— Бред! — сжимаю виски ладонями. — Так ведь не бывает.
Кот молчит. Только в зелёных глазах отражаются огоньки свечей.
— Мало ли, что человек скажет в Новогоднюю ночь? А если бы я загадала, скажем, попасть на Луну?
— Ты сказала то, что хотела сказать, — флегматично говорит Йорг.
— Но я не могла хотеть такого.
— Увер-рена? Ты никогда не хотела встр-ретить сильного мужчину,
— Который женится на другой, а меня сделает наложницей? Нет, котик, в самом страшном сне мне бы такое не привиделось.
Сижу, обхватив колени руками, и раскачиваюсь, как маятник, вперёд-назад. Вытаскиваю из памяти подробности злосчастной вечеринки. Но ничего нового не вспоминается.
— И как мне теперь быть? — растерянно спрашиваю у Йорга.
— Ложись-ка ты спать, — зевает он.
— Утро вечера мудренее? — невесело усмехаюсь я. — Ну уж нет. Ты ведь не случайно пришёл ко мне. И там у этой злобной Альвы предупреждал об опасности. Теперь твоя очередь. Погоди, я, когда в себя приходила, Альва у тебя совета спрашивала. Про браслет, да? И ты сказал ей, что только добровольно… Так, может, ты сейчас ради неё пришёл? Меня ты видишь впервые. Ты не можешь быть на моей стороне.
— Ёшкин кот, — отвечает Йорг моим любимым ругательством.
— Что?
— Ёшкин кот, — повторяет он. — Это др-ревнее заклинание призыва. Ты пр-роизносишь его пр-равильно.
— И что? — никуда моя подозрительность не исчезла. — Как мне знать, что ты говоришь правду, а не заманиваешь в ловушку?
— У-р-р, — раздражённо рычит кот. — Если хочеш-шь знать, Альва была на пр-равильном пути. Если бы она тебя замор-розила и р-разбила, бр-раслет не постр-радал бы.
Йорг поворачивается ко мне спиной и изображает египетскую статуэтку, демонстрируя глубочайшую обиду.
— Но ведь Альва тебе доверяет, — не сдаюсь я. — Ты для неё кто? Фамильяр?
Не уверена, что сленг фэнтези совпадает с языком этого мира, но почему бы не попробовать.
Кот снова презрительно фыркает, но удостаивает меня ответа:
— Она так думает.
— Ну, по крайней мере, честно, — усмехаюсь я. — Понятно. Верить никому нельзя.
Укладываюсь на подушку, чувствуя, что силы мои на исходе.
— У-р-р, нич-чего тебе не понятно, — рассержено рявкает кот. — Слуш-шай внимательно. — Ведьмы и маги почему-то считают магических котов своей собственностью. Но мы коты сами выби-раем, о ком заботиться.
— И ты решил… — бормочу я, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми.
Но всё начинает расплываться. Это ж я вторые сутки без сна, если не считать дремоты во время спа-процедур. Мысль уплывает под мурчащую речь кота, но последние фразы возвращают меня в сознание.
— Запомни девочка, если я р-решил стать твоим фамильяр-ром, это я о тебе забочусь, как стар-рший и более опытный. Так кто чья собственность?
Открываю глаза и сажусь:
— То есть ты будешь считать собственностью меня? — возмущённо спрашиваю я. — Знаешь что, котик. Я всегда безмерно уважала вашу братию за независимость, но, чтобы ты меня приручил и одомашнил, это уж фигушки. С меня вашего дракона хватает с его: «Я — хозяин». Не слишком ли много собственников развелось?
Некоторое время кот молчит. А у меня в голове сталкиваются две мысли: «Похоже, я потеряла единственного союзника» и «Да пошёл он с его помощью».
— Ну хор-рошо, — неожиданно заявляет котяра. — Погор-рячился. Ты интер-ресная. Я хочу с тобой остаться. Но помыкать мной…
— А нельзя так, чтоб никто не был чьей-то там собственностью? И никто никем не помыкал?
— А ты почеш-шешь меня за ушами, как тогда у Альвы? — неожиданно заискивающе спрашивает кот.
И меня пробивает на смех:
— Иди уже сюда, — притягиваю к себе пушистую тушу, некоторое время старательно чешу уши, но кисти безвольно повисают, и очень скоро я уплываю в сон под уютное мурлыканье.
Просыпаюсь от голоса Лариты. Никакого кота под боком нет. Грустная мысль, что мне это всё приснилось сменяется радостью, когда вижу на одеяле черные шерстинки.
— Госпожа, — взволнованно говорит служанка. — Такая честь, вам велено прийти на завтрак в Малую гостиную.
— Так это честь или велено? — спрашиваю хриплым спросонья голосом.
Но Ларита не улавливает насмешки в моём голосе. Она торопит меня:
— Нельзя опаздывать. Я вас сейчас быстренько одену и расчешу. Энни, Арна, помогите госпоже умыться.
Как говорится, поднять подняли, а разбудить забыли.
Просыпаюсь окончательно я перед дверью в ту самую Малую гостиную. А причина — странная вибрация в груди. Я точно знаю, кого увижу, когда створки распахнутся. Сердце пропускает удар. Дыхание сбивается. Горячая волна, спиралью закрутившись внизу живота, разворачивается пружиной и разгоняет кровь по всему телу.
Вхожу, ничего и никого не видя, кроме льдистых голубых глаз. Физически чувствую, как их взгляд скользит по моим губам, спускается к груди.
Тишина. Её разрывает яростное шипение и звон разбитой тарелки.
–——–—
* voi là (вуаля) фр. — вот
** анекдот бородатый, думаю, вы все его знаете, но если вдруг нет, спрашивайте в комментах. Он короткий, с удовольствием расскажу.
Глава 19. Горячий завтрак
— Леди Аттерлани, — в голосе Айварса лёд, да такой, что замораживает всю гостиную. — Завтрак ещё не окончен.
Не дожидаясь ответа Альвы, князь снова переводит взгляд на меня и кивком указывает на место слева от себя:
— Садись, Адриана. Ешь.
Звучит почти угрожающе. Медленно иду к столу, ожидая подвоха. И, только опустившись на любезно поставленный слугой стул, решаюсь бросить быстрый взгляд на застывшую Альву.
Возмущённая моим появлением она вскочила, видимо, собираясь покинуть гостиную. А сейчас изображает памятник, не решаясь ни уйти, ни сесть.
Айварс больше ничего не добавляет, и леди всё-таки садится. Берёт в руки чашу, но, прежде чем сделать глоток, злобно зыркает в мою сторону. Холодею. Трудно забыть, как она заморозила двоих людей.
Вот зачем князь такое устраивает? Что это?
Показательная дрессура невесты при упрямой человечке? Ну, да, очень надо ему что-либо демонстрировать мне. Совершенно очевидно, это норма поведения. Вседозволенность.
Или, может, специально ревность хочет вызвать? Не у меня, конечно, — у неё. А я инструмент, которым не жалко пожертвовать.
Хуже относиться ко мне Альва уже не будет: хватило браслета. Но из-за княжеских экспериментов терпение может закончиться раньше, чем я найду лазейку для бегства. И быть мне ледяной статуей.
— Хочешь что-то спросить? — Айварс поворачивается ко мне.
Отрицательно качаю головой, уткнувшись в тарелку.
Некоторое время князь разглядывает меня. Физически ощущаю, как скользит его взгляд по моему лицу, останавливается на губах. Я как раз положила в рот кусочек сыра. И сижу сейчас, как та ворона из басни Крылова: ни прожевать, ни проглотить, ни каркнуть. Не подавиться бы.
Наконец, Айварс отводит от меня свой тяжёлый взгляд, и сыр обретает вкус.
Ох, как не хочется быть разменной монетой в местных разборках. Но моим мнением никто не интересуется.
Кроме сыра и творога на столе запечённое мясо и овощи, не самая лёгкая пища для утра. Но если вспомнить первое знакомство с князем, когда он стоял после оборота в позе Шварценеггера, такую мышечную массу надо хорошо кормить.
Зря вспомнила. Дыхание сразу же сбилось. Внизу живота потеплело, а при мысли о том, что надо бы это как-то погасить, жар начал усиливаться. И готова поспорить, проклятый дракон это почувствовал. Внутри появилась уже знакомая вибрация, такая же, как при приближении к дверям гостиной. Он что, сознательно на меня так влияет, чтобы мне хотелось из платья выпрыгнуть?
Во рту пересохло. Оглядываю стол: ни соков, ни минералки, только изящные кувшины над которыми поднимается пар. Спрашиваю, борясь с робостью:
— Можно мне что-нибудь попить?
Айварс бросил взгляд поверх моей головы, и слуга моментально наполнил стоящую передо мной чашу.
