из вас, потаскушек, вообразил себе, что может вот так запросто войти в мой дом и забрать мою корону, то даже и не мечтайте. – Она остановилась возле стоявшей у стены компании девушек. – И если вы думаете, что можете вести себя как подзаборная шваль и в результате взойти на престол, то жестоко ошибаетесь. – Королева ткнула пальцем прямо в лицо Пайпер. – Я этого не допущу! – (Бедняжка Пайпер стукнулась головой о стенку, но побоялась показать, как ей больно.) – Я королева. Любимая народом. И если вы хотите выйти замуж за моего сына и жить в моем доме, то будете делать все, как я говорю. Вы будете послушными. Благовоспитанными. И молчаливыми. – Она прошла между столами и остановилась перед тем, за которым сидели мы с Бьянкой и Маделин. – С этой минуты ваша единственная работа – появляться на людях, вести себя, как подобает леди, сидеть и улыбаться.
Когда она закончила речь, наши глаза встретились, и я, решив, как последняя дура, что это приказ, улыбнулась. Но королева была явно не в том настроении, чтобы шутить. Она размахнулась и пощечиной стерла улыбку с моего лица.
Я со стоном повалилась на стол, не осмеливаясь пошевелиться.
– Даю вам десять минут, чтобы убраться отсюда. Есть вы будете сегодня у себя. И чтобы сидеть тихо и носу оттуда не показывать.
Услышав, как хлопнула дверь, я на всякий случай спросила:
– Она ушла?
– Да. Ты в порядке? – Маделин присела возле меня.
– У меня такое чувство, будто содрана кожа на лице. – Я с трудом выпрямилась, и пульсирующая боль пронзила тело.
– Боже мой! – воскликнула Бьянка. – У тебя на щеке отпечаталась ее пятерня.
– Пайпер? – позвала я. – Где Пайпер?
– Здесь, – проговорила она сквозь слезы.
Я встала. Пайпер со всех ног бросилась ко мне.
– Как твое лицо? Очень болит? – спросила я.
– Немножко. – Она провела ладонью по щеке, и я увидела полукруглый след от ногтя королевы.
– Да, есть небольшая отметина, но ничего такого, чего нельзя было бы скрыть с помощью косметики.
Пайпер прижалась ко мне, и мы остались стоять, крепко обнявшись.
– Что на нее нашло? – озвучила наши мысли Нова.
– А что, если она просто стоит на страже интересов своей семьи? – предположила Скай.
– Можно подумать, мы не знаем, что она пьет как лошадь. От нее постоянно несет перегаром, – фыркнула Кордей.
– А по телику она всегда такая милая, – озадаченно протянула Келса.
– Послушайте, – сказала я. – Одна из нас рано или поздно узнает, каково это – быть королевой. Даже постороннему человеку понятно, какое это тяжкое бремя. – Я замолчала и потерла пылавшую щеку. – С этой минуты нам следует по возможности избегать лишних встреч с королевой. И пожалуй, не стоит рассказывать о случившемся Кларксону. Ему в любом случае вряд ли понравится, если мы будем говорить плохо о его матери.
– И мы что, должны спустить все на тормозах? – возмутилась Нима.
– Тут каждый решает сам. Тебя никто не неволит, – передернула я плечами. – Но лично я сделаю именно так.
Я снова прижала к себе Пайпер, и все замолчали. В свое время я рассчитывала подружиться с другими девушками на основе общих интересов, например любви к музыке или косметике. Но я никогда не думала, что именно тайный страх свяжет нас крепкими узами, сделав практически сестрами.
Я решила ни о чем его не спрашивать. Если принц Кларксон и был с Тиа в интимных отношениях, то мне об этом лучше не знать. А если не был, то своими расспросами я лишь нарушу негласный договор, который мы еще толком и не успели заключить. Скорее всего, Тиа специально распускала слухи о своей связи с принцем, чтобы запугать остальных. И вот пожалуйста, чем это для нее закончилось.
Поэтому надо просто обо всем забыть.
Но вот о чем я точно не могла забыть, так это о больной щеке. Даже спустя несколько часов после того, как королева влепила мне пощечину, щека пылала и пульсировала от боли.
– Пора сменить лед, – сказала Эмон, протягивая мне очередной мешочек со льдом.
– Спасибо, – ответила я.
Когда я вернулась в свою комнату, умоляя оказать мне первую помощь, служанки, естественно, спросили, кто из девушек осмелился поднять на меня руку, и поклялись доложить обо всем принцу. Мне пришлось несколько раз повторить, что девушки из Отбора здесь ни при чем. Впрочем, так же, как и слуги. А поскольку утро я провела в Женском зале, все вопросы разом отпали.
Служанки больше не спрашивали. Они знали.
– Когда я ходила за льдом, то слышала, что на следующей неделе королева собирается уехать в короткий отпуск, причем одна, – устроившись на полу возле моей постели, сообщила мне Марта.
Я сидела лицом к окну, из которого могла видеть только кусок стены и квадратик неба.
– Да неужели?
– Похоже, ее нервы не выдержали такого наплыва гостей, и король предложил ей отдохнуть и заняться собой.
Я вытаращила глаза. Сперва он орет на нее из-за дорогих нарядов, а потом отправляет отдыхать. Хотя, что уж там греха таить, неделя без нее покажется мне раем.
– Ну как, все еще болит? – поинтересовалась Марта, а когда я кивнула, добавила: – Не расстраивайтесь, мисс. До свадьбы заживет.
Мне хотелось объяснить ей, что проблема вовсе не в боли. Нет, на самом деле я поняла, какой нелегкой будет жизнь будущей принцессы. Более того, она будет просто ужасной.
Я попыталась разложить по полочкам имеющуюся информацию. Когда-то король с королевой любили друг друга, но теперь любовь переросла в ненависть. Королева была алкоголичкой, зубами и ногтями цеплявшейся за власть. Король страдал нервным расстройством, и это еще мягко сказано. А Кларксон…
Кларксон изо всех сил пытался играть роль стороннего наблюдателя. Но за холодной маской спокойствия он сохранил детскую непосредственность, о чем можно было судить по его смеху. И даже сорвавшись, он сумел снова взять себя в руки.
Нельзя сказать, будто мне неведомо, что такое страдания. Я работала на износ. Меня изнуряла невыносимая жара. И хотя принадлежность к касте Четверок гарантировала определенный уровень защищенности, я балансировала на грани полной нищеты.
А теперь мне предстояли новые испытания. Если, конечно, принц Кларксон меня выберет.
Но если он действительно остановит свой выбор на мне, я пойму, что он меня любит. А значит, игра стоит свеч.
– О чем вы задумались, мисс? – спросила Марта.
Я
