Кайл откинулся на спину и закрыл глаза.
Я пыталась устроиться поудобнее. Это было отчасти сложно сделать внутри пластиковой трубы на детской площадке, но выбора не было. К счастью, джинсы, которые я переодела, постирались с заначкой в карманах. Когда мы покинули молл, я смогла позвонить по автомату нескольким друзьям, пытаясь отыскать место для нас для ночёвки, но безрезультатно. Ненадолго я задумалась о том, чтобы вернуться к Мише, но взгляда работницы за стойкой, брошенного на нас, когда мы уходили, было достаточно, чтобы утопить эту идею в воде. В конце концов, мы оказались в Проспект-парке, в части Милл Стрит с детскими площадками. Мы забрались внутрь до того, как заперли все входы, так что я ощущала себя почти в безопасности, никто нас не найдёт.
Я уселась напротив Кайла.
— Расскажи, на что похожа Деназен?
— Пожалуйста, не спрашивай об этом, — прошептал он.
— Это больно? Я имею в виду, говорить об этом. Плохие воспоминания?
Напротив меня он открыл глаза.
— Неприятно. Почему ты хочешь это услышать?
— Ты был… То есть, они держали тебя в клетке?
На минуту я подумала, что он не ответит. Я чувствовала себя плохо, подталкивая его, но мне хотелось знать больше. Нужно было знать. Моя мама была там.
Челюсть сжалась, он произнёс:
— Не всё время, нет.
Я сглотнула.
— Но время от времени?
Его пальцы дёрнулись. Один за другим он принялся ими щелкать.
— Я был… трудным ребёнком. Я сопротивлялся. Боролся с ними. Но у них свои методы получить контроль.
Тихая ярость в его голосе заставила пробежаться холоду по моей крови. Я хотела знать, что это за методы, но я не осмелилась спрашивать.
— Спустя какое-то время мне позволили жить со Сью в её блоке, пока я себя хорошо вёл. — Он рассмеялся. — Теперь я вижу, что они пытались меня усмирить, потому что не могли контролировать.
У меня в животе что-то подпрыгнуло.
— Так мама не была заперта?
Он нахмурился.
— Деназен использует любые методы, чтобы гарантировать контроль. Некоторым промывают мозги, убеждая, что их предназначение — приносить пользу. Помогать людям. В то время как других, не настолько гибких, заставляли. Не было никакой необходимости держать Сью взаперти. Кросс сделал её узником одной единственной угрозой.
Чего было бы достаточно, чтобы держать кого-то в таком ужасном месте, заставлять делать такие ужасные вещи?
Меня словно молнией ударило.
— Отец угрожал навредить мне.
— Она бы сделала для них что угодно, чтобы ты была в безопасности, а я бы сделал всё, чтобы в безопасности была она. — Он потянулся и взял мою руку. — А теперь и ты.
Как бы комфортно это не было, но я освободила руку.
— Я? Почему я?
— Потому что ты смелая. Сильная. Не хрупкая. — Он откинулся назад, снова закрывая глаза. — Ты похожа на меня. Ты заставляешь меня чувствовать себя… хорошо.
Я не могла остановить улыбку, которая угрожала завладеть моим лицом. Прямо анекдот, Кайл заставлял меня чувствовать себя тоже своего рода хорошо.
Несмотря на ограниченное пространство, мои глаза тяжелели. Голос Кайла, тепло его тела, настолько близкого ко мне, успокаивали. Странный способ смотреть на вещи, учитывая наши обстоятельства, но какой есть. Несмотря на то, что Деназен прочёсывала город, и по взгляду на лицо отца, когда Кайл и я убегали, я поняла, что они будут его прочёсывать, я чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Кайл отличался от всех, кого я когда-либо встречала. Конечно, он провёл всю свою жизнь, думая, что он не представляет собой никого, кроме убийцы, но он был кем-то большим.
Или, может, нет.
Несмотря на ту жизнь, которую он выдержал, Кайл был хорошим человеком. Горячо преданным и отважным. Пережить всё то, что он пережил, и все ещё сохранить эти качества… Это было потрясающе, не говоря уже о том, насколько это чудесно. Он назвал меня смелой и сильной? Я и рядом не стояла.
Я закрыла глаза и позволила сознанию задремать. Последние сорок восемь часов моей жизни были сумасшедшими и наполненными взлётами и падениями. Как я могла не замечать того, что прибывало? Как я могла не узнать? Все это было у меня под носом постоянно. Я задавалась вопросом, на что похоже выражение «грёбаная жизнь».
Сегодня, когда отец пытался застрелить меня, я обнаружила, что он торговал наёмными убийствами и держал запертой мою маму в секретной организации странных убийц. Грёбаная жизнь.
Серьёзно. Грёбаная жизнь.
Следующим утром я проснулась с серьёзной проблемой «пи-пи-прямо-сейчас». Брызгающий дождь снаружи не помогал. Я снова уснула, свернувшись рядом с Кайлом. Когда открыла глаза, он сидел на краю трубы, наблюдая за дождём. Каждые несколько мгновений он протягивал руку в дождь и позволял ему падать на кожу.
— Я никогда не ощущал ничего подобного, — сказал он, не поворачиваясь. Как он узнал, что я проснулась, осталось загадкой. Он закатал рукава своей позаимствованной синей рубашки, сейчас промокшей. — Холодно и мокро, но все ещё приятно.
— Ты раньше не бывал под дождём?
Он пожал плечами, но ничего не сказал.
Не был под дождём? Боже. Каждая минута, что я проводила с Кайлом, заставляла меня подвергать сомнению моё восприятие действительности. Как, чёрт возьми, я не замечала, кем на самом деле был отец? Может, в глубине души и замечала. Я решила скрывать вещи от него в раннем возрасте. Сохранять определённые части себя в секрете. Внезапно я подумала, что, может быть, только может быть, часть меня опознала, кем он в действительности был, с самого начала. Монстром.
— Нам лучше пошевеливаться.
— Пошевеливаться куда?
Я потянулась за телефоном к заднему карману, чтобы набрать сообщение Бренду, но вспомнила, что разбила его. Здорово. Связи нет. Порывшись в рюкзаке, который я удивительным образом смогла удержать несмотря ни на что, я достала оставшиеся наличные и засунула их в карманы.
— Умираю от голода. Давай пойдём, посмотрим, сколько сейчас времени, чего-нибудь поедим и отправимся искать Алекса Можорна.
Кайл выбрался из трубы, затем наклонился, чтобы помочь мне. Если такое вообще возможно, дождь пошёл сильнее. Мы промокли почти сразу. Фантастика. На вершине списка бездомных цыпочек я бы сделала всех великолепным видом утопленной крысы.
Кайл, казалось, был не против. Он качал головой, разбрасывая брызги в каждом направлении.
— Где будем искать? Мужик умер до того, как сказать нам, где найти этого человека.
Я вздохнула и убрала с лица намокшую чёлку.
— Я знаю, где он.
