Неужели так будет всегда? Она будет снова и снова следовать за кем-то, а ее снова и снова будут использовать и предавать.
- Что вы скажете, мин-са? – сквозь глубокую задумчивость прорвался в ее сознание голос Ран-Ги. – Поможете ли вы нам?
Равена подняла на него взгляд. Темные раскосые глаза канрийца смотрели на нее в терпеливом ожидании.
«И он тоже, - подумала она, - он тоже лишь использует меня»
Внутри нее как будто разорвались невидимые цепи, которые сковывали ее так долго, что она и не представляла, каково это – существовать без них. Но внезапно ей стало легко, и Равена почувствовала, как кровь по жилам побежала быстрее.
«Нет, - решительно сказала она себе. – Больше я этого не позволю. Я хочу сама быть хозяйкой своей жизни».
12. ЯРОСТЬ ДРАКОНА
Прислонившись спиной к стене сарая, Равена смотрела сквозь зарешеченное окошко двери наружу. Мельтешение теней и солнечных лучей в просветах между решетками причиняло боль глазам, привыкшим к сумраку помещения, где в заточении она находилась уже несколько дней, но взгляд Равены все равно был прикован к окну в терпеливом ожидании.
Даже в сидячем положении она чувствовала, как плывет перед глазами. Стены и дверь, циновка из соломы и деревянные брусья решетки в окнах – все вокруг то и дело подрагивало, затягивалось пеленой, теряло четкие очертания.
Кажется, был уже седьмой день, как ей не приносили еду. Ее освободили от веревок – Равена была так ослаблена, что даже не связанная путами не смогла бы сбежать. Да ей бы и не позволили. Она уже знала, что за стенами ее узилища около трех сотен канрийцев. Как рассказал ей Ран-Ги, ее привезли в заброшенный приют монахов-отшельников.
Из книг Равена знала, что такие приюты строились длинными бараками, которые примыкали друг к другу торцами и создавали прямоугольное или квадратное замкнутое пространство с просторным двором в центре, где монахи затягивали очищающие душу песнопения или тренировались в сражении на мечах, ведь владение мечом позволяло им защищать свой приют от грабителей. В таких приютах единственные ворота всегда смотрели на восток, чтобы привратники, сторожащие ворота ночью, заставали восход солнца, когда оно появляется над горизонтом, и воспевали благодарственные песни за наступление нового дня.
Равена не знала, куда исчезли монахи, которые жили в этом приюте раньше. Проводя дни в одиночестве и не имея возможности чем-то себя занять, она размышляла об их судьбе. Возможно, они подверглись нападению грабителей и были убиты все до единого. Или сюда давно не приходили молодые отшельники, а старики дожили до глубокой старости и умерли своей смертью. А еще Равена однажды слышала историю о монахе, который сошел с ума и отравил своих собратьев в приюте, где обитал, – сто монахов было найдено мертвыми в своих комнатах. Эту историю передавали из уст в уста, одно время она бродила по Бриесту. Может быть, это была чья-то выдумка, а может, речь шла об этом самом приюте. В любом случае, благодаря этому Равене сейчас было чем занять свои мысли в бесплодном ожидании.
Около полудня тень заслонила окно в двери, скрипнули дверные петли – и на пороге появился Ран-Ги. Подойдя ближе, он остановился на почтительном расстоянии от Равены. Какое-то время канрийский маг молчал, его цепкий взгляд внимательно изучал пленницу, как будто в попытке понять, сколько она еще протянет, лишенная пищи. После чего Ран-Ги сказал:
- С тех пор как мы отправили послание дракону с требованием раскрыть неизвестные нам секреты драконьей магии взамен на ваше возвращение, прошло пять дней, мин-са.
Равена выдохнула, прикрыв глаза. Во рту пересохло – воды ей тоже почти не давали. Раз в день несколько глотков, чтобы не умерла от жажды.
- Я предупреждала вас, – произнесла она; ее собственный голос показался ей надломленным и безжизненным – это был голос человека, ослабленного и изможденного. – Амир не из тех, кого можно заставить что-то делать угрозой. Он всегда поступает только так, как сам считает нужным.
Раг-Ги помолчал.
- Вы удивили меня, мин-са, и продолжаете удивлять, - наконец со сдержанным восхищением в голосе произнес он. – Не думал, что в вашем хрупком теле скрывается такая сильная воля. Стоит ли этот дракон таких мучений?
Равена с трудом подняла веки, чтобы посмотрел в черные глаза канрийца.
- Да, - сипло ответила она. – Стоит. Амир того стоит.
Ран-Ги снова помолчал.
- Может, все-таки...
- Нет, - отрезала Равена и вновь прикрыла веки – ослабленному взгляду было тяжело сосредоточиться на лице канрийца. – Вы обещали, Ран-Ги. Даже если я буду просить.
- Но вы не просите, - заметил канрийский маг.
В этот раз Равена не сочла нужным отвечать. Она чувствовала, что Ран-Ги все еще здесь. Смотрит на нее и ждет. Ждет, когда она сдастся. Но Равена едва ли не впервые в жизни не чувствовала внутри жалости к самой себе. Не испытывала страха перед судьбой. Как будто ее сердце стало твердым, как камень, а воля готова была удерживать жизнь в ослабленном теле столько, сколько потребуется.
Ее слух вдруг уловил звуки, и Равена даже своим затуманенным от слабости рассудком поняла, что доносятся они со двора.
- Ван-са! Ван-са! – крикнул громким шепотом голос канрийца, охранявшего узилище Равены.
По ту сторону зарешеченного окошка в двери возникло его лицо, которое для Равены в этот момент было лишь темным пятном.
«Ван-са» - это было уважительное обращение к мужчине, превосходящему по статусу. Охранник звал Ран-Ги, поняла Равена.
- Что-то происходит, ван-са!
Ран-Ги бросил быстрый взгляд на Равену и вышел. Равена снова закрыла глаза и превратилась в слух.
Она слышала быструю канрийскую речь и, конечно, не разбирала ни слова, но в голосе говорившего звучала готовность и собранность. Не успела она задуматься над тем, что это означает, как послышался звук быстрых шагов – кто-то бежал сюда. Еще один голос на канрийском о чем-то доложил Ран-Ги. И снова Равена услышала то же самое – готовность.
Канрийцы были готовы. К чему? К тому ли, что у них будут гости?
Но подспудно Равена чувствовала: их готовность была иной, сдержанной и ровной – сродни спокойному течению реки, которая устремляется в море, чтобы наполнить его и раствориться, исчезнуть в нем.
От этого где-то в самой глубине сердца Равены едва уловимым дрожанием затрепыхалась тревога, которая, однако, почти тот же час смолкла под спудом овладевшей Равеной решимости.
Снова скрипнули дверные петли – вернулся Ран-Ги. Он посмотрел на Равену, и на лице его возникла сдержанная, но в то же время исполненная холодного ликования улыбка. Канрийский маг сказал:
- Он здесь, мин-са. Он пришел за вами.
Не отводя от него взгляда, Равена сделала медленный и глубокий вдох. Да. Она уже почувствовала это, уже поняла.
Амир здесь. Он пришел за ней. Пришел, чтобы забрать то, что принадлежит ему.
* * *
Сначала Равена слышала вскрики, которые долетали издалека. Короткие. Словно срывающиеся под силой бушующего ветра и падающие на землю обломки древесных веток. Затем до ее ушей донесся лязг. Удары стали о сталь. Снова и снова. Опять крики, но все еще далеко. Пока не здесь, не рядом.
Сейчас Равена намного лучше слышала свое тяжелое и частое дыхание. Этот звук казался в разы реальнее, чем те, что приходили извне – пугающие голоса безжалостной и неукротимой силы, которая приближалась.
Равена закрыла глаза. Разве так было всегда? Были ведь и хорошие моменты, верно?
Под опущенными веками, в темноте, где она сейчас нашла временное убежище, Равена вдруг увидела себя совсем девочкой...
Ей четырнадцать лет. Амир на год старше. Равена смотрит, как он резво взбирается на старый высокий дуб возле реки. Она немного завидует, но и гордится одновременно – ее брат очень сильный и ловкий. Равена украдкой улыбается – пусть они с Амиром часто препираются друг с другом, пусть он то и дело своими выходками и поддевками доводит ее до белого каления, она все же рада, что у нее есть брат.
