Только вот я из-за его эксперимента со слиянием сознания жутко не выспалась, так как всю ночь глаз сомкнуть не могла: вдруг у дракона будут осложнения после ритуала?
И встала я утром в плохом настроении. Спать хочу! Спать! А в результате должна вставать ни свет, ни заря, и готовить завтрак, так как Рлен ослаблен, и всю ночь тихо стонал от боли, хотя я ему капельницу с обезболивающим поставила. Не выдержала его приглушенных стонов.
Причем, овсянку его высочество, принц из клана черных драконов, не ест от слова совсем, так как он — дракон, видите-ли.
Поэтому я паштеты ему готовлю.
Рлена я не поднимаю, хотя сама уже встала. Если я еле-еле на ногах держусь, как же он на занятия пойдет? За полчаса до начала занятий дракон просыпается сам.
И одеться тоже решает сам: сердится, когда я предлагаю ему свою помощь.
Некоторое время Рлен пытается одеться самостоятельно, но какое там "самостоятельно", когда рана на животе отзывается резкой болью на каждое неосторожное движение?
В конце концов Рлен понимает, что если я не помогу ему одеться, мы опоздаем на первый урок.
Поэтому мою помощь Сиерлен принимает, но вот поесть мы не успеваем. Завтрак в Академии — строго до начала занятий. Хорошо, что я хоть еду и питье с собой на занятия взяла.
Сиерлен снова в аудиторию въезжает на спине кельпи. Раскладывает "завтрак" на парте, отодвинув в сторону письменные принадлежности.
Второй день учебы. То же самое расписание. Чтобы его разнообразить, нужно, чтобы хоть один преподаватель хотя бы пришел в сознание.
Ну а пока у нас ректор у доски надрывается, пытаясь донести до нас, учащихся, специфику своего предмета.
Я всегда думала, что проклятия — это что-то вроде сказанных "на эмоциях" злобных пожеланий.
Что-то вроде порчи.
На самом деле, это не так! Проклятия — достаточно серьезный предмет. Теперь, когда я понимаю драконий, схемы на доске, которые рисует (или скорее уж, чертит) ректор сразу становятся понятны.
Маэльтар скептически поглядывает на Сиерлена, но ни слова не говорит.
Я зеваю так, что боюсь привлечь внимание ректора к собственной персоне.
И все бы ничего, как-нибудь перестрадала бы я этот день, и вырубилась бы после окончания учебного дня, наплевав на обед.
Если бы не одно но. Ректор начинает рассказывать о драконьих проклятиях.
Сразу приковав к себе наше с Рленом (и остальных драконов) внимание к своей персоне, а внимание остальных учащихся — к нам.
Ну, внимание Рлена — понятно почему. А моё внимание — потому, что я знаю: любая информация о проклятиях, которые накладывали на драконов — это не просто оружие, а смертельно опасное оружие. И триггер неприятностей для меня по причине интереса моего Избранного к книгам, манускриптам, да даже устным свидетельствам о проклятиях.
Ой-ей. Ректор, наверное, не специально выбрал такую тему! Хотя я в этом вот ни капельки не уверена! Но может статься и так, что ректор действительно не в курсе, что именно ищет Рлен.
И что драконий оборотень уже однажды оказался в пыточном подвале из-за непроверенной информации о местонахождении реликтов драконов — их книг.
Да Сиерлен же ради того, чтобы снять проклятие со своего клана, что угодно может натворить!
Глава 19
Маэльтар улыбался всю лекцию, и это меня бесило без меры. Так как драконий полукровка улыбаться начинал лишь тогда, когда готовил очередную каверзу Сиерлену. Обычно — потенциально смертельно опасную каверзу.
Рлен, наоборот, был притихшим и если бы не внимательный взгляд моего дракона, который следил за каждым движением ректора, как следит хищник, выслеживающий свою жертву, я бы подумала, что Рлен решил поспать на лекции. С открытыми глазами.
Конечно, драконы умеют спать сидя и стоя, причем в любой ипостаси. Я это давно уже знала. Но Сиерлену информация, рассказываемая ректором, была важна.
То, что Маэльтар задумал провокацию, я уже знала ещё до того, как дракон-полукровка поднял руку и спросил у ректора: "Чем родовое проклятие отличается от личного? И как распределяется сила проклятия на всех соклановцев? Связаны ли общим проклятием все в роду? Включая детей?"
Все это Маэльтар выкрикнул с места, не дожидаясь, пока ректор разрешит задать вопрос. Видимо, очень спешил. Чем-то ему эта информация была важна до безумия.
Что бы Маэльтар не спросил такого особенного, Рлен воспринял этот вопрос, как… смертельное ранение на дуэли, не иначе.
Он побледнел, закусил губу и отвел взгляд. Когда я попыталась взять его за руку — мягко, но уверенно отстранился от меня.
Да что случилось то? Рлен вел себя так, словно враз прокажённым стал. Как минимум.
Пока ректор с серьезно-сосредоточенным видом вещал тезисы о наложении проклятий на клан и то, что новые члены клана, как то пришлые (то есть девушки, вышедшие замуж за кого-то из парней клана или юноши, женившиеся на клановых девушках) и их совместные дети наиболее восприимчивы к клановому проклятию, я пыталась сообразить, какая новая муха на этот раз укусила Сиерлена.
Если бы я выспалась сегодня, я бы сообразила, что происходит, и "зарубила бы" на корню то, что впоследствии произошло.
Но я не выспалась…
Выяснять отношения и причины несколько отстраненно-неадекватного поведения Сиерлена на лекции я не стала.
Ректор и так косил на нас одним глазом, явно собираясь отчитать и меня, и Рлена в случае повышенного уровня трёпа.
А вот после того, как ректор покинул нашу замечательную общеобразовательную аудиторию (кафедра в аудитории была почти земная, я даже умилилась, только материал был несколько необычен, аудитория была выдержана в светлых тонах, из незнакомого мне дерева, древесина которого была светло-серебристого оттенка) и воздух наэлектризовался, в буквальном смысле слова.
Боевые маги, и драконы, хмурясь стояли вокруг меня, Сиерлена, Терсаля и Маэльтара. Остальные сокурсники рассредоточились по галёрке нашей аудитории, стараясь затаиться и не отсвечивать.
Я недоуменно оглядела враз напрягшуюся аудиторию. Что случилось-то? Ведь явно что-то случилось!
— Рлен, не надо! Маэльтар тебя просто провоцировал! Ты же сам это понимаешь! — с каким-то отчаянием воскликнул Терсаль.
— Не вмешивайся, лошадка, пока драконы решают на сходке свои дела, — презрительно бросил в ответ Маэльтар.
— Я тебе за "лошадку" сейчас загривок попорчу и хвост намотаю на уши, — шёпотом предупредил Терсаль, — Из тебя дракон, как из курицы — перелётная птица!
Я уже усвоила, что Терсаль, когда был взбешён, не кричал, а скорее шипел на всеобщем, но с таким жутким акцентом, что его речь можно было принять за драконий диалект. Причем, чем больше Терсаль был взбешён, тем с более сильным акцентом он говорил.
А вот в спокойном состоянии дракон-кельпи говорил на всеобщем чисто, без акцента. Вот что значит, оказывается, выражение "речь кельпи — это квинтэссенция [5] его эмоций."
Ну да, мальчишки всегда мальчишки. Мир другой, а "обмен комплиментами" никто не отменял. Я поняла лишь, что Маэльтар что-то задумал. Причем, что именно парни задумали, поняли все, кроме меня. Вот что значит не выспаться! Туплю.
Лишь бы эти двое жертв тестостерона [6] на мне тут дуэль не устроили. А с учетом того, что оба — драконы, так еще и аудиторию мне ведь спалят, как пить дать. А мне реликтовую серебристую кафедру жаль. Да и ректор много чего мне выскажет по поводу разрушений в Академии на второй день учебы из-за того, что два влюблённых в меня дракона решили устроить разборки.
— Маэльтар, дуэль между тобою и Сиерленом запрещена! — рявкнула я.
Но Маэльтар даже ухом не повел, словно следующий ход был за Сиерленом. Лишь усмехнулся злорадно.
А вот Рлен с ответом не спешил. Просто смотрел на меня затравленно, затем сказал на грани слышимости: "Каэри, Маэльтар прав. Наши дети будут под ударом проклятия. Я тебя почти вынудил стать моей Истинной. У тебя не было выбора. Зато сейчас… выбор у тебя будет!"
