«Могу, конечно».
- Эй, только после того, как мы осмотрим там все!
Задиристый смешок. Не обращаем внимания. Повернувшись к Самуилу Яковлевичу, я продолжила:
- Думаю, вы вполне можете устроиться в гостевом крыле. Чуть позже мы проверим кухню. Слуг здесь уже давно не было. А тренироваться можно ходить в правое крыло.
Тихий смех. Даа, что-то мне подсказывает, что когда мы отсюда уедем ловушек в хозяйском крыле будет больше, чем, когда мы приехали…
- Самуил Яковлевич, командировки по три дня и в таком количестве, чтобы не парализовать работу лаборатории.
- Обижаете, Ярослав Александрович. Работать все будет как часы. А потом – еще лучше. Считайте это курсами повышения квалификации.
- Я оставлю вам Туманскую, все-таки она целитель, а вы еще те экспериментаторы и Алексея Бехерева – главным. Чтобы не расслаблялись. Слышишь, Алексей?
- Понял.
- Абсолютно с вами согласен! Меня сейчас больше защитный контур поместья интересует! Все-же такую систему скоординировать. Гений работал! Гений!
- Систему защиты делал мой отец, а Рилли потом добавила ловушки. Из наработок. Это должно быть в документах.
Странно, говорю, а у самой слезы в горле. Нет, Ариадна, нельзя расслабляться. Соберись! Вдох – выдох… Нам еще комнаты осматривать. И мою, и родительские. Нельзя терять лицо перед посторонними, нельзя! Если бы здесь был один Ярослав… Но здесь еще его подчиненные и мои коллеги, поэтому ронять его и свой авторитет истерикой – никак нельзя. Держимся!
Сейф в потолке привел всех в удивление. И хотя там уже ничего не было, но сама мысль спрятать его именно там… В общем, на эксперта мы могли уже больше не рассчитывать, он ушел в изучение диковинки с головой так плотно, что, оставив с ним одного оперативника, мы пошли дальше.
В прошлый раз нам не удалось заглянуть на кухню и в столовую. Забавно, но стазисные кладовые выглядели так, как будто их наполняли не десять лет назад, а на прошлой неделе. Причем на кухне было так чисто, как будто никто за все эти годы до нее, так и не дошел.
«Не дошел. Я не пустила. Твоя мама любила тихие завтраки на кухне.»
- Я помню…
Все помню… Мама иногда готовила нам завтрак, говоря, что готовка – это выражение любви к тому, для кого готовишь. Если уж взялся за этот «подвиг» значит, тебе этот человек очень дорог. Блинчики, пирожки с вишней, сырники… У мамы они получались с запахом летнего утра и скошенной травы… В такие дни папа тоже с удовольствием сбегал из столовой, и мы завтракали, забыв о правилах этикета.
Провела рукой по абсолютно чистому столу, за которым мы обычно завтракали. Стол отозвался теплом воспоминаний.
- На какое-то время мы можем не беспокоится о пропитании. Но все-же, Алексей, распорядись, чтобы сюда завезли продукты. Определим это как долгосрочное наблюдение за объектом. Тут есть где готовить, поэтому не переусердствуйте с сухими пайками.
Ясный, негромкий, голос Ярослава раздающего распоряжения позволил мне начать спокойно переключатся с воспоминаний на нынешнюю ситуацию. Прошлое, которое я потеряла, нахлынуло как в первые полгода после гибели родителей. Болезненно рвало, выстроенную за эти годы стену не безразличия, но хотя бы отсутствия боли. От Рилли пришла волна поддержки и спокойствия.
Я смотрела в окно в сад, стоя около стола, и мужская рука, обнявшая меня за талию и прижавшая к телу в первый момент, слегка выбила из того состояния покоя, в которое я пыталась погрузится после волны от Рилли.
- Ты в порядке?
Немного хрипловатый голос Ярослава запустил мурашки, которые рванули куда-то … Куда-то….
А, неважно, куда рванули – туда рванули!
- Может отдохнешь или дальше? Чтобы быстрее закончить?
Стоять так, чувствуя его дыхание на щеке, тепло его тела, даже через одежду … Стоять так хотелось долго… Но разум упорно пробивался, что надо идти…
- Надо идти…
Мне показалось, что эту фразу я просто прошептала.
- Надо – пойдем.
Меня достаточно резко развернули и на это раз я уткнулась носом в светло-голубую рубашку. После чего подняла голову, чтобы посмотреть в глаза своему начальнику? Жениху? Близкому человеку?
ЛЮБИМОМУ…
Поцелуй выбил из моей головы все: страхи сомнения, застарелую боль потери… Я чувствовала тепло губ и пальцы в волосах, от которых просто били разряды невероятно приятных и почему-то пугающих эмоций... Я потерялась в ощущениях… Где я? Что происходит?
Пришла в себя тяжело дыша… Действительно, дыхание необходимо для жизни. А я и забыла, что иногда надо дышать…
Рваное дыхание Ярослава отзывалось моему абсолютно синхронно…
- Надо идти…
- Надо, - подтвердила я.
- Продолжим дома.
- Продолжим, - согласилась я.
- Я буду рядом.
- Согласна, - опять согласилась я.
- Всегда.
- Посмотрим…
Вот и чего я так уперлась?
***
В относительную норму я пришла относительно быстро. Относительно относительного – забавно звучит… Я уже не раз замечала, что переключить эмоции и восприятие ситуации мне помогают слова. Особенно когда я их связываю непонятным образом, поворачивая то в одну сторону, то в другую. Успокаивает…
Возвращаемся к относительному спокойствию. Относительно быстро относительно меня.
Стоп. Относительно.
Опять…
Когда мы вышли из кухни, я почему-то зацепилась за взгляд Бехерева. Он смотрел спокойно и как-то изучающе. Как будто у него в уравнении с двумя неизвестными выползло третье, и он пока не понимает, это облегчило ему решение или нет.
Никогда не любила математику, а тут… Относительность, уравнения, неизвестные…
Мысли возвращались к поцелую на кухне, казалось, что все в курсе произошедшего. Краска медленно, но верно доползала до кончиков ушей… Думаем лучше о словах и математике, а не о поцелуе! О математике, я сказала!
- Предлагаю начать осмотр с кабинета отца. Потом спальня родителей и остальные комнаты в этом крыле. В спальне мы конечно были в прошлый раз, но вдруг я что-то пропустила…
Спорить со мной никто не стал. Смысл?
- Кстати, мама часто сидела рядом с отцом в кабинете, когда он работал. У нее был свой уголок около окна, своя полка и небольшой столик.
- Боюсь, кабинет главы рода наверняка обыскивали. И не раз. Дух может что-нибудь подсказать?
- Рилли?
«На ключе родовая магия с защитой. Твой отец предполагал, что меня смогут подчинить. Но был уверен, что ты сможешь найти».
- Рилли не поможет. Отец защитил ключ магией крови.
- Но ты же не можешь кровью касаться всего подозрительного? Это никакой крови не хватит!
Представила брызги крови на стенах, мебели, потолке… Брр…
- А нам и не надо всего… Мой отец всегда говорил, что лучше всего что-то спрятать – это положить на виду. В сейфах ключа наверняка нет. Это что-то, что стоит на всеобщем обозрении…
- А твой кулон может в этом помочь?
Все самые умные мысли сегодня – не мои.
- А ты прав… Он настроен на мою кровь… Попробуем.
Попытка почувствовать хоть что-то махнула хвостиком и показала, что так легко – не будет. Найти, все что нужно стоя на одном месте? Хорошо бы, но это не мой случай, слишком легко. Пришлось все-таки пройтись по помещениям, которые я помнила еще в не разгромленном состоянии. По сердцу болезненно царапали валяющиеся на полу книги, разбитые вазы и горшки с цветами, как будто кто-то от бессилия просто крушил все вокруг.
- Не переживай, все восстановим… Если захочешь.
Негромкий голос Ярослава над ухом опять запустил миграцию мурашек, а я, чтобы не видеть разгрома, просто закрыла глаза.
На краю сознания что-то мелькнуло.
Конечно! Наша любимая игра с папой! Он брал какую-то вещь, я ее осматривала, ощупывала, буквально обнюхивала, а потом он ее прятал. Я стояла с закрытыми глазами и ждала, пока он ее спрячет, а сама пыталась расслышать малейшие шорохи, просчитать как далеко папа мог уйти с этим предметом от меня и все в этом роде.
Пару раз папа просто бесшумно ронял мою заколку, например, из окна в соседней комнате, и пока я пыталась облазить всю комнату, он просто работал в кабинете, ожидая, что я просто выгляну в открытое окно. Тогда отец и научил меня пользоваться своим внутренним компасом, настраиваясь на вещь, на которой особо сильно был виден его след, что означало, либо эту вещь он недавно трогал, либо очень часто. На первых порах я все время хваталась за его письменную ручку, как за самый яркий предмет в округе.
