начал разговор Кольдер.
И что это? Очередная проверка или… все проверки пройдены и начинается дело?
— Стоящая вещь? — проверка или дело, но из роли нельзя выходить до конца. Не хочет открываться, и не надо, она вот тоже не спешит это делать.
Оборотень замялся. Странное для него состояние, как успела узнать Алекса, сомнения — настоящие сомнения, а не наигранные — ему не свойственны.
— Я не знаю, что у него. Просто сказал, что нужно сбыть вещицу. Какую, не сказал.
— Пусть несёт, если вещь стоящая, почему бы и не взять, — именно так, обыденно и беззаботно. Ведь не ждёт ничего особого, правда?
Оставалось надеяться, что чувствительный оборотень не заметил, как ёкнуло сердце. Начинается? Очень на то похоже.
* * *
Появились Кольдер со своим знакомым только к вечеру на четвёртый день после памятного разговора. Не могли прийти раньше? Или же подогревали интерес? Если последнее, то это удалось в полной мере. Нервное ожидание Апексинты было готово перерасти в панику. А вдруг и с оборотнем что-то случилось? Вдруг и эта ниточка оборвётся? Наверное, пора писать рапорт в Управление, что для оперативной работы она совсем не годится. Останавливали бабуля и Илинга. Достойная леди размахивала своей клюкой и ругалась, мол, совсем нетерпеливая стала молодёжь. Илинга тянула ручонки и улыбалась своей маме. Что будет с девочкой, если Алексу отстранят от дела? Ведь объяснили же, что малышка тоже играет здесь немалую роль, и она в любом случае останется, даже если Алекса сдастся и уедет.
— Прекрасная Алексинта! — Кольдер вытащил из петлицы цветок и вручил его девушке. — Как же я рад видеть вас вновь! Я скучал.
«А уж я-то как скучала! Заставил меня поволноваться. Гадкий, гадкий, гадкий оборотень!» — так и хотелось сказать Алексе.
На языке вертелось ещё много чего, но сказала она совсем другое.
— А, Кольдер, это ты? Опять за своё? Ничто-то тебя не изменит, шальная псина.
— Да, я псина! Да, немного шальная. И этим горжусь, — подбородок оборотня напыщенно взметнулся вверх, голова немного повернулась в профиль, демонстрируя девушке наилучший ракурс восприятия.
— Всё такой же, — безнадёжно махнула рукой Алекса, в очередной раз принимая его игру. — Лучше бы вспомнил об элементарных правилах приличия и представил своего спутника.
Зашедший вместе с Кольдером мужчина всё время их короткой перепалки терпеливо стоял недалеко от входа и внимательно рассматривал лавочку и её хозяйку. Впечатление он производил странное. Выше оборотня и шире его в плечах. Если присмотреться внимательнее, а Алекса так и сделала, то он был очень даже красивым. Пожалуй, даже не столько красивым, сколько идеальным. Да, именно это слово здесь подходило больше всего. Идеальный разрез глаз, идеально вылепленные нос и губы. Идеальные пропорции лица и головы нарушали только волосы, в небрежном беспорядке обрамляющие это великолепие. Такое совершенство она встречала только на картинах мастеров прошлого. И на том памятном балу.
Всё это можно было увидеть, если специально заострять внимание, в ином же случае странный гость просто ускользал из поля зрения. Вроде бы да, он здесь, но… как висящее на стене часы или картина. Мы знаем, мы помним, что они есть, но не думаем же о них постоянно. Так было и с ним.
Вот и ещё один аргумент в пользу того, что гостя Кольдер привёл особенного.
Не человека. И не оборотня. И никого из тех, расовую принадлежность которых можно определить вот так сразу. А ведь виделся обычным человеком. Как и Легран.
— Ох, да, что же это я, как же мог забыть, — Кольдер картинно хлопнул себя по лбу. А ведь запросто мог забыть. Если загадочный гость этого захотел бы. — Госпожа Алексинта, позвольте мне представить вам моего хорошего знакомого господина Тейдина Отакиджи. Тейдин, это госпожа Алексинта Кроф — вдова моего безвременно погибшего друга Петера Крофа. Госпожа Алексинта взяла на себя тяжкое бремя управления доставшимся наследством.
Вряд ли господин Тейдин Отакиджи способен читать мысли, такое никому неподвластно, даже высшим, но вот считывать эмоции — это запросто. Впрочем, эмоции Алексе скрывать и не нужно. Заинтересованность и некоторое ошеломление от его красоты? Так это нормально. Желание узнать, кто такой и что из себя представляет? Тоже ничего странного.
— Можно просто Тейдин, — господин Отакиджи сделал шаг, непринуждённо склонился и протянул руку. Жест вовсе не для рукопожатия. Что-то из той, прошлой жизни, где Алекса была леди Апексинтой Рейнин, дочерью главного артефактора Рилоссы.
Рука в перчатке — той самой, кружевной, изготовленной бабушкой — была чинно предоставлена для поцелуя.
— Тогда я — просто Алекса, — Алекса улыбнулась и вежливо присела в книксене.
— Приятно познакомиться.
И ведь нисколько не обманула. Действительно приятно. И не только потому что почувствовала, что их дело наконец-то сдвинется с мёртвой точки. Господин Отакиджи вызывал самые положительные эмоции. И это в самом начале знакомства. Наведённое? А вот с этим предстоит разобраться. Не похоже на тот огонь, что взвился между ней и Леграном в тот достопамятный бал, но всё же. Сейчас браслет смягчил воздействие? Возможно. Но почему тогда боль от осознания потери так же глубока? Почему браслет не избавил от неё? Пока только одни вопросы. И ответ на них искать самой Алексинте.
Краем глаза заметила в окно, как к дверям лавочки кто-то подошёл, с досадой подумала, что забыла запереть дверь. Посетитель дёрнул ручку раз-другой, затем глянул на часы и отправился восвояси. А ведь Алекса не закрывала дверь и точно помнила, что этого не делали её гости. Начать разборки? Но зачем. По времени и правда пора запирать лавочку, а их дело не терпит лишних глаз и ушей.
— Присядем? — она указала визитёрам на небольшой гостевой диванчик, сама же заняла стул напротив. Вежливо улыбнулась, предлагая им первым начать разговор.
Тейдин откашлялся. Ну-ну, в том, что высшие не подвержены примитивным болезням, Алекса убедилась на примере Илинги. Девочка ещё ни разу даже не чихнула. А ведь простуда и прочие детские болячки для таких малышей — обычное дело. На этот раз улыбка была куда искреннее, как и все, вызванные воспоминаниями о дочери.
Счёл ли господин Отакиджи ту улыбку адресованной себе, но он заговорил.
— Я принёс вам одну вещь. Не совсем обычную, — он вытащил из внутреннего кармана небольшой футляр и протянул его хозяйке лавочки.
Футляр, как удалось рассмотреть, был самый простой, не экранирующий. Но кто знает, может опасные артефакты и не опасны для своих создателей. Как же хорошо, что на ней защитный браслет и бабушкины перчатки. Алекса открыла коробочку. Внутри лежало стекло. Ну, больше всего это
