— У нас уже есть потомственная ведьма, — усмехнулся Семён и ткнул пальцем в мою сторону. — Она!
— А вот за такие разговоры будешь спиритуалитствовать один! — хоть я и понимала, что Семён говорит это не всерьёз, его намеки были неприятны.
— Прости, — похоже, до него и до самого дошло, что он несколько перегнул палку.
— Прощаю, — великодушно отозвалась я и вернулась к прерванному чтению. — Ни в коем случае нельзя идти за приведением, если оно будет звать заклинателя за собой.
— Здравый совет, — кивнул Николай. — Надеюсь, в случае, если эта бредовая затея увенчается успехом и на призыв, действительно, явится дух, никто из вас двоих не станет пытаться его изловить?
— И в мыслях не было, — заверила я его, после чего перевела взгляд на Семёна. — А у тебя?
— Я не оперативник, а всего лишь грёбанный участковый, — заметил тот. — Так что обойдёмся без героизма, одним только допросом с пристрастием.
Николая, кажется, наши ответы устроили. Во всяком случае, посверлив нас с Сёмой подозрительным взглядом несколько секунд, наше скептически настроенное светило отечественной медицины вроде как успокоилось.
— В силу неопытности, есть вероятность призвать другое существо, вместо упокоившейся души, — продолжила я читать своеобразную инструкцию по общению с потусторонними силами. — Если заклинатель поймет, что сущность ведет себя очень странно или настойчиво желает за свои услуги получить что-то взамен, быстро прогоните его.
— Интересно, что подразумевается под “ведёт себя странно”? — фыркнул Семён. — Жень, там указаны какие-нибудь критерии странности поведения призрака?
— Думаю, если приведение любимой бабушки попытается отгрызть тебе лицо, то такое поведение точно можно будет назвать странным, — огрызнулась я. — Вы слушать будете или продолжите меня без конца прерывать?
— По мне, так это всё чушь несусветная, — высказал своё мнение наш штатный скептик Николай. — Я вообще не понимаю, на кой чёрт вы оба затеяли этот цирк.
— Это не цирк, а следственный эксперимент, — подняв вверх указательный палец, пафосно изрёк Семён. — Жень, а что там с пентаграммой?
Я развернула экран телефона к другу, чтобы он мог увидеть подборку картинок на тему “пентаграмма для призыва духа”.
— Если уж вы решили страдать фигнёй, предлагаю остановиться на классике в виде пятиконечной звезды, — заметил Николай.
— Согласна, — поддержала я. — А то все эти непонятные значки не внушают мне доверия. Мало ли, ещё дьявола вызовем.
Сёма издал странный звук, — нечто среднее между смешком и хрюканьем, — за что я швырнула в него полотенце, до этого мирно висевшее на спинке стула.
— Вы пентаграмму чем чертить-то собрались, экстрасенсы-любители? — бесконечно терпеливым тоном с нотками усталости, с которым мать разговаривает с расшалившимися детьми, уточнил Николай.
— В идеале, надо мелом, — авторитетно заявил Сёма, заканчивая наконец-то мучить свою разделочную доску, которая теперь выглядела как какая-нибудь древнеегипетская скрижаль, правда вместо иероглифов были буквы.
— И где я тебе его возьму? Я не школьный учитель, чтобы хранить в доме мел!
— Воспользуемся углём, — предложила я.
— Хорошая мысль! — оценил Семён. — Антуражненько получится.
— Убирать за собой этот гадюшник будете сами, — предупредил Николай, после чего вытащил из навесного шкафчика неглубокую миску и направился к печи выгребать угли.
В итоге мы, как три идиота, уселись на пол вокруг нарисованной углём пятиконечной звезды, в центре которой располагалась самопальная Доска Уиджи, в центре которой лежал небольшой брусок, заострённый с одной стороны на манер стрелки. Рядом с каждым из нас в небольшой чашке — ибо подсвечников в доме не было, а соскабливать воск с пола Николай не хотел, — стояла зажжённая свеча. В общем, романтика…
— Ну, что, Жень, зови! — предвкушающе потирая ладони, скомандовал Семён.
— Почему это я? — моему возмущению не было предела. — Или ты опять намекаешь на моё родство с ведьмой?
— Да я не об этом, — отмахнулся тот от моего предположения. — Николай у нас скептик, так что от него толку мало, а из меня заклинатель, как из бегемота балерина. А ты у нас девка умная, языкастая. Уверен, даже призрака сможешь на что угодно уболтать!
— Бред полный, — укоризненно покачала я головой. — Но, так и быть, уговорил.
Я подалась вперёд и положила обе руки на “указатель”, спустя секунду Николай и Семён присоединились ко мне, накрыв мои руки своими ладонями. Все вместе мы принялись медленно водить «указателем» по доске, я же, чувствуя себя полной идиоткой, громко и чётко проговорила:
— Свиридов Константин Игнатьевич, мы взываем к тебе, явись из загробного мира и ответь на наши вопросы.
Ожидаемо, ничего не произошло: не налетел ветер, свечи не погасли, не произошло землетрясение, и пол под нами не разверзся. Просто три тридцатилетних лба продолжили страдать ерундой.
— Зови ещё раз, — шикнул на меня Семён, у которого в глазах горел азарт, подогретый изрядной порцией алкоголя.
Пожав плечами, я повторила “призыв” второй раз, а затем, когда ничего не произошло, и в третий.
— Я вам говорил, что всё это полная чушь, — с нотками раздражения в голосе бросил Николай. Я его не слушала: мой взгляд прикипел к дверному проёму между комнатой и сенями. Там стояла фигура. Не какая-то неясная полупрозрачная тень или что-то такое, нет. Это была вполне материальная женщина — среднего роста, худая, уже явно в возрасте, с пронзительными светло-голубыми глазами и седыми прядями волос, выбивающимися из-под платка — та самая, что прогнала нечисть с кладбища.
В этот момент возле дома что-то упало с громким лязгом, словно кто-то уронил жестяное ведро, а затем послышался волчий вой. Семён с Николаем моментально напряглись и обменялись встревоженными взглядами.
— Я посмотрю, что там, — с явной неохотой проговорил хозяин дома, поднимаясь на ноги.
— Я с тобой, — твёрдо заявил Семён, тоже вставая. — Женя, ты останься пока здесь. Мы с Колей только глянем, что там такое, и сразу же вернёмся.
Я коротко кивнула в ответ, при этом не отводя взгляда от женщины: оба мужчины прошли мимо неё, едва не задев плечами. Было очевидно: они её не видели. А значит, эта странная дама никак не могла быть живым человеком.
— Кто вы? — не знаю, почему, но я не ощущала ни малейшего страха. Какое-то странное чувство, сродни оцепенению, завладело мной.
“Указатель”, на котором всё ещё лежали мои руки, даже не шелохнулся. Зато сам призрак — если, конечно, это был он, — медленно перешагнул порог комнаты и приблизился почти вплотную ко мне. Я пристально разглядывала лицо этого странного “видения” — самое обычное старушечье лицо, спокойное, не было в нём ничего демонического или отторгающего. Бабка как бабка. На мою чем-то даже немного похожа, только худая чересчур, словно её голодом морили.
Неторопливо приблизившись ко мне, старушка опустилась на пол и, потянувшись вперёд, накрыла мои руки своими ладонями — и, чёрт побери, я ощутила это прикосновение! Обжигающе ледяное, словно мои ладони засунули в ведёрко с колотым льдом.
“Указатель” под моими пальцами тем временем ожил, принявшись шустро перемещаться по доске, указывая букву за буквой.
— Ч, е, р, д, а, к, — проговорила я вслух буквы по порядку, и они тут же в моей голове сложились в слово. — Чердак, — я подняла растерянный взгляд на призрак, сидящий передо мной. — Что, чердак? — “указатель” вновь ожил, отметив друг за другом четыре буквы: ш, к, а и ф. — Шкаф. Вы хотите, чтобы я нашла какой-то шкаф? — “указатель” резко переместился вниз доски, в правом углу которой располагалось слово “да”. — Хорошо, я поняла. Вам нужно что-то принести из шкафа? — “указатель” оказался на слове “нет”, что ввело меня в некий ступор. — Нет… — я вновь подняла взгляд на безмятежное лицо женщины. — Что тогда вам нужно?
Вместо ответа женщина резко поднялась на ноги и подошла к дверному косяку. Приподнявшись на цыпочки, старуха вытянула руку с неестественно длинными узловатыми пальцами и принялась ощупывать верхнюю балку. Спустя пару мгновений в её пальцах оказался какой-то небольшой предмет. Приглядевшись внимательно, я поняла, что это медный ключ с витиеватой головкой, словно сложенной из ветки какого-то растения.
