— Так кто же это был, скажи мне, умник.
— Ага, щас. — Скинув одеяло, Ренар встал и потянулся, хрустнув искривленным позвоночником. — Сам думай, тебе полезно.
Под сердитое ворчание Мориса он снова оделся, прихватил кошелек, поправил кинжал в ножнах на икре и покинул комнату. Следовало немедленно найти работающий фониль и позвонить... кое-кому. Так, чтобы Морис этого не слышал. Как все же удачно, что ему досталась кривая рожа, но полный комплект мозгов и магии! За обоих. А с проклятием он разберется. Что бы там ни думал Морис, которого все устраивает — Рене не станет ждать милостей от судьбы. Хватит. Ему и так этих «милостей» досталось столько, что на три жизни хватит.
Лестницу уже восстановили. Пролет выглядел как новенький и отчаянно фонил магией. Принюхавшись, Ренар усмехнулся: как оригинально, чинить бытовой магией то, что ею же и разрушено.
Интересно все же, кому в Академии хватило бы сил устроить такое?
И еще интереснее, почему он рад, что Ольга не пострадала. Ведь он должен ее ненавидеть! Должен желать ее смерти! Но...
Она так произносит его имя... и смотрит — без малейшего отвращения, наоборот, с интересом. Не шарахается от него. И когда он поцеловал ее руку, ей понравилось, он ощутил ее удовольствие.
Возможно, если бы все сложилось чуть иначе, они могли бы стать друзьями? Если бы ее фамилия была не Волкова-Мортале, а... да любая другая! Они бы точно подружились. А может быть даже...
Рене поморщился и обругал себя сентиментальным придурком. История не терпит сослагательного наклонения. Они — враги. Кровные. Только Морис в его идеальном эгоизме может плевать на это и надеяться на счастливый финал. Глупый слепой павлин. Даже жаль его. Немножко.
Стайке студентов, поднимающихся на пятый этаж, Рене высокомерно кивнул. Шепотки за спиной «горбун», «жуткий урод», «чудовище», «не может быть, чтобы в Академию принимали таких!» — проигнорировал. Сил на проклятия не было, желания — тоже. Хотелось исключительно вернуться в свою комнату, лечь в кровать и забыться до утра. Можно даже без снов.
Хотя он бы не отказался увидеть во сне Ольгу. И чтобы она была не княжной Волковой, а просто той сумасшедше красивой девушкой с невероятной синевы глазами, которую он вытащил из-под колес мобиля, рискуя доломать и без того не слишком— то здоровую спину. Галантность дорого ему обошлась. А она, похоже, и не заметила толком, сколько магии он потратил, чтобы спасти ее.
Дурацкие шутки у Создателя. Ду-рац-ки-е!
И общежитие это — дурацкое. Полная Академия магов, и никто не может починить какой-то жалкий фониль. Будь прокляты анацефалы, его сломавшие! И вместе с ними — Фурия. Ленивая, безответственная дура, не способная содержать в порядке вверенную территорию. Если бы она служила у отца, за такую халатность поплатилась бы головой.
Теперь из-за ее разгильдяйства придется искать другой фониль.
Впрочем...
Спустившись на первый этаж, он первым делом отправился в буфет. За местной валютой по имени «морковка». А с честно добытой морковкой — в холл, где ждали особо ленивых студентов два тролля. Один из них — тот самый, который тянул наверх чемоданы Фифы.
— Привет, зеленый. Хочешь? — Рене показал ему пучок морковки.
Тролль радостно оскалился и побежал к нему, разве что хвостом не виляя. За неимением хвоста.
— Хотеть! Что нести?
— Держи, просто так. — Рене выдал ему одну морковку, которую тролль немедленно схрупал, жмурясь от удовольствия. — Скажи мне, зеленый друг, где тут ближайший работающий фониль?
— Э... — Тролль пошевелил ушами и наморщил лоб в задумчивости.
Рене терпеливо ждал. Как бы долго тролль не думал, но наверняка это будет быстрее, чем идти на почту и там стоять в очереди. А чтобы ускорить процесс размышления, выдал троллю вторую морковку.
— А! Знать! — радостно подпрыгнул тролль, схрупав взятку. — Могу показать!
— Показывай.
Тролль привел Рене к кабинету Фурии, перед которым толпились студенты. Из-за двери доносился ее хриплый бас.
— Есть фониль! Работать, — закивал тролль.
На его голос обернулось несколько студентов, с настороженно-враждебным любопытством уставились на Рене. Все как всегда. Увидели урода — записали в порождения зла. Тупые идиоты.
— Молодец, зеленый. Умница, — улыбнулся троллю Рене и выдал еще две морковки. — Показывай еще.
Зеленый радостно закивал и потопал дальше, раздвигая толпу студентов и на ходу грызя корнеплод. Вся его бугристая шкафообразная фигура выражала искреннее счастье.
— Здесь есть. — Тролль ткнул корявым пальцев в дверь, на которой было написано «кастелян» и обозначены часы приема. — У-у! Ушла. Не любить. Злая.
— Морковку не дает? — полюбопытствовал Рене.
— Не дает! Ругать Зяма, говорить «плохой Зяма». У-у! — пожаловался зеленый.
— Зяма хороший. Очень хороший Зяма. Ешь еще морковку и стой здесь. Если придет кастелян... или фрау Марта придет, то скажи громко: Зяма хороший. Понял?
— Понял! — просиял тролль. — Зяма хороший! Ты хороший! Чесать?
Тролль смотрел с такой надеждой, что Рене не выдержал, протянул руку и почесал бугристую, словно жаба, голову. За ухом.
Тролль утробно затарахтел и зажмурил страшные желтые глаза с вертикальными зрачками.
— Хороший Зяма, умный Зяма. Жди тут.
Замок на двери кастеляна поддался легко. Единственное охранное заклинание — еще легче. Рене даже удивился: кругом же голодные студенты-маги, от них надо запираться на сейфовые замки, иначе сопрут все что не приколочено гвоздями, а что приколочено — сопрут вместе с гвоздями. Никакого понятия о безопасности. Ну вообще никакого.
То, что фониль не был даже накрыт элементарным воздушным куполом с личным паролем, лишь подтвердило вывод: безопасность тут — ниже всякой критики. Приходи, кто хочешь, звони, кому хочешь.
Вот примерно как сейчас Ренар.
Набрав восьмизначный номер, он дождался ответа телефонистки.
— Цветочный магазин. Слушаю вас.
— Два-тринадцать, — подавив тяжкий вздох по поводу изумительной совершенно конспирации, сказал Рене. Нет, ну это же прекрасно: в Астурии — Оранжерея, во Франкии — цветочный магазин. И никто, совершенно никто не догадается, что же там за контора-то такая, торгующая лилиями оптом и в розницу.
— Соединяю, — прощебетала телефонистка, и тут же в трубке щелкнуло и раздался усталый мужской голос.
— Слушаю.
— Мыв Академии, все в порядке.
— Хорошенькое в порядке. Не успели внедриться, и уже скандал. Лестница — твоих рук дело?!
— Я хоть раз промахнулся? — возмутился Рене.
— Самонадеянный гаденыш, — одобрительно хмыкнули в трубке. — Ладно. Раз не твоих, то выясни, чьих. Нам не нужен очередной скандал, мы только наладили отношения с Гельмутом. Что с контактом?
— Налаживаем. Неплохие перспективы. Но мадемуазель Брильен мешается под ногами и грозит спутать нам все карты. Зачем вы прислали ее сюда?
В трубке хохотнули.
— Даже не надейся, мадемуазель останется. Привыкайте, кому-то из вас придется на ней жениться.
Ренар выругался про себя и почти спокойно пообещал:
— Я сделаю все возможное, но за ее жизнь отвечать не собираюсь. Здесь небезопасно для юных дев.
— Не моя забота. А ты свою задачу знаешь.
— Знаю и выполню.
— Жду результат, не разочаруйте меня. И напоминаю, останется только один.
В трубке послышались короткие гудки. Собеседник Ренара был немногословен. Всегда. С самого его рождения.
— Демоны бы тебя побрали, — с тоской пробормотал Рене. — Может, проще сразу сдохнуть?
— Проиграешь и сдохнешь, — ответила трубка и замолчала уже окончательно.
Положив трубку на рычаги и покинув комнату кастеляна, Рене отдал троллю оставшуюся морковку, еще раз почесал каменную башку и пошел обратно. На пятый, чтоб его, этаж без лифта.
И какого, спрашивается, демона он не наябедничал на Мориса? Достаточно было бы рассказать о планах братца жениться на Ольге, и все. Красавчик бы наверняка сошел с дистанции. Потому что тот, кто всю жизнь вынужден терпеть боль и жалость — не может не ненавидеть. И никогда не простит.
