И этот ребенок это поняла сразу, даже не зная его.
И она защищала мальчишку просто так. Не было причин, не было расчета. Она врала, глядя наставнику в глаза, чтобы облегчить жизнь случайному знакомому просто потому, что могла это сделать.
Келлан пугал и смущал ее. Было неприятно видеть, как она прячет взгляд, и как-то досадно осознавать, что он для нее — абсолютно чужой человек, да еще и не с самой приятной репутацией, тогда как она за это время стала ему почти родной. Рядом с ним Алана чувствовала себя не в своей тарелке и пыталась избавиться от его общества как можно скорее. То, что ей было бы спокойнее, не появись он в ее жизни, мучило и тем удивляло Келлана. Надо было заговорить с ней раньше, намного раньше.
И все же Алана была достаточно умна, чтобы, поняв, что он может прочитать ее мысли, взять их под контроль, несмотря на весь свой страх. Он вспомнил ее веселую мысленную песенку и улыбнулся: никто при нем еще не делал ничего подобного. Обычно послушники упорно старались не думать, что у них, конечно же, не выходило. С таким контролем она стала бы прекрасным шепчущим. Келлан не мог не думать об этом, а Алана лишь смиренно признавала, что магия — не ее удел. Как могла молодая девочка быть такой мудрой?
И этот амулет на ее груди… Он был связан с ней, а амулеты никогда не связывались с простаками.
Единственным, с кем Келлан хотел поговорить об этой странной девочке, был только что вернувшийся директор Син.
19. Алана
— Отлично выглядишь! — Хелки обошла Алану по кругу. — Знаешь, я не хотела раньше тебе говорить, но те коричневые платья всех оттенков… ну, скажем так, грязи, не так уж сильно тебе идут. А такой, глубокий синий — еще как! Хочешь с кем-нибудь познакомиться? Сегодня даже наставники ходят явно.
— Это форма, — тихо ответила Алана, завороженно осматриваясь. — Праздник. Свет, какая же красота!..
Девушки стояли в крытой галерее одного из основных учебных корпусов, сегодня украшенного огнями и гирляндами из живой зелени и цветов. Под потолком россыпью горели искусственные звезды, теряющиеся в ворохе крупных пахучих цветов, похожих на розы. Стебли этих невероятных растений вились по стенам, обнимали стрельчатые арки окон. Алана не могла оторвать взгляда от тяжелой зелени и мерцающих огоньков где-то в глубине переплетений. В розетках потолка распускались соцветия гортензий, и массивные грозди свисали так низко, что можно было, подпрыгнув, коснуться лепестков рукой.
Снаружи галереи холодный ветер вовсю ворошил уже опадающие листья, только что Алана бежала сквозь терпкий и влажный осенний воздух, но в самой галерее пахло росой, древесным соком и сотней незнакомых свежих цветочных запахов.
Алане нужно было стоять в одной из ниш, за высоким мраморным столиком круглой формы, и приглядывать за тем, чтобы все хрустальные бокалы были полны фруктового пунша на случай, если наставники, послушники или гости решат их взять. Ей наказали быть тихой, тактичной и услужливой, и молчаливой тенью всеми силами поддерживать атмосферу праздника. По этому поводу ей выдали платье из необычной, тяжелой ткани цвета сумеречного неба. Оно было закрытым: прямые рукава доходили до кистей, воротник застегивался под самым горлом; и совсем не пышным. Несмотря на свою простоту, одеяние было роскошным, и оно выглядело намного более дорогим, чем все, что Алана видела в гардеробе Флоры Голденер, любительницы необычных и недешевых нарядов.
Хелки провела пальцами по рукаву и завистливо вздохнула.
— Это не сотканная, а созданная ткань. Потрясающая, да?
— Никогда не носила ничего подобного. Нам всем выдали такие платья. Они дорогие?
— Не в этом дело, — ответила Хелки. — Если ее продавать, то да, это будет очень дорого. Но Аринелла создала ее явно чтобы порадовать директоров. Как и эти цветы, огни, занавеси в залах. Директора, конкретного, держу пари. — Она подмигнула.
— Какого? — скорее машинально, чем с интересом спросила Алана, расставляя бокалы.
— Сина, конечно, — прошептала Хелки. — Говорят, Аринелла влюблена в него много лет, но он никогда…
Алана слушала вполуха, не задумываясь, нежно и аккуратно разливая мутную красную жидкость. Поэтому когда услышала хлесткий звук удара ладонью, почти подскочила. Хелки держалась за красную щеку и затравленно смотрела на высокую, красивую светловолосую женщину в легком небесно-голубом платье, поверх которого кружевом вился драгоценный золотой пояс.
— Ты думаешь, что это твое дело? Да как ты смеешь говорить… — Женщина обратила на Алану взор горящих негодованием зеленых глаз, и недосказанное «об этом с прислугой» повисло в воздухе.
— Простите, наставница Аринелла, — прошептала Хелки.
— Прочь, — сузила глаза Аринелла. — Еще раз услышу, как ты обсуждаешь наставников за спиной…
Хелки не ответила, и, мелькнув длинной пышной зеленой юбкой, поспешно скрылась за одним из проемов, ведущих в сад. Аринелла осталась стоять напротив Аланы. Грудь ее вздымалась. Алана была почти уверена, что та еле сдерживается, чтобы не разрыдаться, и не хотела попасть под горячую руку. Поэтому она вежливо протянула наставнице бокал, опустив глаза. Женщина взяла его, отпила и поставила обратно на столик. Бокал тут же растворился в камне, будто его и не было, и Алана не смогла сдержать восхищенного смешка. Понимая, что может чувствовать женщина, если то, о чем говорила Хелки, было хотя бы на десятую долю правдой, Алана решила воспользоваться шансом и перевести тему:
— Леди Аринелла, могу я задать вопрос?
— Задавай, — через зубы процедила Аринелла.
— Что мне делать, когда все бокалы исчезнут?
— Принесут еще, — отмахнулась Аринелла. — Я тебя раньше не видела. Ты кто? Ты не похожа на служанку, слишком молодая.
— Меня зовут Вила, — почтительно ответила Алана, которой почему-то хотелось обнять расстроенную женщину, какой бы глупой не казалась эта идея. — Я тут недавно. У Альмы закончился срок контракта, она уехала ухаживать за матерью, и теперь я вместо нее подношу напитки. Я… — Она смутилась. — Спасибо, что позвали меня сюда. Я никогда не видела такой красоты. И никогда не носила таких платьев. Это все, — она показала на потолок, — ваша идея?
Аринелла неожиданно улыбнулась, и надломленность исчезла из ее образа.
— Да, — просто ответила она. — Тебе нравится?
— Это настоящая сказка, я даже не читала о таком. Неужели весь Приют так украшен?
— Только несколько корпусов и три перехода между ними. Слушай, Вила, да? Когда закончатся бокалы, прогуляйся немного. Если кто спросит — я тебе разрешила.
— Спасибо, леди Аринелла, — поклонилась Алана.
Аринелла повелительно махнула рукой, прекращая разговор, и, прямая как стрела, пошла к массивным дверям. Шепот донесся до Аланы — и двери распахнулись перед женщиной настежь, ослепив Алану льющимся изнутри светом и на мгновение оглушив гулом веселья. Похоже, прямо из галереи был выход в один из основных танцевальных залов. Алана проводила ее фигуру глазами и, мечтательно улыбаясь, прислонилась к каменной стене, наслаждаясь вновь опустившимися тишиной и полумраком.
Никто не выходил по крайней мере полчаса, и Алана была готова уже сама опустошать бокалы, так хотелось ей, наконец, увидеть другие созданные Аринеллой чудеса. Время текло медленно, и Алана пожалела, что не взяла с собой книгу. В какой-то момент она отломила один из низко растущих цветков, надеясь воткнуть его в волосы — и тут же на его месте вырос новый. Это была какая-то особая, счастливая, умиротворяющая магия, и Алана тихо рассмеялась, вплетая тонкий стебелек в косичку у уха.
И в этот момент из зала вывалилась компания послушников, хохочущая и громкая. Их было шестеро, все они были мужчинами лет двадцати на вид. Двое из них держали в руках странные прозрачные сферы, которые выглядели бы как необычные бокалы, если бы в них было хотя бы одно отверстие. Внутри сфер мерцала и переливалась субстанция янтарного цвета. Амулет на груди Аланы потеплел, и она спряталась в нишу глубже, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Один из парней успел ее заметить: это был Рест.
