"Зачем ты вызвал меня?" спросил царь.
"В последнюю очередь — "во-первых" — мне не нужно, чтобы вы поклялись, что все будет именно так, как вы не сказали." Даже для него это звучит запутано, но важно.
Как и Скарлет, Крон знал его достаточно хорошо, чтобы понять, что он на самом деле говорил. Запутанно или нет. "Даю тебе слово. Она не попадет в аварию. Она даже не узнает, что ты отлучался, если ты сам ей об этом не скажешь." И, к счастью, Крон не был огорчен его требованием. "Теперь ты счастлив?"
Возможно, немного раздражен, но не огорчен. Хорошо. "Нет. Не счастлив." Каждый мускул в его теле свело судорогой. "Не благодарю тебя."
"Означает ли это, что ты прощаешь меня за то, что не говорю тебе, как найти дух Аэрона?"
Нет. Никогда. Вмсето того, чтобы сознаться в этом царю, он молчал. Лучше молчание, чем наказание. Даже если он был достаточно умен, чтобы понять это. Но этот вопрос объяснял внезапную снисходительную благосклонность царя.
"То, что я сделал," сказал Крон, немного жестко теперь, "я сделал для вашего же блага".
Заставив Гидеона умолять и потом отказав ему, это было для его же собственного блага? Ну да, конечно!
"Ты всего лишь бессмертный, а не бог, поэтому твоё понимание ограничено. Но однажды, ты будешь благодарить меня." Как только его слова разнеслись эхом между ними, нос Кроноса сморщился с отвращением. "Я не могу поверить, что я объясняю тебе свои поступки. Это отвратительно, действительно, как будто ты маленький ребенок, которому нужно всё объяснять. Где грозный воин, которого я ожидал увидеть, чтобы поговорить?"
Гидеон едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он ребенок? Ха! "Ты не…"
"Следи за своим языком, Ложь. Или ты его потеряешь." Обсидианово-черные глаза прищурились. Как странно, обычно эти глаза были чисто золотого цвета.
Он ответил твердым кивком. В конце концов, возможно, он и не был настолько умен.
"Уже лучше." Прицокивая языком, Кронос явно наслаждался тем, что его приказ заставил Гидеона подчиниться. "Теперь я снова спрашиваю тебя. И спрашиваю в последний раз. Зачем ты меня вызвал?"
Потребовать голову твоей жены на обеденном блюде. Нет, необязательно на серебряном. Любой металл сгодится. Не то, чтобы он мог сказать такие вещи вслух. "Ну как вы знаете, ваша жена… она настоящий подарок". Он напрягся, ожидая немедленного наказания. Тем не менее, он не смог остановиться, выхватывая кинжал. Его интуиция молчала.
"Если ты высоко ценишь отбросы," сухо ответил царь", то, да. Мы согласны."
Правда, пусть и сказанная таким пренебрежительным тоном. Ложь сплюнул от отвращения.
Гидеон убрал кинжал в ножны. Удивительно, но они были одного мнения. "Это не факт. Я не подозреваю, что она наблюдает за каждым нашим движением. Я не подозреваю, что она преследует нас. И я не подозреваю, что она посылает людей, чтобы убить нас."
"Я знаю. С некоторых пор, я знаю." Снова правда. Кронос сжал пальцами переносицу, как смертельно уставший человек. "Чертова баба. Всегда требует больше внимания, чем она того заслуживает."
"Как мы можем поддержать ее?" Точнее остановить, мысленно поправил он, чертовски мечтая просто сказать то, что думал. "Не она источник всех проблем, и она не хочет уничтожить нас, прежде чем мы сможем обезопасить Вашу задницу от Гала." Точнее голову.
Даника, женщина Рейеса и Всевидящее Око, могла гораздо больше, чем заглянуть на небеса и в ад. Она предсказывала будущее. Даника утверждала, что Гален собирается обезглавить Кроноса. И это было единственной причиной, по которой Кронос помогал Повелителям.
Нет, это не совсем правда. Была еще одна причина, о которой Гидеон узнал совсем недавно. Кронос был одержим демоном. Демоном Жадности. Как и Скарлет, он был узником Тартара и одним из немногих счастливчиков, выбранных в качестве хозяев для "дополнительных".
Кронос шагал перед ним взад и вперед, мощь, исходящая от него, усилилась, от чего воздух вогруг стал потрескивать."После того, что произошло с вашим товарищем Аэроном, я сделал амулеты. По одному для каждого из вас. Когда вы их наденете, они не дадут ей наблюдать за вами."
Правда. Разве это не чудесная новость? "Не отдай мне." Хочу, хочу, хочу!
Его хождение взад и вперед продолжалось. "Но есть одна проблема, амулеты не позволят и другим богам наблюдать за вами."
Крон имел в виду себя. Ублюдоку надо было всё держать в своих руках. "Это ничего не стоящая новость. Но минусов намного больше, чем плюсов. Так что, не отдай их мне," повторил он, протягивая руку и помахивая пальцами.
Отчасти его нетерпение было обусловлено желанием стать невидимым для Власть имущих. Наконец-то. Но по большей части, он просто хотел вернуться к Скарлет. Он понял, что не хочет быть вдали от неё.
Тем не менее, Кронос продолжал ходить, даже прибавив скорости. "Подожди минутку. Если я сделаю это, мне будут нужны ежедневные отчеты. И если хоть один день пройдет без того, чтобы кто-нибудь рассказал мне, что происходит там внизу, я лично ворвусь в вашу крепость и сорву амулеты с шеи каждого из вас. После чего я сорву ваши головы с плеч".
Гидеон не обратил его внимание на то, что обезглавив их, он освободит их демонов, возможно, толкнув сумасшедших монстров полных свирепой ярости на что-то такое, что даже Крон будет проклят за это. И именно поэтому царь оставил воинов в живых, когда он впервые взял под свой контроль небеса. Хотя он отчаянно хотел их уничтожить.
Это было так странно, думать о царе всех царей как о проклятом. Но, да, это могло случиться. По-видимому, Кронос был не самым могущественным богом в городе. Эта честь принадлежала таинственному существу, которое спасло жизнь Аэрона. Существу, которое победило даже смерть. "Единственно Истинное Божество," называла его Оливия.
Хотя, есть шанс, что Кронос не будет наказан за освобожение демонов от их владельцев, так как теперь они знали, что может быть сделано новое воссоединение. Вот что случилось с демоном его друга Бадена, Недоверием. Новое воссоединение.
Баден погиб, и Недоверие теперь находилось внутри женщины Ловца. Гидеон не был уверен, что смог бы убить эту женщину, даже если бы она приставила кинжал к его горлу. Не то, чтобы он возражал против убийства женщин. Он делал это раньше. Под руководством Сабина, даже отчасти принудительно, нужно было рассматривать женщин, как равных. Во всем, даже в войне. Но его беспокоил тот факт, что часть Бадена была в теле той женщины.
