- Ты такая… живая, - хриплый шепот лился в уши, - клянусь, я не сделаю тебе ничего дурного, только… приходи. Я всегда тебя буду ждать в этом доме. И я дам тебе все, что смогу.
От этих легких, едва ощутимых прикосновений мне почему-то стало трудно дышать. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вспомнились злые щипки и шлепки Дэвлина, а потом потные руки ар Мориша.
- У тебя даже губы посинели, - вдруг сказал Винсент, - не нужно бояться. Вернее, нужно, но не меня.
- А кого? – выдохнула я, чувствуя, как все внутри немеет.
И в этот миг меня резко тряхнуло и разом окунуло в непроглядную темень. С криком я открыла глаза и уставилась на Габриэль, не понимая, что произошло.
- Ну, ты и спишь, - сказала подруга, - я тебя трясу-трясу, а ты хоть бы что. Я уж думала, что все, надо мастера Бриста звать.
Остервенело орудуя во рту зубной щеткой, я слепо уставилась в зеркало. Все происшедшее ночью казалось болезненным бредом, меня так и подмывало рассказать обо всем Габриэль, которая стояла рядом и тоже умывалась. Но что-то подсказывало мне, что расскажи я все, как есть, выдам тайну Винсента, а он, в свою очередь, не сделал мне ничего плохого, чтоб вот так разбрасываться его секретами.
Впрочем, точно так же я понимала, что все происходящее – не к добру.
И этот домик, застывший в хрустале… Я ведь, когда проснулась, тайком поглядела на него, и как-то сразу нехорошо сделалось: в одном оконце, прежде темном, горел свет. Конечно, он был нарисован желтой краской, но ведь… раньше этого не было, точно не было!
Происходящее было не то, что не к добру – оно внушало неподвластный мне страх, и здравая часть меня прекрасно понимала, что с кулоном надо бы расстаться, растоптать его, разбить, да, великие духи, просто выбросить из окна… Но другая часть, которая разглядела глухую тоску и отчаяние в серых глазах, почему-то нашептывала, что Винсента надо спасать. Эта моя половина ухитрилась разглядеть в чудовище из Долины Сна глубоко несчастного человека, и теперь потирала в предвкушении ладошки, направляя мысли совсем не в ту сторону, куда бы следовало.
Совершенно измучавшись, по дороге в трапезную я все-таки решила кулон оставить, для очистки совести ссылаясь на то, что Винсент обещал помочь с учебой, а мне это было совсем не лишним. Оставался, правда, совершенно дурацкий вопрос – отчего бы мне не обратиться за помощью к той же Габриэль или к Альберту, но вот незадача: просить помощи у них я почему-то стеснялась. Почему-то… А предложение Винсента, хоть и вызвало некое смущение, но пришлось по душе. Возможно, потому что он сам мне предложил, наверное, в обмен на то, чтоб я его навещала в его добровольном заточении.
За завтраком мы почти не разговаривали. Наставники все так же прогуливались меж столов. Охраны стало чуть больше. Его герцогство все так же сидел в окружении прихлебателей, они ему преданно в рот заглядывали, и смотреть на это было противно. Альберт, видимо, по привычке снова сидел на отшибе, не пытаясь ни с кем заводить знакомство и всем своим видом показывая, что оно ему совершенно не нужно.
Со стороны Габриэль сидела Аделаида, и именно ее реплика выдернула меня из полусонного состояния.
- Слышали? Сегодня утром наставники собирались на совет. В Долине начались какие-то шевеления.
Гарбриэль только ресницами похлопала и спросила:
- А это плохо?
- Конечно, плохо, - авторитетно заявила девушка, - там, говорят, время от времени происходят какие-то возмущения, отчего резко возрастает количество случаев сонной немочи. Как бы нам практику не организовали раньше времени.
- А что ты еще слышала? – я навострила уши.
Сегодняшняя ночь тоже была особенной для меня.
- На боковой лестнице Шиниас шушукалась с Фелицией. Что-то говорили, мол, князь Долины проснулся.
Я задумчиво жевала булку с маслом. Был ли Винсент тем самым князем Долины? Возможно. Особенно если учесть, каким интересным образом он затащил меня в дом. Был ли он опасен? Более чем, здесь к гадалке не ходи.
Был ли он опасен для меня?
Тысячу раз да!
Но мое глупое доброе сердце сладко замирало в груди, стоило только вспомнить, как он опустился рядом с моим креслом на колени и смотрел на меня так, словно я в его глазах была чудом. И дело тут даже не в том, что я вдруг почувствовала нужной кому-то. В эту ночь словно тоненькая ниточка протянулась меж нами, заставляя меня почувствовать всю ту боль, что терзала Винсента.
- Приходите сегодня ко мне, - сказала Аделаида, - мне одной скучно вечерами. Можете парней приводить, поболтаем.
- А можно? – Габриэль вскинула тонкую бровь, - разве можно их в женское крыло?
- А кто узнает?
- Что говорят, убийцу ищут? – я закинула еще одну удочку.
- Да кто его найдет? – Аделаида пожала плечами, - не будет же Клайс сдавать свою бывшую?
Похоже, о романе Кодеуса Клайса и Гвейлы Шиниас знали все.
- Так что, придете? – не отставала Аделаида, - мне из дому прислали копченый окорок и целый каравай.
- А запивать чем будем? – шепотом поинтересовалась Габриэль.
- И сидр тоже прислали, - торжествующе закончила Аделаида.
Похоже, план на вечер был составлен.
Когда вы уже выходили из-за стола, Габриэль взяла меня под руку и зашептала:
- Давай позовем Альберта? Ну, у тебя же с ним роман?
- Нет у меня с ним романа, - тихонько призналась я, - это он специально так сказал, чтобы Гвейла Шиниас не ревновала.
Мне показалось, что Габриэль вздохнула с облегчением.
- Слушай, - она оттащила меня в уголок, - так если у вас… ничего нет, ты не будешь против, если я попытаюсь ему понравиться?
- А он тебе нравится? – я перешла на шепот.
- Он такой… - она вздохнула, - такой загадочный! Понимаешь, Ильса, пока я жила дома, мне ведь ни разу не позволили познакомиться с парнем. Ну, с тем, с которым бы мне хотелось познакомиться.
- Здесь не приветствуют близких отношений, - совсем некстати вспомнила слова Гвейлы Шиниас.
- Зато здесь никто не будет мне тыкать, с кем водить знакомства, а с кем – нет, - как-то очень озлобленно возразила Габриэль, глядя на меня этаким рассерженным олененком, - ну так что, позовем Альберта?
- Давай позовем. Надеюсь, Аделаида будет не против.
- Она только что всячески намекала, что очень даже «за». О, вот и он.
И Габриэль внезапно покраснела, совсем немножко, но все равно это было хорошо заметно на ее аристократически бледной коже.
К нам действительно приближался Альберт. Он сегодня облачился в темные штаны, которые красиво облегали его ноги, и рубашку из невообразимо прекрасного белого струящегося шелка. Поверх был наброшен темно-серый сюртук, пшеничные волосы собраны в низкий хвост. Одна половина лица доброжелательно улыбалась, вторая застыла в привычной уже каменной неподвижности.
- Доброе утро, барышни, - приветливо сказал он с легким поклоном, - надеюсь, вы идете на занятие Ригерта Шезми?
- Идем, - ответила Габриэль и торопливо опустила глаза.
Я незаметно толкнула ее в бок – мол, хотела пригласить, так приглашай. Но Габи в этот ответственный момент словно воды в рот набрала. Я вздохнула и взяла все на себя.
- Альберт, - огляделась, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, - мы тут вечером собрались в гости к Аделаиде и хотели тебя позвать. Пойдешь?
- А кто еще будет? – он прищурил глаз на здоровой половине лица.
- Пока только мы и Аделаида.
Парень снова улыбнулся, но мне показалось, что теперь он улыбался исключительно Габриэль. Впрочем, это правильно: они люди одного круга, не то, что я.
- Приду, конечно, - заверил он, - тогда я зайду сперва за вами, а то я не знаю, в какой комнате эта Аделаида…
А где наша комната, он, разумеется, знал. Только вот откуда? Не помню, чтобы ему ее показывали.
…Без неприятностей, правда, не обошлось.
Мы со своими разговорами задержались, наставники покинули трапезную. Габриэль направилась к выходу первая, я – за ней. Альберт отошел в сторону, позволяя пройти другим девушкам. И в этот миг что-то больно ударило меня в спину, с противным «шмяк», и платье моментально промокло. А сзади раздался хохот, и кто-то крикнул:
