— Давно здесь? — спросил Фрайс, подходя ко мне. На нём была чёрная рубашка с короткими рукавами и брюки, разумеется, того же цвета.
— Только пришла, — проговорила я, вставая со зрительских мест.
«Вот прям только-только», — мысленно усмехнулась я. По его лицу стало ясно, что он не особо мне поверил.
— Тренировалась сама? — спросил блэкер, выходя на танцплощадку.
— Немного, — бросила я и вновь мысленно рассмеялась, вспомнив, как весь вчерашний день надоедала Аллену с просьбами потанцевать со мной. Хотя большой помощи я от него не получила: танцует он не лучше роботехника.
Я встала в исходную позицию и сразу почувствовала, как рука блэкера аккуратно и немного неуверенно опустилась на мою талию. Сердце стукнуло чуть сильнее, но я тут же постаралась отогнать ненужные мысли в сторону.
— Без музыки? — спросила я, поведя головой назад.
— Придётся, — ответил он и сделал шаг в сторону, начиная танец.
Моя нога скользнула следом и слегка стукнулась о его. Напарник развернул меня и мы оказались лицом друг к другу, но ничем, кроме рук, больше не соприкасались. В голове у меня заиграла собственная музыка, и я начала считать, чтобы не сбиться с ритма. Напарник повёл меня в танце, точно соответствуя счёту в моей голове. На необходимом моменте он немного отдалился и покружил меня два раза, после чего приблизил обратно к себе и снова повёл шаг. Видимо, я немного поспешила с ритмом, поэтому слегка ступила ему на ногу. Он почувствовал мою ошибку, но не остановился. Ухватив за талию, Леон легко подбросил меня вверх, а затем, поймав, опустил обратно, вновь прижимая к себе (на этот раз чуть ближе). Почему-то на данном танцевальном движении я всегда вспоминала, как он помог Мэрэдит перепрыгнуть через борт на катке, подхватив её за талию. Тогда я ещё подумала: какого это — ощущать на себе силу мужских рук? Вот и узнала. Дай я сейчас волю своим чувствам, взлетала бы от счастья ещё выше, чем он меня подбрасывал.
Отвлёкшись на собственные мысли, я опять наступила напарнику на ногу. На этот раз он остановился, но из рук не выпустил.
— Прости, — смутилась я.
— Не отрывай ноги высоко от пола, — проговорил он, глядя мне в глаза. — Ты должна как бы скользить. — Затем улыбнулся и добавил: — Ты же катаешься на коньках, значит, умеешь.
— Умею неплохо падать, — усмехнулась я.
— Падай, я поймаю. — На этих словах он подмигнул, и странное тепло начало разливаться по моему телу.
Мы продолжили с того момента, на котором остановились, а затем начали сначала. Потом ещё раз, и ещё, с каждым танцем оказываясь всё ближе друг к другу. В итоге, на последнем прогоне мы соприкасались далеко не только руками, отчего я напрочь позабыла данное себе обещание — не поддаваться чувствам. Казалось, что сердце совсем растаяло в груди. На удивление, оно билось совершенно спокойно, даже чересчур спокойно, словно растворилось в блаженстве малознакомых, но приятных ощущений.
Когда мы закончили, до основной репетиции оставалось ещё около получаса. Кроме нас в зале по-прежнему никого не было.
— Ты занимался пар-танцами? — спросила я, присаживаюсь на зрительские места.
— Да, — кивнул он головой, опускаясь на сиденье рядом. — Заметно?
— Очень даже, — улыбнулась я.
— Года три на них ходил, — без должного энтузиазма осведомил Леон и, усаживаясь поудобнее, упёрся локтями на колени.
— Ого, а меня даже на десять занятий не хватило, — усмехнулась я собственной выдержке.
— А на что хватило дольше? — улыбнувшись, спросил Леон.
— Ни на что, если честно, — рассмеялась я, после чего добавила: — Ну, только на сонатор.
— Серьёзно? Играешь на сонаторе? — удивлённо проговорил мой напарник.
— Да, очень люблю классику. Музыка Бетховена, Вивальди, Паганини — она бессмертна.
— Это точно, — проговорил он, задумчиво глядя в пол.
— Чем ещё занимался или занимаешься? — спросила я, не желая оставаться в неловком молчании.
— Раньше ходил на эйрбол, — коротко ответил Леон.
Я чувствовала, как наш разговор заходит в тупик. Но сдаваться не собиралась, поэтому спросила:
— Почему раньше? Что-то не понравилось?
— Не знаю, — он пожал плечами и призадумался. — Много мозгов там иметь не надо. Я променял эту секцию на шатры.
— О да-а, — протянула я. — Хотя, если честно, в шатрах тоже много ума не требуется. Главное, уметь логически мыслить.
— Ты ходила? — уже более оживлённо поинтересовался он.
— Да, но мне это показалось немного… нудным занятием, — честно ответила я. — Мой друг туда ходит.
— Я видел, — нахмурившись, кивнул блэкер, — Дарррен, кажется?
Блэкер заметно потускнел, когда я его упомянула.
— Ага, — проговорила я, и на некоторое время между нами возникла напряжённая тишина.
— Вы с ним… встречаетесь? — немного неуверенно спросил Леон.
— С кем? С Дарреном? — Я рассмеялась, отчего мой напарник немного смутился. — Нет, мы с ним очень хорошие друзья и только.
— А ты уверена, что твой друг считает так же?
Я бросила на блэкера недоверчивый взгляд и проговорила:
— Конечно, уверена. А ты сомневаешься в дружбе между парнем и девушкой? — спросила я.
— Нет, — даже не задумываясь сказал Леон, — у меня тоже есть хорошая подруга. Ты же знаешь Морал?
«Какой грэйер не знает эту грэйерненавистницу?» — подумала я, на словах же сказала:
— Да. Вот видишь, ты должен меня понимать.
— Просто в моём случае немного другая ситуация. Морал любит моего брата, поэтому я и исключаю мысль о том, что у неё есть ко мне какие-то чувства.
Блэк влюблена в его брата? Не знала таких подробностей. Странно, что он вообще мне об этом говорит.
— У Даррена тоже время от времени появляются какие-то девушки, так что всё нормально.
Мы снова притихли: расспрашивать о Морал и его брате было бы не тактично с моей стороны, а разговор о дружбе между парнем и девушкой исчерпал себя.
В один момент, как бы из ниоткуда и в то же время сразу отовсюду, раздался гулкий скрежещущий звук. Я слегка вздрогнула и машинально возвела глаза к высокому стеклянному своду потолка.
— Боишься? — спросил Леон, увидев мою реакцию.
— Никак не могу привыкнуть к этим звукам, — проговорила я, переводя взгляд на блэкера.
— Радуйся, что они есть, — попытался он меня подбодрить. — Знаешь, почему так получается?
Я кивнула головой и сказала:
— Из-за разного давления между внешними и внутренними стёклами Пирамиды.
— Ага, — подтвердил блэкер. — Воздух попадает в межстекловое пространство и под другим давлением с силой выталкивается обратно, создавая такой звук. Бояться нужно будет, когда ты перестанешь его слышать.
— Что может на это повлиять? — взволнованно спросила я.
— Подъём давления в самой Пирамиде. Помнишь, ты говорила на конференции о внешнем давлении, измена которого очень опасна?
— Конечно, помню, — вздохнула я, прокручивая в голове моменты с той роковой конференции.
— Так вот, смена давления в самом городе ещё опасней. Воздух из межстеклового пространства не будет выталкиваться обратно и, накапливаясь, начнёт давить на внешнее стекло, вследствие чего оно может просто лопнуть.
— Зачем ты мне это говоришь? — с ужасом спросила я, тревожно обхватывая руками свою голову.
— Извини, не хотел тебя пугать, — виновато проговорил блэкер.
— Совсем не испугал, — наигранно усмехнулась я. — Подумаешь, умрём.
— Не бойся, ничего не случится, — поспешил он меня успокоить. — Давление ежесекундно отслеживается и регулируется на всех уровнях города.
— Я понимаю, но всё равно страшно. Я иногда начинаю думать о том, что произошло с одним из космических кораблей, и меня просто начинает трясти. Там ведь тоже всё было предусмотрено, однако он взорвался, и столько людей погибло: отцы, матери, дети — все! — Говоря это, я вдруг почувствовала, как начали краснеть мои глаза.
Леон взял меня за руку и спокойно сказал:
— Конечно, никто ни от чего не застрахован. Ты права: может случиться что угодно. Но таких шансов — один на миллион. Нельзя растрачивать свою жизнь на мысли о том, чего, вероятнее всего, не произойдёт. Радуйся, наслаждайся моментами, бери от жизни как можно больше. Тогда на случай, если это всё же произойдёт, ты будешь спокойна, зная, что прожила замечательную жизнь.
