— Мы начнем, как обычно, с младших офицеров. Победители попытают счастья со старшими. Оставшиеся смогут победить любого из нас, — Ортанес развел руками. Зал весело засмеялся. Большинство присутствующих понимали, что даже самый опытный боец из старших офицеров не мог сравниться ни с кем из четверки. — Мы увидимся в конце, — объявил эс-Вьер под рев зала. А на арену полетели десятки подарков с записками, которые тут же бросился собирать обслуживающий персонал.
Молоденькие раскрасневшиеся девушки, купившие билеты на первые ряды, отбивали ладошки аплодисментами, мечтая привлечь хоть один взгляд своих кумиров. Парни-подростки мечтали об этом не меньше.
— Забавно, — сказал Тхорн в раздевалке, когда перед ним поставили ящик с игрушками и записками от девушек. Он взял сверху воинственно выглядящего черного дракона с надписью: «Я болею за тебя! Люблю!!! Позвони мне!» и недоуменно перечитал надпись с неизвестным номером.
— Вы с Льючей более популярны, поскольку не женаты, — рассмеялся Ортанес, заглянув в записку. — Меня уже не просят позвонить.
— Что у тебя? — удивился Тхорн, глядя на такой же ящик перед главой «охранки».
— Тоже, что и у всех. Признания в вечной любви от девчонок и просьбы взять на работу от мальчишек. Авторам большинства писем нет и четырнадцати, — прокомментировал эс-Вьер, аккуратно обходя свой ящик с подарками, словно там находились горные ядовитые змеи.
— И что вы с ним делаете? — осторожно спросил Тхорн, косясь на Льючу, который с таким же недоумением изучал сувениры от поклонников.
— Отдаем женам, — почти хором ответили Мьюча и Ортанес.
— Хм… видимо, в этом есть и плюсы, — пробормотал новенький, почесав нос.
— В чем? — не понял Мьюча.
— В том, чтобы быть женатым, — пояснил Тхорн. Он аккуратно отпихнул от себя ящик, глядя на него едва ли не с опаской.
— Идем разогреваться, — весело подытожил эс-Вьер, открывая дверь раздевалки.
— Мне надо выскочить на минутку, — спохватился вдруг Тхорн, что обещал встретить Дейке и его семью.
Пробежавшись по лабиринтам под трибунами, он выскользнул к неприметному служебному входу на стадион, где нашел своего капитана в обществе сыновей и трех землянок, веселых и расслабленных. Обменявшись с ними приветствиями, он поблагодарил за поздравления с днем рождения, совпадающим с турниром, и проводил их на трибуну — конечно, билеты у них и так были, но он хотел встретиться глазами с лучшим другом до соревнований и показать, что особенно ценит его присутствие.
— Удачи, Тхорн, — негромко сказал Дейке, хлопнув его по спине.
Эс-Зарка молча кивнул, хлопнув в ответ по его руке, и отправился разогреваться, не глядя ни на стадион, где уже начались соревнования младшей лиги, ни на зрителей, бросающих любопытные взгляды в его сторону.
Асхелека.
Асхелека физически почувствовала, как похолодели руки, когда она поняла, кому именно ее хотят «подарить». Слово «командир» офицеры употребляли в беседе между собой чаще, чем она в разговорах со школьными друзьями слово «уроки». Произносилось это слово с уважением, любовью и удовольствием. Но имени они не называли, и она уже отчаялась его узнать, когда один из ее спутников, наконец, назвал своего командира по фамилии — «Эс-Зарка». И что-то у нее внутри оборвалось.
Кто такой Тхорн, она знала прекрасно, но, в отличие от многих одноклассниц, никогда не сходила по нему с ума. Наоборот. Мускулистая фигура с плакатов не вызывала никаких эмоций, кроме инстинктивного отторжения. В ее собственной спальне висели плакаты с музыкантами и танцорами.
Поклоняться военным супергероям, которые двигаются так, словно проглотили шпалу, а говорят так, будто рычат — увольте. Все в них вызывало у нее только отторжение — их каменные лица, холодные глаза, нарочито жесткая манера общения, словно они хотели казаться еще «круче». Ее отец, конечно, тоже раньше был офицером, но она не помнила этого периода его жизни — да и вообще, он всегда был не таким, как другие.
Если бы она не сосредоточила все мысли на побеге, то, возможно, не смогла бы сдержать слез. Но Асхелека давно научилась скрывать эмоции и перенаправлять мысли. С десяти лет постоянная необходимость маскироваться от окружающих научила ее справляться с эмоциями в самых неприятных ситуациях. И теперь она просто переключилась, заставив себя не думать о предстоящем вечере, а только о том, что будет делать дальше.
Пока они шли к стадиону по хорошо освещенной улице, ее мысли были заняты только планом: что она возьмет из дома с собой, как только сможет до него добраться, как и куда купит билет. Самой сложной частью станет, конечно, новое прошлое. Когда она окажется в новом городе, ей нужно будет как-то объяснить, где ее пре-сезар и кто она такая. Объяснить надо будет так, чтобы ни у кого не возникло подозрений, чтобы ни в коем случае не оказаться в полиции.
Прокручивая в голове разные варианты более или менее правдоподобного вранья, Асхелека оказалась на стадионе, в толпе, и тут ее вдруг накрыло приступом страха. Она поняла, что все последние минуты надеялась на ошибку — что все-таки не Тхорну эс-Зарка ее отдадут. Но когда они пришли на турнир — сомнений почти не осталось, и на минуту ей стало дурно. Но потом офицер, шедший рядом, сжал руку и успокаивающе обнял за плечи — и пришлось успокаиваться. Лишь бы не заподозрили.
«Не говорить. Главное, не говорить. Сделать глупое выражение лица. Периодически мычать и улыбаться. Улыбаться», — повторяла она про себя, чтобы не забыть, не выдать себя случайным жестом или словом. Они сели на трибунах — офицер рядом уже не дотрагивался до нее, лишь поглядывал время от времени. Вокруг возбужденно шумели зрители — на трибунах вокруг в основном сидели офицеры, обсуждавшие технику боя, делавшие ставки на того или иного победителя. Услышав знакомое имя, Асхелека едва не вздрогнула.
— Тхорн — метеор, чудовище, — со смешком заявил один из офицеров, сидевших позади. — Я видел его в деле в прошлом году. Он едва не изуродовал мальчишек, клянусь. Дрался с троими, а разбросал их за две минуты. Ни царапины. Они, по-моему, даже не смогли его коснуться!
— Сегодня ему будут противостоять не мальчишки, — хмыкнул другой. — По-твоему, эс-Вьер и братья Мьийя — сопляки? Да это будет самое искрометное мочилово за всю жизнь. Четыре выше высшего на арене. С ума сойти!
— Три вообще-то, — поправил кто-то со стороны. — Льюча просто высший.
— Ну, это не мешало ему в прошлом году выйти в финал, — заметил первый. — Я слышал, в Охранке они его называют стальным. Говорят, против него и у пятерых обычных бойцов нет шансов.