-Хочешь, пойдем ко мне? - тепло предложила она.- Там по...
Но мальчишка вдруг, мгновенно очнувшись, резко вскинул голову, с грохотом отодвинул от себя еду, посмотрел на Амарин с такой болью и злобой, что она замерла. А мальчика всего затрясло, горькие слезы обиды сорвались с его глаз. Он судорожно вздохнул, пытаясь их унять, и с болью, с надрывом крикнул, весь становясь несчастным комочком:
- А вы, аэриня благородная, заступница, добренькая! Еды мне купила... А сама - вот оно, рабчика себе приобрела безотказного? Наивного. Я его, мол, добротой показной приманю. А он, мол, потом в знак благодарности за тарелку похлебки под каким - нибудь старым пердуном отработает, знакомым вашим вонючим будет все обсасывать. Не на того напала, я птиц стреляный! Я тебе еду твою выблюю, прям на платьице твое дорогущее.
Амарин потрясенно молчала. А мальчик горько заплакал, размазывая по лицу грязь и кровь. Амарин с удивление увидела, что он теперь смотрит на неё сиреневыми, изменившими от душевной боли глазами. Как она сразу не почувствовала! Теряет дар? Перед ней сидел одинокий и несчастный сиаминский мальчишка. Но сиаминцы вообще только большими семьями живут, и никогда не ходят поодиночке, да и вообще, со своей планеты не уезжают по своей воле. А тут мальчик, сиаминец - и один! Долго один!
Все внутри Амарин перевернулось. Она вновь почувствовала себя семилетней, там, в трюме корабля, среди сорока одиноких маленьких детей разных рас, давших клятву быть вместе до конца, стать друг другу семьей. Она вспомнила, как потом рыдала над погибшими телами и выла от безысходного одиночества.
Решение пришло мгновенно. Амарин рванула Итур и приоткрыла светящийся серебристый знак. Увидев цветок Лелья, мальчик неверяще замер. Горькие слезы перестали бежать по грязным, распухшим щекам, и он с нарастающей невероятной надеждой взглянул на Амарин. Она вздохнула и нараспев произнесла срывающимся от волнения голосом, касаясь мерцающего цветка:
- Я открываю тебе сердце, скрытое от других цветком божественного Лелья. Я сестра тебе, а ты мой брат. Род мой, моя защита. Да хранит нас с тобой ветер судьбы, брат. Имя мое тебе открыто. Я Амарин ДейСоло, дочь погибших родителей. Сестрой Лиолелль принятая в семью Сиамина. Владелица неразрывной связи тридцати девяти рас, подтвержденной полным Итуром. Отныне и навсегда. Если примешь...
Мальчишка сглотнул, потом протянул руку и пододвинул к себе запястье Амарин, на котором плотным серебряным цветом мерцал знак сиамина, подтверждая правдивость сказанного, и горели крохотными алыми каплями 39 точек полного Итура. Мальчик аккуратно накрыл запястье Амарин своей ладошкой и настороженно спросил:
- А в семье у нас мужчины есть?
Амарин отрицательно покачала головой.
Он рассмеялся сквозь слезы:
-Ты ж понимаешь, что теперь я буду главным...
-Будь, - тихо сказала Амарин.
И тогда малой, выпрямляя спину, шепотом, но очень торжественно произнес, прижимая руку к груди, на которой замерцал серебряный цветок:
- Я открываю тебе сердце, скрытое от других цветком божественного Лелья. Я брат тебе, твой род и твоя защита. Да хранит нас с тобой ветер судьбы, сестра. Имя мое тебе открыто. Я Тиаримин Лаберкорн, сын погибшего славного рода воителей, сегодня возрожденного. Принимаю дар твой, владелица неразрывной связи тридцати девяти рас, подтвержденной полным Итуром. И клянусь хранить тебя. Отныне и навсегда.
Им показалось, что мир замер, принимая слова на веру, меняя судьбы.
Тиаримин Лаберкорн выскочил из-за стола и порывисто прижался к Амарин. Теперь был только он, маленький гордый мальчик, доверчиво прижимающийся к ней своим разбитым и распухшим лицом с кровавыми подтеками. И такое невероятное счастье охватило её! Правильно! Все правильно! Самые настоящие вещи так и происходят - без раздумий, давая возможность говорить сердцу! Что-то пискнуло, и из ворота рубашки показалась недовольная мордчка Дахарога.
- У нас дома запасы какие - нибудь найдутся? Мы, мужчины, народ прожорливый, - еще шмыгая носом, но у же по - деловому спросил мальчишка, доставая Дахарога.
- Нет, Тим. Но сейчас купим. Кстати, надо и тебя какой - нибудь одежкой побаловать. Только тут посиди, я быстро, а то ты такой чумазый, что нас вряд ли в примерочные пустят.
Амарин вернулась очень быстро, на глаз прикупив брюки, легкую рубашку, открытые сандалии и пижамку. И еще купила пояс с ножнами и торенским маленьким клинком. Сиаминцы - воины, вот пусть вспоминает, как им быть. Напоследок забежала за продуктами и набила огромный пакет фабрикатами. В доставку отдавать Амарин не хотелось, рассудив, что они быстрее дойдут до дома. Тиаримин, увидев нагруженную Амарин, возмутился и забрал из её рук пакет со словами:
-Нечего девушке руки надрывать. Для этого мужчины есть.
Амарин умиленно улыбнулась, соглашаясь.
Потом они решили пойти домой пешком. Им хотелось запомнить этот путь, эту дорогу, хотелось поговорить. На планше настроили курс. И вот уже целый стандартный час они брели через изумительный по красоте парк, разговаривая обо всем на свете.
- Мар, а твой Итур точно полный?
- Точно.
- То есть и боевой, и связующий.
-Да.
- А ты теперь драться сможешь, как лучшие воины 39 рас?
- В идеале должно было быть так, но нам было в среднем по семь лет, и все, что они умели, в лучшем случае, кусаться, - улыбнулась девушка, - кусаться я и научилась. Очень талантливо кусаться.
Тиаримин захихикал:
- А связь тоже дефектная получилась?
- Нет, связь очень сильная. Я иногда направленные мысли могу прочитать даже на расстоянии трех планетных курсов. И языки знаю. И обычаи, но не все, те, что дети знали. Только это секрет, понимаешь? Меня за него убить могут...
- Нет, - взволнованным шепотом прервал её Тим, - теперь у тебя есть воин сиамина, мы не предаем, - и он гордо выпрямил спину.- Знаешь, какие мы сильные? Теперь ты под защитой, и все будут иметь дело со мной!
Амарин смотрела на мальчика сквозь пелену непролитых слез и тихо млела от неизбывного, ликующего счастья.
- Тим? А как ты оказался здесь, один?
Он дернулся и ответил очень тихо:
-Я расскажу тебе... но не сейчас. Не могу. Очень страшно вспоминать.
Девушка ласково погладила волосы Тиаримина, потом наклонилась и поцеловала в макушку. Он ничего не сказал, просто остановился и прислонился к ней, а после отчаянно прошептал, сдерживая слезы:
- Я жил из последних сил. Один жил. В грязи, подлости и крови. И уже не верил и не надеялся. Но жил... А потом ты посмотрела сверху на меня своими такими чистыми, такими добрыми глазами, и я понял - ты мой мерцающий цветок Лелья, моя семья, моя награда за верность роду. Я не сдался - и род послал мне тебя.
-Нам послал друг друга, - прошептала Амарин.
Вот так и стояли они в прохладной тени огромных деревьев, прижимаясь друг к другу. Теперь не одинокий мальчик и не одинокая повзрослевшая девочка.
А потом они снова шли...
-Тим, ты не прячь больше свои сиреневые сиаминские глаза.
- Ага! Прям разбежался. Знаешь, как вы, женщины, на них реагируете? - Он презрительно сплюнул, - ой, мальчик, какие у тебя красивые глазки, - и он снова презрительно сплюнул.- Мне еще от тебя мужиков отгонять придется - вот это будет морока! Ты ж у меня красавица,- и он немного смущенно пробормотал,- даже красивее, чем кровная. А ты предлагаешь еще и от женщин самому отбиваться! Вот вернемся на Сиамин, я тебя там замуж отдам, вот тогда и о себе подумаю, глаза покажу. А пока ни-ни! И ты меня не упрашивай!
-Слушаю и повинуюсь, мой господин.
Домой они добрели уставшие, но очень счастливые. Войдя в квартиру, Амарин посмотрела на портал вызовов и похолодела: 22 пропущенных. Но не желая портить остаток дня, ведь все равно уже ничего не изменишь, она отключила портал и пошла готовить ужин. Тим плескался в ванне и пел громким голосом. Потом они весело сушили ему волосы и мазали заживляющей мазью боевые раны. После запихивали в урчащие животы разогретые фабрикаты и запивали сладкой шипучей водой. Амарин отвела Тима в кабинет, застелила там неширокую кровать и сказала: 'Это твоя комната'. Но он не спал - сон не шел. И он пошел будить Амарин. А потом они еще бегали за наглым Дахарогом, стащившим со стола кусок вкусного мяса и хохотали, упав на пол в прихожей, когда это хитрая мордочка, вырвавшись из их неумелых рук, треснула Амарин по носу мягкой ласковой лапкой.
