Графиня из другого мира - Теона Рэй

– От дамы легкого поведения, – пожал плечами Фаго.

– Но почему раньше о вас никто ничего не слышал?

– О, тут все просто. Мне хватало тех денег, что отец платил мне за молчание. А потом и Марья, она была щедра. Но сейчас насколько я понимаю ни отца, ни Марьи нет в живых, а деньги ведь не резиновые, они имеют свойство заканчиваться. Что же, если так, то мне придется запросить право на наследство…

– Стойте! – я облизнула пересохшие губы. Этого мне еще не хватало! – Сколько вам платили?

Мужчина заметно повеселел, довольно улыбнулся.

– Сотню золотых в месяц. Но дело в том, что сейчас у меня есть жена и ребенок, и денег уходит еще больше, так что… Договоримся о двухста.

– Сколько?! – Хавьер захлопнул крышку сундука.

– Отсчитай ему две сотни, Хавьер. – Я начинала злиться. Понимала, что граф Де Монпас также был вынужден платить Фаго за молчание, но почему он не признал своего сына? Побоялся позора?

– Алина…

– Хавьер! Отсчитай.

Дворецкий больше не стал спорить. Фаго на колени упал набитый золотом мешочек и мужчина поднялся.

– Доброго дня, и до следующего месяца.

Быстро поклонился и вышел на улицу.

– Ты не знал об этом, верно?

Хавьер покачал головой.

– Мне кажется, я вообще не был в курсе всего что реально происходило в замке. Зря мы ему отдали деньги, он теперь с нашей шеи не слезет, а со временем запросы будут расти все больше.

– Не будут. Если ему достаточно денег и он не претендует на графство, то на это есть какая-то причина. Не поверю, что он добровольно отказывается от титула и земель… Главное, выяснить причину.

Хавьер задумался, я – тоже. А права ли я? Нет, на Земле я очень увлекалась чтением новостей, то там мошенники кого-то обманывают, то еще где-то… В моем родном городе других новостей толком и не было. Но значит ли это, что и в этом мире есть такие же люди? В любом случае я все равно не верю, что этот мужчина так просто готов отказаться от наследства.

Платить ему ежемесячно по две сотни – значит совсем скоро пойти по миру, а этого допустить никак нельзя. Даже если я продам все вино и картины, деньги рано или поздно закончатся, а мне еще поля засеивать и фермы восстанавливать, ибо платить налоги тоже надо.

– Что будем делать? – Дворецкий защелкнул замок на крышке сундука. Мы уже раздали долги всем, не пришли всего двое, но Тимон попросит их придти в замок в другой день.

– Пока не знаю, у нас есть еще месяц. Давай вернемся к проблемам, которые нужно решить сейчас. Фермы пусты, как мы можем это исправить?

– Купить цыплят, поросят и коров в графстве Де Вирго, они занимаются разведением живности на продажу. Заказать из столицы корм, да и все. Лошадей можно купить в столице, они нам понадобятся для возделывания земель и перевозки животных.

– Отлично, сколько на это денег уйдет?

– Нам даже не хватит, – вздохнул Хавьер. – Лошади и коровы довольно дорогие, да и корма нужно столько, чтобы хватило до следующей осени. Еще часть денег уйдет на очистку, а потом и засев полей.

– Значит, устроим распродажу.

– Чего?

– Всего, что есть в замке.

Дворецкий схватился за сердце.

– Но, Алина, распродавать имущество в открытую несколько… позорно. Тем более для титулованной особы.

– С позором я справлюсь, а вот с голодом – нет. Увы, я люблю вкусно кушать, а еще люблю когда на все хватает денег. На мне ответственность за семьсот человек, Хавьер, которая свалилась на меня как снег на голову. Все что я могу сейчас сделать – это или сбежать к бабуле на море, или пытаться найти выход из сложившейся ситуации.

Решив, что распродажа – это выход, у меня даже настроение поднялось. А ведь правда, в замке столько всего ненужного, так зачем это складировать? Сегодня же займусь подготовкой!

Мы попрощались с Айрой и вернулись домой. По приезду я сразу побежала искать чистые листы бумаги и карандаш, а потом схватив причитающего Хавьера и блокнот с документами на картины, принялась выписывать ценники.

Спустя несколько часов весь этаж был обклеен мелкими белыми квадратиками. Ценники висели на картинах, кашпо, статуях. Мебель я решила оставить, а вот стены могут и голыми быть. Не очень симпатично, но что делать.

Уставшие мы побрели на кухню пить чай. Хавьер не готовил уже два дня, так что урчащие от голода желудки наполняли сыром и сушеными фруктами. Перекусив, дворецкий повел меня в кабинет Марьи, чтобы вписать ее имя в поминальную книгу.

Там он положил передо мной потрепанную книжку с желтыми листами, открыл на середине и передал карандаш.

– Пиши своей рукой, так положено.

Карандаш в моей руке дрогнул. Как-то не по себе было записывать дату смерти человека, который не умер, а греет пузо под южным солнцем. Собравшись с духом я все же вписала имя и дату, а поминальную книгу потом отдала Хавьеру, чтобы он спрятал ее в шкафчик стола.

И вовремя. Потому что когда я распахнула окна, чтобы проветрить кабинет, вдалеке заметила катящийся по дороге в сторону замка экипаж герцога.

– Он должен был приехать только через неделю! – возмущалась я, выбегая из замка. К этому моменту экипаж подкатил к главному входу, дверца тут же отворилась являя нам улыбающегося герцога.

– Миледи, здравствуйте! – Его светлость запечатлел на тыльной стороне моей ладони смачный поцелуй, я еле сдержалась, чтобы демонстративно не вытереть руку о брюки. Но было приятно, не спорю, когда такой красивый мужчина ведет себя крайне вежливо.

– Мы не ждали вас так скоро.

– Появилось свободное время, так почему бы не потратить его с пользой. Я хочу увидеть поминальную книгу, если она хранится у вас дома.

– Вы не знали, что она в замке? – удивилась я. Не знал, но все равно приехал!

– Нет, но догадывался. Аристократы редко хранят такие вещи в церкви.

Я привела герцога к покоям бабули, но внутрь не пустила – мы там еще не навели порядок, и мне не хотелось показывать бардак. Почему-то хотелось выглядеть… хозяйственной. Угу, от земных привычек отвыкать будет проблематично. Вынесла поминальную книгу и пригласила в свой кабинет, Хавьер следовал за нами по пятам.

Герцог вытащил лист пергамента с напечатанным вензелем в верхнем правом углу, а из маленькой деревянной шкатулки перо и чернильницу. Не карандаш… Я кинула быстрый взгляд на дворецкого с немым вопросом в глазах – “Мы можем купить такое