Убедившись, что в комнате никого, кроме него нет, Вотан решил действовать самостоятельно. Постанывая и почесываясь, прошел в душ и встал под обжигающе-горячие струи воды.
— Больше никогда. Ни за что.
Память возвращалась кусками. Зачем он вообще связался с этими малолетками? Зачем вообще поспорил с ними насчет водки, что ее можно гнать практически из чего угодно, хоть из кактуса. Дрянь ужасная. Но зато узнал, что такое кактус, спасибо.
Выскочив из облака горячего пара, мокрый и голый, он бросился к унитазу:
— Боги, пожалуйста, только не хакарл.
Судя по запаху и цвету, блюдо, которое отказался переварить его желудок не могло быть ничем иным. Вяленое, смрадное акулье мясо. Бля… лоб покрылся бисеринками холодного пота. Кажется, Орвар сказал, что это не самое отвратительное блюдо на свете. А он, Вотан, ответил, что настоящий мужик сожрет все и ещё добавки попросит. И тогда они пошли к странным узкоглазым людям есть… это… ну, это… тунцзыдань… Яйца, сваренные в моче юных девственников. Ыыааа…
Это воспоминание вызвало новый спазм. Зато, освобожденный от отравы организм, явно почувствовал себя лучше. Минут через десять появились силы, что бы надеть штаны и внимательнее осмотреться.
В шкафу у входа пряталось что-то вроде кухоньки — маленькая раковина и колба с черным ароматным напитком. Запах кофе, в отличие от текилы, узо и мастики, ему понравился.
Из-под колбы высовывался уголок белой салфетки. Угловатые буквы напоминали футарк и читались легко:
«Номер оплачен до завтрашнего утра. В следующий раз научим пить вино со змеиным ядом. Твои друзья Орвар и Греттир».
Значит, бросили его тут одного бороться с похмельем. Засранцы. Вотан удрученно покачал головой, затем высыпал в чашку несколько пакетиков сахара, налил кофе, размешал, понюхал, сказал: «Гадость»… и вылил в раковину.
Зачем-то перевернул салфетку. Еще одна короткая строчка: «Если кофе не поможет, посмотри под раковиной».
Под раковиной его ждала стеклянная бутылка с надписью Absolut, на треть заполненная прозрачной жидкостью. Вот она, родная. Глоток — пауза — медленный выдох. Прекратился стук в висках, исчезло гадкое ощущение сосущей пустоты в желудке, прояснилось зрение.
Два черный пятна за окном обрели четкость и превратились в двух сидящих на ветке воронов. Вотан распахнул стеклянные створки, полной грудью вдохнул морозный воздух и сказал им:
— Был неправ. Попадаются ещё среди эйги неплохие ребята.
ГЛАВА 11
— Все в порядке?
Фенрир остановился на пороге гостиной и окинул комнату внимательным взглядом. Кажется, все действительно было в порядке. Из кухни вкусно пахло жареным мясом, а Фрейя лежала на диване в безразмерных зеленых штанах и черной майке с надписью Arch Enemy [32]. И еще она была в темно-красных Мартенсах!
— Осуществила ещё одну свою мечту?
Девушка задумчиво посмотрела на носок ботинка:
— Да. Как ни странно, жизнь с тобой открыла мне новые возможности. Иди мой руки.
— Зачем? — Удивился Фенрир.
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего:
— Твоя пиццерия сущая тошниловка. Там есть нельзя. Поэтому приготовила ужин. Надеюсь, ты не садишься за стол с грязными руками.
Ужин? Ему? Берсерк наскоро сполоснул руки под кухонным краном и занял один из высоких табуретов. Почти тут же перед ним возникла большая тарелка с румяными колбасками, кольцом уложенными вокруг горки картофельного пюре. Завершала композицию порция жареного лука, которой были щедро посыпаны и картошка и мясо.
Вторая тарелка, правда, с одной колбаской, стояла перед Фрейей.
Гарм напомнил о себе, постучав по полу хвостом.
— А ты свою долю уже получил, — возразила ему Фрейя. — Иди на место.
Пес улегся на подстилку в углу, но смотрел все так же заинтересованно. Не менее, чем сам Φенрир.
— Ты до сих пор не ела? Ждала меня?
— А что тут странного? — Из-под низко обрезанной челки на него мрачно смотрели голубые глаза. — Даже последняя дизентерийная амеба не ест в одиночестве. Приятного аппетита.
Он послушно отпилил кусок колбаски и закинул его себе в рот:
— Вкусно. Вот только откуда у тебя деньги… — он кивнул, указывая так же на новую одежду и обувь… — на все это?
Девчонка пожала плечами:
— Продала кое-что из моих шмоток. Все равно я их носить не собиралась.
Судя по всему, ни малейшего сожаления она не испытывала. Отказаться от дорогих дизайнерских вещей ради поношенных тряпок — вот это она называет «новыми возможностями»?
— Ты не должна продавать свои наряды. — Голос Фенрира звучал холодно. Как-никак Фрейя умудрилась выставить его в не очень красивом свете. — Надо было просто сказать, что тебе нужны деньги.
Взгляд девушки оставался все таким же мрачным, если не сказать угрюмым:
— Я что, должна выпрашивать у тебя денег на еду? Как ты себе это представляешь?
И тоже отправила кусок колбасы в рот.
— Нет. — Фенрир встал из-за стола и потянулся к своей куртке. — Вот. — Он достал из бумажника и положил перед ней свою кредитку. Брови девушки удивленно приподнялись, зато он слегка улыбнулся уголками рта. Да, детка, это платиновая карта. — На текущие расходы тебе хватит. Если захочешь что — то дороже ста тысяч, просто скажи мне.
— С чего вдруг такая щедрость? — Фрейя удивленно повертела картой перед глазами, но в карман к себе все же положила. — А ты не боишься, что теперь я смогу сбежать с деньгами?
— А ты не забыла наш утренний разговор? — Он попробовал пюре с луком и довольно зажмурился. Было действительно вкусно. — Далеко не убежишь. В лучшем случае сменишь хозяина, в худшем — вернешься ко мне. Или тебя заберет Бьярн. И закроет твои новые возможности. Соображаешь?
Фенрир снова взялся за колбасу. Смотреть, как девчонка злится, как ни крути, было приятно.
— Или ты действительно хочешь к ярлу? — Она пожала плечами, но злой огонек в глазах не ускользнул от внимания берсерка. — Кстати, — он перевел взгляд на стену, где прибавилась пара зачеркнутых насечек, — какое у тебя первое желание? — Фенрир указал на первую, самую длинную и жирную царапину. — Убить Бьярна?
— Да.
Она прямо, не мигая, смотрела ему в лицо.
— Не стоит. — Теперь он отложил вилку и нож и чуть подался вперед, положив локти на столешницу. — Женское дело — давать жизнь. Смертью в нашем мире распоряжаются мужчины. Оставь это своему брату.
По тому, как девушка вздрогнула и выпрямилась, он понял, в каком напряжении она до сих пор находилась. И потому не стал ее мучить дальше:
— О нем ничего не известно. Можешь считать это хорошей новостью. И, кажется, он не один. С ним полтора десятка знатных юношей.
— Спасибо.
Фрейя опустила голову и снова стала есть. Зато у Фенрира аппетит почему-то пропал. А ведь Бьярн действительно может ее забрать, подумал он. И то, что берсерк до сих пор не сделал девушку своей, станет доводом в пользу ярла. Мысль о том, что она поплачет несколько дней, а потом смирится и примет его, почему-то больше не казалась убедительной.
— А это что за желание? — Он спросил просто потому, что боялся этого молчания.
— Расстаться с девственностью.
— Что-о-о? — Нет, она все-таки его сегодня добьет.
Фрейя и бровью не повела. Просто пожала плечами и продолжала жевать, словно обсуждала, как сделать дырочку на ремне:
— Я училась в общественной гимназии вместе с людьми. Там девочки начинали лет с четырнадцати-пятнадцати. К одиннадцатому классу я среди них чувствовала себя просто замшелой старой девой.
И снова положила в рот кусочек колбасы. Фенрир смотрел на ее губы, не отрываясь. Просто ничего не мог с собой поделать.
— И каким же ты представляла своего первого мужчину?
Девушка посмотрела на берсерка исподлобья:
— С чего ты взял, что я его представляла?
Теперь настала его очередь пожать плечами:
— А что тут странного? Мужчины всегда думают о желанной женщине, когда…, - он сжал лежащий на столешнице кулак.
