какие есть оправдания твоему поступку?
— Прости.
— Я — прости? Человека несколько месяцев держали в тюрьме, пытали, ему только что отняли часть ноги, он с трудом начал приходить в себя!
В носу защекотало, горло онемело, я поджала губы.
— Чем этот влюбленный мальчишка заслужил такое?
— Ты знаешь, что..?
— По-твоему, я слепой? Зачем ты душила его?
— Это глупо.
— А ты озвучь.
— Хотела, чтобы у него больше не было чувств ко мне.
— Дай силу дураку… — он закрыл глаза и шумно вздохнул. — А ты не пробовала просто не лезть к нему? Он сам решит, что и к кому чувствовать.
Я промолчала.
— Ты в себе-то не можешь победить демона, а уже лезешь убивать чужого. Справься сначала со своим, тем более что тебе скоро предстоит стать матерью.
Я снова не проронила ни слова, только виновато шмыгала носом. Мы просто сидели и молчали. На самом деле я готова была сыграть какую угодно роль, чтобы бдительность Дилана притупилась. Мысли о завтрашнем побеге ни на минуту не покидали мою голову.
К счастью, мама не слышала об инциденте, так как суетилась на кухне под включенный телевизор.
— А, пришли! — сказала она, когда мы появились на кухне. — Да, хотела сказать: я постелила вам на чердаке, там сейчас тепло.
— Но там же грязно? — недоверчиво спросила я.
— А ты поднимись и посмотри, мы со Светой постарались, всё привели в порядок. Будете ужинать?
— Да. — ответил Дилан.
Я же постучалась в комнату, бывшую когда-то нашей со Светой, а ныне Захара. Никто не отозвался, поэтому я вошла. Он лежал на не разложенном диване лицом к спинке.
— Захар? — он едва заметно вздрогнул, но не ответил. — Пожалуйста, прости меня?
— Не надо. Я прекрасно понимаю, зачем ты так сделала. Не волнуйся, я не выдам тебя, так что оставь меня в покое. — попросил он.
— Прости. Я плохо владею собой, когда обращаюсь.
— Ты просто уйди.
Я не стала настаивать. Мне и самой нужно было уединиться, чтобы как следует прореветься.
На чердаке оказалось очень даже мило и уютно. Откуда-то появилась двуспальная кровать, железная, широкая, настоящая. Мне было стыдно даже садиться на неё, истерика захватила меня целиком. Всё было настолько плохо, что я уже не знала, как это исправить. Можно ли с данного момента всё повернуть так, чтобы мои самые дорогие люди остались живыми и здоровыми, не покидая меня? «Жертва волк» — вспомнились мне слова призрака. Выходит, Дилан был в курсе, что я собираюсь лететь в Италию, и заранее сделал себе визу, чтобы последовать за мной. Как же успеть убить Филина до прибытия Дилана?
Переживания вымотали меня. Я собрала остатки сил, чтобы принять душ, встала под не успевшую нагреться воду и пыталась смыть с себя негатив.
События этого дня заставили меня сомневаться в том, стоит ли жертвовать ради убийства Филина самым дорогим, что у меня есть.
Не спалось. Уже наступила ночь, а Дилан так и не поднимался наверх. Я решила поискать его: на кухне никого, мама с сестрой уже спят, а из комнаты, где поселился Захар, доносились голоса. Я не стала стучаться, вернулась на чердак. Что-то подсказывало мне, что рюкзак с вещами нужно хорошенько спрятать, мало ли что. Я сняла раму с сеткой с окна и повесила рюкзак под козырек крыши сбоку, так, чтобы его было не видно ни из окна, ни с улицы.
Опасения, что обиженный Захар проговорится Дилану, нагоняли на меня ещё больше тревоги.
«Только бы Захар сдержал слово…» — повторяла я про себя.
Дилан поднялся на чердак в 03:50, и в это время я ещё не спала.
— О чём вы так долго говорили?
— Было о чём. Есть вещи, о которых ты не должна знать. — продекламировал он мои же слова. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — не стала допытываться я.
Проснулась я у Дилана на груди, он ещё спал. Солнце уже начинало печь; под крышей, где мы ночевали, стало душно. Летом мы со Светой очень редко играли здесь, потому что было буквально нечем дышать.
Мама на кухне снова оживленно суетилась, Света и Захар уже встали и завтракали.
— Доброе утро. — сиплым ото сна голосом сказала я.
— Доброе-доброе! Как спалось на новом месте? — откликнулась мама.
— Долго не могла уснуть. Странно себя чувствую.
— Это понятно. Будешь творог или омлет?
— Творог. И омлет. Хочется есть.
Мама рассмеялась и положила мне в тарелку того и другого.
— Мам, ты хоть сядь, посиди…
— Да мне и так неплохо. А Дилана ты ещё не разбудила?
— Нет, он… крепко спит, тоже долго не мог уснуть.
— Понятно. — она выразительно посмотрела на меня, как бы спрашивая, всё ли у нас в порядке, я слегка кивнула. — Ну что, молодежь, что-то мы давно не играли! Кто «за»?
Громких возгласов не последовало, но никто не отказался. Мама расцвела, всё время улыбалась, шутила.
— Мужчины в нашем доме — редкие гости. — говорила она, обращаясь к
