, что случилось? Почему от тебя пахнет другим мужчиной? И почему не пахнет счастьем? — начал сыпать вопросами Луцерн. — Я не претендую на то, чтобы быть вашим единственным, госпожа. Но почему вы несчастны?
Айлин обняла себя за плечи и затравленным взглядом посмотрела на Луцерна. Вспомнилась встреча в подсобке, и стало дурно. Неужели всё повторится? Почему богиня так не любит её?
— Эй… госпожа Айлин? — осторожно спросил оборотень.
— Декан… — только и смогла прошептать она в ответ, чувствуя, как из глаз покатились крупные горячие слёзы отчаяния.
— Вы его служанка?
— Нет! Нет! — закричала Лин. — Никогда! Не его!
Она сорвала с шеи кулон и протянула оборотню.
Осторожно взяв цепочку и едва заметно скривившись, Луцерн принялся разглядывать герб.
— Семья Финаччи, — прокомментировал оборотень, откладывая украшение в сторону и пряча от девушки покрасневшие пальцы. — Но при чём тут тогда декан? Никто из этого рода не занимает столь высокую должность в академии.
Не получив ответа, Луцерн приблизился, обнял Айлин, прижал к себе и принялся гладить по спине.
— Поплачьте, госпожа. Станет легче.
— Вы… испачкаетесь… — запротестовала Лин, вспомнив, что она не до конца вытерла вампирское семя.
— И что? — беззаботно спросил оборотень. — Одежду можно постирать, тело вымыть, но если медлить, можно навсегда потерять самое дорогое — душу. Я этого не хочу.
Прижимая к себе судорожно всхлипывающую Айлин, Луцерн осторожно гладил её большим пальцем правой руки по шее.
— Тише, тише, всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо, моя прекрасная госпожа, — чуть раскачиваясь, говорил он, прикрыв глаза.
— Не будет, — тоскливо ответила Айлин. — Он меня убьёт!
— Кто этот таинственный “он”?
— Декан…
— У нас много деканов. Который из? Расскажи мне, госпожа. Возможно, я смогу защитить или чем-то помочь.
— Защитить? Помочь? — с горькой усмешкой спросила Айлин. — Луцерн, ты ученик. — Третий курс, три звезды. Ты ничего не сделаешь господину Ириану.
Слова стояли комом в горле, и Лин приходилось выталкивать их из себя. Называть господином это чудовище не хотелось, но где-то в подсознании поселился страх. А вдруг он слышит? А вдруг наблюдает? А вдруг… решит наказать её за неуважение?
— Что ты сказала? — испуганно спросил оборотень.
— Вот видишь, — вздохнула Айлин, загоняя подальше мысли о том, что её может кто-то защитить. — Господин Верио уступает меня господину декану на обеденные часы. Если даже он не может защитить меня, то что сделаешь ты?
— Ты права, госпожа, — грустно ответил Луцерн, сильнее прижимая девушку к себе. — Я не смогу защитить. Это один из самых опасных разумных академии. Но я могу сделать кое-что другое.
— Что же? — обречённо спросила Лин.
Надежда на спасение никак не хотела покидать её, и девушка отчаянно цеплялась за любую соломинку, за паутинку, за призрачный шанс.
— Чтобы выжить, госпожа, тебе нужно быть удобной и полезной для него. Я хочу помочь тебе этому научиться. Это лучшее, что я могу сейчас сделать. Чего он хочет от тебя?
Лин попыталась рассказать, но ужас сковал её по рукам и ногам. Откуда-то появились силы вырваться из тёплых и нежных объятий оборотня, обнять себя, сжаться в комок. И тут же стало страшно. Так можно нажить себе ещё одного врага, а это ведь совсем не то, чего она добивалась.
— Эй, Айлин, ты чего? Ну что случилось, что ты так убиваешься?
Часть 33 (15.11)
— Что случилось?! — в груди вновь запылала странная, непонятная ярость. — Что случилось, спрашиваешь?!
Девушка поднялась и с вызовом посмотрела в глаза оборотня, совсем не боясь, что тот на неё кинется.
— Я тебе расскажу, что случилось! Я выросла в приюте, света белого не видела, не знала нормальной жизни. Положила всё, что у меня было, чтобы попасть в академию. Да хоть поломойкой! — она чуть ли не срывалась на крик, сжимая кулачки в бессильной злобе. — Я хотела лечить людей. Сделать этот мир лучше, но вместо мечты получила трёх мужчин, которые издеваются надо мной! Мной пренебрегают, меня заставляют исполнять чужие фантазии, мне пихают отросток в рот и требуют радоваться и получать удовольствие! Неужели ты думаешь, что это нормально?!
Луцерн невольно отступил на шаг, кожей ощущая исходящую от девушки ярость.
— Госпожа, тебе было плохо со мной?!
— Неважно! Я не хотела этого! Я хотела учиться! Стать алхимиком!
— Люди не имеют права заниматься магическим ремеслом, ни одним, — с сожалением напомнил Луцерн.
— Кто это сказал, кто? Кто-то из разумных? А кто их назвал разумными? Кто дал им право унижать и заставлять работать на себя? Луцерн, кто всё это сделал? Разве не они? — Лин почувствовала внезапную слабость, опустилась на пол и расплакалась.
— То есть… тебе не понравилось то, что было между нами? — неуверенно спросил оборотень.
Лин ненадолго подняла на него взгляд, кивнула, и снова разрыдалась. Как, как объяснить, что даже если телу предательски приятно, то разум мечется в панике, пока реальность не закроет нега? Как показать, что после душу рвёт на клочки от того, что ты не можешь выбирать, не можешь самостоятельно отвечать за свою жизнь?
