встрепенулась девушка. – Верите, что я не сама пошла в ту гостиницу?
- Верю.
- А вот остальные нет, — покачала головой эльфийка. – Но не будем об этом. Метка появилась девять дней назад. Я возвращалась с семейного ужина к себе в комнату, когда поняла, что на руке появилась эта капля. Небольшая, она была как лепесток. Сначала просто хотела стряхнуть его, но потом поняла, что она на коже, и все попытки смыть ее оказались безрезультатными. Магии в ней не было точно, я бы почувствовала, но это метка простой точно не была. Я использовала магические средства для очищения, так эта метка словно отталкивала любую магию от своей поверхности. Кожа вокруг метки чуть ли не прозрачная становилась от моих усилий, а метке хоть бы что. Я проходила с ней около трех дней. Она всегда была прохладной. Утром на третий день я стояла перед зеркалом и расчесывала себе волосы, и потом я… Я очнулась уже в номере гостиницы… и там…
Киани перехватила руки девушки и сжала их.
- Закрой глаза, — приказала она, и эльфийка, подчинившись воле Хранительницы, расслабилась, откинулась на подушки и закрыла глаза. Жена тоже закрыла глаза, настраиваясь на память эльфийки. – Вспомни, как ты первый раз увидела метку. Хорошо, молодец, теперь вспомни, как пыталась ее отмыть, поняла, а еще чем пробовала отмыть? Ясно. Вспомни утро, ты расчесываешь волосы. Хорошо, не торопись, отдыхай.
Эльфийка склонила голову на плечо, а Киани осторожно убрала руки и, открыв глаза, повернулась ко мне.
Я пересек комнату за несколько шагов, и жена, поднявшись мне навстречу, коснулась моего виска пальцами, проецируя ту картинку, что увидела. Девушка расчесывала свои волосы, держа щетку правой рукой, она открывала прекрасный вид на свою руку и черную метку, капля, и правда, походила на татуировку.
- Заметь, — тихо проговорила Киани. – Ни холода, ни магии, словно простыми красками нарисована, но сейчас смотри внимательно! И лучше в отражение зеркала.
Я стал вглядываться и уловил, словно марево, прозрачный сполох воздуха прямо у капли. Такое бывает в жаркий день, от нагретой земли поднимаются испарения, и воздух как бы дрожит, струится и переливается. Вот такой же эффект был и рядом с каплей.
- Глаза! – скомандовала Киани, и я перевел взгляд на глаза девушки, что отразились на гладкой поверхности, белки ее глаз повело темной дымкой, и, спустя несколько секунд, темная поволока полностью скрыла изображение.
- Капля, это как портал для чужого разума, — нахмурилась Киани. – Находясь в ее памяти, я ощутила, как сознание Эшинеи, словно спеленали и усыпили, но никакой магии.
- Зелье?
- Скорей всего, но оно явно имеет временный эффект и при взаимодействии с чужим разумом рассеивает влияние зелья. Смотри, сейчас она будет приходить себя в гостинице.
Память и сознание девушки проступало постепенно, словно сквозь толщу воды она поднималась на поверхность, первым делом почувствовала свою наготу, потом встретилась с масляным взглядом эльфа и осознала, что она находится в чужой для нее комнате. Паника и страх затуманили рассудок.
Киани закрыла воспоминания. А я постарался разжать руки, костяшки побелели от сдерживаемых эмоций.
- Он ответит за это, — прошептала Киани и, коснувшись моих кулаков, постаралась разжать пальцы.
- Порой, я жалею, что мы не можем пройтись огнем по землям отступников, — прошептал я. – Я не понимаю, почему такая мразь может и должна существовать?!
- У всех у нас есть выбор, — покачала головой жена. – Можно просто убить, а можно наказать.
- Что ты хочешь сделать с ней? – я кивнул на эльфийку.
- Забывать она отказалась, — заметила Киани, — но стереть яркость и боль воспоминаний я смогу и без ее согласия. Она сильная девушка, тем более здесь никто не знает о ее беде, и она сможет все начать с чистого листа.
- А ее семья?
- Сложный вопрос, время покажет, пока меня волнует помощь ей. А семья… Лим сказал, отец отказался от нее. Не поверил, что она против своей воли оказалась там. Стоит ли что-то доказывать ему обратное?
- Не думаешь, что для нее это важно?
- Тоже заметил, как она с болью сказала, что другие не поверили?
- Да.
- Я хочу встретиться с тем, кто сделал это, потом посмотрим. Пока желание кастрировать его очень сильное, но думаю, я все же воспользуюсь другим заклинанием. В любом случае мы уже вмешались в это дело, и оставлять все просто так я не собираюсь.
- Хорошо.
С тихим стуком зашел Лим и предупредил, что доставили насильника. Жена разбудила Эшинею и предупредила, что ее обидчика доставили сюда.
- Зачем? – эльфийка дернулась в испуге и стала затравлено озираться.
- Все в порядке, — тихо, но твердо сказала Киани, подсаживаясь к девушке. – Ни он, ни ему подобные больше не прикоснутся к тебе. Я хочу узнать, почему тебя привели к нему, и кто за этим стоит. Мне важно узнать кто поставил на тебе эту метку. Это поможет нам остановить и наказать виновных.
- Наказать? – девушка усмехнулась. - Он один из элиты нашего города, он…
- Хранительница наказывает не смертью, — заметил я девушке. – И даже скорей всего не будет отрезать ему его части тела. Но наказание будет суровым, это я могу пообещать.
- Нам пора, — Киани вновь встала. – О том, что произошло между вами, никто здесь не узнает. Это я могу тебе пообещать. Позвать тебе кого-нибудь, чтобы ты не оставалась одна?
Девушка покачала головой, но, когда жена уже коснулась ручки двери, неожиданно вскочила.
- Я хочу быть там. Видеть, как вы будете его допрашивать.
- Уверенна? - Киани с сомнением посмотрела на меня.
- Уверенна, — Эшинея быстро подошла к нам. – Пожалуйста. Я должна встретиться с ним.
- Хорошо, но, если решишь уйти, делай это смело, принуждать вас к общению никто не будет.
Девушка только кивнула. Лим проводил нас в камеру, где высокого холеного эльфа прикрепили наручниками к стене. Увидев нашу процессию, тот сначала засмеялся, а, заметив Эшинею, начал отпускать пожелания скорой свадьбы, так как на порченый товар никто не позарится, и она достанется ему за бесценок. Ель неуловимо двинул его ребром ладони, ненадолго выбив у него возможность говорить.
Киани же не собиралась с ним любезничать. Магия Хранительницы впилась ему в голову, и тот, кривясь и пытаясь сопротивляться, все же стал рассказывать, что было нам нужно.
Отец Эшинеи решил выдать замуж свою дочь. Вернее, продать, но сумму заломил довольно большую, и наш пленник сказал, что его это не устроило. Пришла идея, что за порченый товар цену сбавят, и тут неожиданно появилась
