Ольга Райская - Звезда Сарханов

Нам разрешили посадку, и кораблик плавно скользнул из общего потока к порту. Спустя полчаса, за нами пришел Крэгус, сосредоточенный, хмурый и злой. В руках он держал сверток, в котором оказалось три длинных плаща, с объемными глубокими капюшонами, полностью скрывших наши фигуры и лица. Мы снова шествовали бесконечными коридорами, поднимались, спускались, сворачивали, пока не оказались у малоприметной дверки. Да, видимо в новую жизнь я вхожу отнюдь не с парадного входа. За дверью, на две ладони от поверхности висел в воздухе аппарат, с откинутыми вверх прозрачными дверями, отчего сильно смахивал на застывшую в полете стрекозу. В машине уже сидели неприметный низенький водитель и Сантаниил. Крэгус отправил девушек к транспорту, а меня придержал за локоток.

— Ты это, птаха, не держи на меня зла, что ли, — как то робко пробормотал он, потом замялся, словно не зная с чего начать, вздохнул и решился, — я буду рядом с вами до торгов, потом мой контракт заканчивается. Но возможности поговорить больше не будет. Ты такая непохожая на всех. Ты словно глоток чистого воздуха после вакуума. После твоих историй хочется жить, клянусь черными дырами проклятого сектора. Я все решил, я последую за твоим покупателем, пристроюсь где-то рядом, буду присматривать. Заисы лучшие телохранители. А ты, птаха, ты… хрупкая, как цветок. Ты надежда…

— Ты замечательный, Крэгус. Спасибо тебе за все. — я поднялась на носочки и поцеловала фиолетовую щеку этого в сущности доброго гиганта и мы вышли к авто.

Дорога заняла полчаса. Я крутила головой, рассматривая непривычные формы зданий, мигающие то тут то там голографические рекламы, существ разных рас, спешащих по делам, пешком или в похожих на наш аппаратах. Сантаниил о чем-то тихо разговаривал с водителем. Наконец мы остановились перед огромным зданием, его верхушку скрывали низко плывущие облака. Вход венчали статуи загадочных существ, чем-то напоминающих наших львов с ощеренными пастями.

— Добро пожаловать в центр подготовки к аукциону, — саркастически хмыкнул красный и первым выбрался на тротуар.

У входа нас встретили по видимому нуберийка с кислотно-желтыми волосами, убранными в затейливую прическу, в ядовито-зеленом платье, натянутом как перчатка на черную блестящую кожу и три зеленокожих карлицы, каждая их которых, просеменив на своих низеньких ножках, встала с одной из нас.

— Мы рады приветствовать вас в самом престижном центре подготовки к аукциону, шенны, — заговорила нуберийка, хорошо поставленным голосом, — я шенна Клё, по всем вопросам можете обращаться через своих помощниц ко мне. Вы наши элитные клиентки, мы постараемся, чтобы шенны ни в чем не нуждались. В наших интересах преподать вас в самом выгодном свете. Чем влиятельнее ваш новый хозяин, тем больше почета нашему заведению. Аукцион завтра вечером, поэтому дел у нас не мало. Сегодня — массаж, бани и строители образов, а завтра — подбор наряда, украшений, прическа. Перед сном будет общий урок правильного поведения на аукционе, а потом раздадут примерные темы бесед, дабы каждая смогла заинтересовать своего хозяина. Располагайтесь в своих покоях, ваши помощницы проводят. Вопросы ко мне есть?

Вопросов не оказалось. Точнее их огромное количество, но вряд ли кто ответит правду. Чем ближе подходило время этого странного аукциона, тем больше я нервничала. Мои подруги, хоть и выросли в этом мире, тоже ощутимо волновались. Ядовитая чернышка Клё махнула ручонкой, подавая знак карлицам, и мы двинулись за ними.

Отведенные мне покои, до которых добирались опять по бесконечным коридорам, а затем на лифте, были выполнены в черно-красной гамме. В середине большого зала на цепях висела в огромная черная кровать, накрытая покрывалом из красного пушистого меха. Вокруг ложа расставлены разных форм и размеров красные и черные пуфы, а по углам стояли огромные зеркала. Противоположная двери стена была прозрачной и открывала завораживающий вид на вечерний город. Из помещения вели еще две два выхода. Карлица открыла один из них.

— Ета одёженная, — пропищала зеленокожая, показывая комнату, очень похожую на большую гардеробную, увешенную огромным количеством одежды всех форм и расцветок, ниже стояла обувь и похоже моего размера.

— Ета помывочная и отхожая — мне показали приличных размеров помещение с круглым бассейном и какими-то кабинками, — сисяс отдыхайт, а чирис часа мая зайдет, в бани идем.

Карлица посеменила к выходу.

— Простите, а как Вас зовут? — спросила я у малышки.

Она замерла так и не дойдя до двери. Потом опомнилась и медленно обернувшись посмотрела на меня печальными карими глазами.

— Как моя звать? — удивилась она, а потом как-то сникла и тихо так сказала, — я зе турео, генетисеских отход.

— Не бывает генетических отходов среди разумных существ, — убежденно и твердо сказала ей я.

— Твая так думайт? — пытливо сверлила она меня глазками.

— Я в этом уверена. Вы ничем не хуже других, а может даже в чем-то и лучше.

— Турео ниско, не как другие, отклонение, генетисеский отход, — продолжала настаивать моя собеседница.

Подошла к малышке, присела на корточки и взяла в свою руку ее пухлую ладошку. Она вздрогнула, но кисть не отдернула.

— Генетический отход — это когда нет совести, доброты, искренности. Генетический отход — это когда вместо души пустота, а вместо сердца кусок льда. А низкий рост это просто анатомическая особенность. Очень часто бывают малыши с огромным горячим сердцем.

Улыбнулась застывшей карлице и погладила ее по руке.

— Я — Катя, — показала на себя, — так меня зовут, это мое имя, а тебя?

— Моя Глая, турео Глая, — отмерла моя помощница и в карих глазах плескалось такое обожание, будто я ей не правду сказала, а как минимум пол вселенной подарила, — мая сяс, быстра осень, вкусно несет! Кайта здет, Глая осень быстра.

Не успела закрыться дверь за моей зеленой помощницей, как в нее влетели три разноцветных вихря, в которых я узнала своих подруг. Они восхищенно рассматривали мою комнату и наперебой щебетали, расхваливая свои.

— Не понимаю, чему вы радуетесь, — сказала я, опускаясь на удобный мягкий пуф.

— Катия, это же «Рождение звезды»! — воскликнула Эриока.

— Да хоть новой вселенной, мне то что за радость?

— Ты не понимаешь! Все кто сюда попал, продаются очень дорого, слишком влиятельным, это престижно, — не унималась ушастая дива.

— Не могу понять, ты действительно глупенькая, или это у тебя имидж такой? Тебя продадут! Неважно сколько за тебя заплатят, важно, что будет потом. Вот предположим, — и я хитро взглянула на заису, — тебе очень нравится Крэгус, его внешность, характер, его спокойствие, то как он на тебя смотрит, а ты очень нравишься ему. А завтра тебя отдадут другому. Например, старому, толстому, но очень влиятельному коротышке, который заплатит за тебя целых две планеты. И все! Ты больше никогда не увидишь симпатичного тебе мужчину! Будешь терпеть отвратительные прикосновения хозяина, у которого кроме тебя будет еще сто, таких же молодок.