Глава 16
Забавная эта МенгеУнэг.
До чего же невезучее создание.
— Ты чья рабыня? Немая? — Нойон положено уточнил прежде чем поймать девушку за руку. Я уже видел обоих, но нужно было миновать еще пару юрт. Пока девушке ничего не угрожало, я вполне успевал подойти ближе.
Среди всех воинов степи встретить того, который не говорит на ее языке. Да еще и шутника, каких поискать. Ради смеха этот нойон вполне был способен завести человека в степь, да там и оставить, чтобы только посмотреть, как тот сумеет выбраться. А вот девушке могло сильнее не повезти. Особенно так плохо одетой и одной гуляющей по улусу.
Девушка что-то бормотала в ответ, но это были просто слова на ветер. Слова для меня, но не для того нойона, что стоял рядом и скалился, предвкушая веселье.
Девушка попыталась вырваться, но нойон, не получив ответа и хмурясь, держал крепко. Теперь, кажется, ему было не до веселья. Рабыни обычно ведут себя иначе, либо называя имя хозяина, либо покорно принимая судьбу и надеясь, что Мудрая Мать благословит ребенком от сильного воина. Тогда рабыня сожжет перебраться в отдельный юрт и стать если не хатагтай, то хотя бы уважаемой матерью. А это, уже не мало в судьбе рабыни.
Я видел, как нойон хмурится, путаясь успокоить и удержать девицу, у которой, кажется, почти началась истерика лот страха, но справиться с обезумевшей женщиной не так просто. Я, начиная опасаться, что нойон может просто ударить ее, лишая сознания, подошел ближе.
— Отпусти ее, брат, — ругаться с кем-то из-за девушки совсем не хотелось, но еще была какая-то надежда, что удастся решить все миром. Если нойона ее все же отпустит, наверное, стоит отправить ему барана. Обида соседа — не то, что стоит оставлять за спиной, собираясь в поход.
— Эргет? Твоя рабыня? — Нойон опустил Менге Унэг на землю, задумчиво рассматривая мой силуэт в отблесках далеких костров. Он хорошо знал, что мне не соперник. Но в то же время, никто в здравом уме не станет ссориться из-за ненужной женщины.
— Да, эта девушка из моего юрта. Будет жить с Ду Чимэ.
Нойон отвлекся, и моя беспокойная находка, воспользовавшись моментом, рванулась из чужих рук. Опасаясь, что девушка просто запрыгнет на руки, снеся нас обоих, раскинул объятия, поймав ее. Все, кажется, благополучно, но оправдаться все же придется.
Маленькое сердце лисицы билось, гулко отстукивая в груди, дыхание, прерывистое и частое, с сипом вырывалось из легких. Кто-то перепугался не на шутку, но, как видно, судьба пока ничему не учит.
— Почему девушка, которую ты приставил к сестре, гуляет в таком месте одна, да еще так убого одета? В юрте Эргета Салхи закончились ткани? Или женщины, что умеют шить одежду?
Мне и самому было невероятно интересно, как именно лисица оказалась так далеко от материнского юрта, да еще вы столь непотребном виде. Покидая женщин сегодня утром, я вполне четко разъяснил, в каком статусе девушка привезена ной в улус. Теперь же, стоило только небу потемнеть, как Менне Унэг разгуливает по степи, чудом, разве что, не покинув территорию улуса. Матери придется объяснить, как подобное могло приключиться.
Выслушав извинения, нойон кивнул, призадумавшись. Даже если мои слова показались ему не слишком правдоподобными, ничего с этим поделать было нельзя. На последок посоветовав лучше смотреть за своими делами, выразив свое сожаление о произошедшем, нойон ушел, оставив нас одних.
У меня было множество вопросов, но задавать их перепуганной девушке? Имеет ли смысл? У меня и так вся спина дергалась в такт ее сердцебиению, так крепко маленькие ладони уцепились за халат.
Нелепое создание.
Так сильно довериться мне, чтобы проситься в юрт даже служанкой, и дрожать от ужаса, при появлении нойона, который только и желал, что уточнить, из какого она рода. Одно так сильно не вязалось с другим, что я невольно тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Не будь я илбэчином, решила бы, что девушка меня просто околдовала, или привязала к себе. Но это было не возможно. Как и такое слепое доверие к постороннему человеку, что она проявляла ко мне.
Выдернуть из дрожащих пальцев ткань халата мне удалось не сразу. Кто-то посчитал, что место за спиной, самое надежное во всей степи, и смеша этим и вызывая недоумение.
—Сильно испугалась?
Ответить лисица не смогла, только резко кивнув головой, и тут же отыскав ладонь в широких рукавах моего халата. Вцепившись в пальцы, судорожно сала их, не оставляя ни шанса на то, чтобы выдернуть руку. Впрочем, так и мне казалось надежнее. Кто знает, сумеем ли мы добраться да юрта без приключений, не держись она за мою ладонь.
Медленно, подстраиваясь под короткий шаг девушки, я вел ее в сторону материнского юрта. Как оказалось, она не просто покинула ту территорию, что занимала моя семья, но и сумела заблудиться. После встречи с шаманом так бывает. Этот старик знает по имени всех духов степи, и может ходить там, где вовсе нет дорог. Поговаривают, что мудрец может даже стать птицей, но сколько в этом правды — никто не знает, а спросить — глупцов нет.
Пока я приветствовал гостей, отвечая на привычнее вопросы, стравляясь о здоровье их семей, лисица все пыталась выдернуть из моих пальцев своюмаленькую ладонь. Слово это сделает ее незаметнее. Выдумщица. Половина улуса собралась у юрта моей матери, и все пришедшие видели, что Менге Унэг пришла со мной. Завтра все становище будет знать, что семье Эргета Салхи появилась новая девушка. Потом несколько дней станут обсуждать, ю отчего же она живет в шатре Ду Чимэ, а потом начнут выправивать у матери право выкупить девушку. Свежая кровь, одобрение шамана, необычные волосы и глаза. Менге Унэг — может быть очень тинтересной для умного человека.
Но я преследовал другую цель. Мне хотелось, чтобы все увидели ее рядом, чтобы больше никто не смел ее напугать или обидеть. Не знаю, откуда взялось подобное желание. Может, все дело в том доверии, что проявляла ко мне девушка, а может это просто желание сберечь такую занятную находку, но в любом случае, таких ситуаций, как сегодня, больше допускать не хотелось.
Оставив ее в юрте, немного растерянную и взволнованную, попросив не покидать юрт, пока рядом бродят подвыпившие нойоны, я направился к матери.
В большом юрте, чей полог был откинут, а края приподняты, позволяя свежему ночному ветру гулять внутри шатра, кольцом сидели женщины. В ярких нарядах, звеня украшениями, они переговаривались и смеялись, создавая такой гвалт, на который только женщины и способны.
— Сын, как хорошо, что ты решил нас навестить, — мать кивнула мне в наступившей тишине, гордо вскидывая голову. Пусть. Для того и позвала сегодня женщин, чтобы похвастать сыном. Имеет право.
— Чистого неба, красавицы, — кивнул я гостьям, чувствуя, как внимательно и оценивающе скользят по мне десятки пар глаз. Нет, уважаемые, не станет умный человек искать невесту в своем улусе. Через одного родня. Умные люди за невестами далеко ездят, так что и не думайте сватать мне своих дочерей.
— Твой сын еще сильнее возмужал, Галуу. Не был бы илбэчином, стал бы одним из первых багатуров при Великом ханге, — толстая, с темной полоской волос над губой, моя длальняя тетка довольно кивнула, словно сама приложила руку к тому, что видела. Ну, нет. Я все хорошо помнил. В первые годы после смерти отца, пока мать некому было защитить как полагается, тетка не разу не помогла нам. А теперь уж поздно. Столбы — опра юрта, мужчина — опора семьи. У моей матери теперь хорошая опора. Шаман сказал, что мне не суждено рано покинуть этот мир, духи любят меня, так что юрт моей матери будет стоят крепко.
— Спасибо, благородная. Но Великий и так ценит меня достаточно, чтобы предлагать место темника, — произнес я, наблюдая, как вытягиваются от зависти лица женщин. Несколько мгновений насладившись зрелищем, кивнул матери. — Однако, в новом походе есть куда более подходящие должности для илбэчина. Все как ты говорила, моя мудрая мать. Я отказался от щедрого дара хана.
