Марина кивнула, соглашаясь, и тоже присела.
— Он, действительно, особенный, — продолжала гостья. — Очень сильный, иначе просто бы не выжил, и ранимый, и впечатлительный — настоящий артист! И я только очень надеюсь, что у вас все серьезно, потому что любить он умеет слишком сильно, и еще одного разочарования просто не перенесет. А еще — там, на Венге, учат слушаться женщин, так что, когда такое умение прилагается к любви мужчины — бери его, не задумываясь! — хитро прищурилась она.
Марина слушала, и не знала, что сказать: ей буквально вручали Илью, передавали из рук в руки. Впрочем, сам объект был явно не против.
— Мне кажется, что он и раньше рыцарски относился к женщинам — наконец сформулировала она. — Мне еще казалось, что так не бывает, такие мужчины давно уже закончились, а это — игра на публику. А сейчас понимаю — нет, не игра.
— Не игра, — подтвердила Анита. — Я Криса выпорола один раз, точно помню, от злости… А что, это правда жизни! — ответила она на молчаливое изумление собеседницы. — С Эмилем играла, ему так нравится, на грани боли; а вот с Ильей… рука никогда бы не поднялась, даже если бы заслужил. Ни в шутку, ни всерьез не смогла бы, хотя я и имела, формально, все права. Есть в нем что-то такое, что действует на людей, если они нормальные люди, конечно, а не законченные отморозки.
Марина слушала и была абсолютно согласна с этим — что-то есть в нем такое, неуловимое, а, может, просто непривычное, позабытое в обычной и привычной жизни. Но как хорошо, что у нее нет поводов представлять Илью и Аниту вместе — неожиданно эта воображаемая картина выбила ее из колеи, и хорошо, что такого не было… Представив Илью с кем-то другим, она совсем не почувствовала такого правильного желания, чтобы любимый человек был счастлив, пусть не с ней, пусть с кем-то другим… Нет, ее мгновенно посетило желание убить предполагаемую соперницу. А его? Убить, отомстить? Сложно сказать.
Оказывается, она многого о себе не знала, а, чтобы узнать подобное, всего-то надо было серьезно влюбиться. Предупредить Илью? Ну, по словам ее не-соперницы, тот должен примерно представлять поведение влюбленных и решительных женщин.
Марина
Никому постороннему я не рассказываю ничего о своей тайной жизни, а посторонние, получается, в этом случае все, кроме Ильи и его инопланетной семьи.
Естественно, на работе тоже помалкиваю. Хвастаться я люблю, а кто же не любит, но, вот как представлю эффект… Одно дело — похвастаться стоящей под окном новехонькой машиной, купленной на собственные деньги, или загородным домом немалого метража в курортном районе, или победой на конкурсе, к примеру, а другое — рассказать, что «сама не поняла, как у меня образовались отношения с человеком, которого вы вполне могли видеть в сети или по галловидению, и да, я очень многое про него знаю».
Не хочу рассказывать даже не потому, что, в случае, если ничего у нас не получится, злорадство достигнет глобального масштаба, а потому, что, мне кажется, это обесценивает отношения. Когда говорят: «Ты любишь мои деньги, мое положение, связи, популярность» — нужное подставить — это часто бывает правдой.
Была у меня как-то возможность устроить свою жизнь так, чтобы окружающие завидовали, чтобы все денежные проблемы отпали навсегда — и я понятия не имею, к чему бы это привело в итоге. Сейчас я точно ни о чем не жалею. Была совсем девчонкой, но хватило мозгов не принимать поспешных решений, а потом увлечение у обоих сошло на нет — ну, и к лучшему, как оказалось. Деньги — вещь нужная, но в том случае, когда это твои деньги, без всяких условий, а иначе все идет по старому анекдоту про льва, ягуара и козла, который все это содержит.
Тут я вдруг задаю вопрос сама себе: а я бы заметила Илью, если бы он не был известен? Если бы не мелькал по галловидению, не давал концерты — возможно, тогда встреча могла бы никогда не состояться. Поэтому, конечно, элемент случайности и везения присутствует. А, если бы он был безденежным, эдаким «непризнанным художником», как бы я к нему относилась? А вот в этом случае — не знаю, мне кажется, что это уже вопрос самоуважения, причем с его стороны. Либо немалым трудом и упорством добиваешься популярности, и продолжаешь выкладываться по полной, даже добившись известности, либо зарабатываешь деньги другим, а любимое занятие идет именно как хобби. Но, мне кажется, в его случае на такое сочетание таланта, упорства и работоспособности Вселенная не могла не откликнуться.
Всегда восхищалась такими людьми, потому что сама железным характером не могу похвастаться.
А по роду деятельности, кстати, я видела много интересного: манера поведения «больших» и «небольших» начальников, наших, «местных», и гостей шефа; случайно услышанные разговоры; было забавно и познавательно наблюдать, как иногда к деньгам прилагается мерзейший характер, а иногда — наоборот, можно восхищаться воспитанием и врожденной или приобретенной интеллигентностью, иногда — даже испугаться педантичности и работоспособности.
А сейчас я чувствую себя, словно знаю что-то недоступное другим, и рабочие проблемы и заботы идут просто фоном. Наверное, надо брать себя в руки и выплывать из розового тумана в реальную жизнь, а то, мало ли что я тут в полубессознательном состоянии наваяю… потом же самой разгребать придется.
Иногда, все-таки, хочется с кем-то поделиться, но я буду молчать, это без вариантов. Друзья, подруги — лучшие подруги, не лучшие… мало ли, как потом жизнь сложится. В конце концов, это касается не только меня: «Лишь бы только не трогали сплетни драгоценную тайну мою» — вспоминается старая песенка.
Кстати, Илья обмолвился про какое-то событие в их тусовке, куда он хотел бы меня пригласить. Не боится афишировать отношения? Так уверен? Ведь там же точно камеры будут. Я сама до сих пор не могу поверить, что у него это тоже серьезно: несмотря на то, что я про него знаю, все равно в голове крутится предупреждение: «деньги к деньгам», «своя тусовка», а, проще говоря, свой круг общения, который обычно не нарушается.
Мне, правда, Анита тогда рассказывала кое-что про этот «круг», про бывшую Илюшину… Там девица, похоже, стерва еще та, пробу ставить негде. Я понимаю, конечно, что мы обе к ней очень предвзято относимся, после всего, что она сделала. У меня даже в голове не укладывается: как можно было так поступить? Как? Ведь была же там любовь какая-то, не сразу же — голый расчет? Или это именно любовь оскорбленная в такое переходит? А чем ее оскорбили? Никаких измен не было, других женщин тоже не было; получается, с работой он ей изменял. Нет, это что-то ненормальное; и, главное, он слова плохого о ней ни разу не сказал; но это, наверное, характер такой, за это и люблю…
***
Но, вообще-то, если все будет у нас хорошо, я просто предвкушаю, как сообщу знакомым эту новость. Честно могу признаться, что хвастаться все-таки люблю. И пусть это не я блистаю где-то на экране и на огромных концертных площадках, но у меня жизнь складывается так, как я хочу. Значит, можно и так — не слушая «добрые советы» о том, что надо рубить сук по себе, не зазнаваться… я сделала все наоборот, и все получилось. Знаю, что меня коллеги считают заносчивой и надменной, причем, что забавно — коллеги женского пола, точнее, даже не коллеги, а те, кто выше по карьерной лестнице, мелкое начальство. Ничем не могу помочь — если вам заработанные или доставшиеся от родителей или мужей деньги счастья не приносят — это ваши проблемы. Видимо, я их просто раздражаю — вроде бы и достаток не очень велик, а не жалуюсь почему-то, да еще и бесконечные разговоры о диетах не поддерживаю, потому что у меня есть верное средство — вторая работа. Зарплата там, можно сказать, слезы, но плюсы в другом — хорошее настроение, самочувствие, адреналин; не могу сказать, что всегда иду на тренировку в отличнейшем настроении, но я научилась этого не показывать, а потом втягиваешься и увлекаешься, и увлекаешь людей за собой.
