Сердце странно кольнуло, но я не стала обращать внимания. Глупо завидовать чужой любви, пусть и обреченной…
Аккуратно закрыв медальон, я в последний раз взглянула на его кружевную серебряную поверхность, и быстро спрятала в шкатулку под кроватью. Туда, где ему и место.
После этого погасила свет, и легла под одеяло, намереваясь уснуть. Я понимала, что не смогу спокойно сидеть и ужинать с Ханом, после всего, что недавно произошло.
Забыться сном я не могла довольно долго, и потому услышала как вернулся парень. Увидев, что я сплю, он с тихим стуком оставил разнос с едой у входа, и приблизившись к изголовью кровати, прижал прохладную ладонь к моему лбу. После этого тяжело вздохнул, и ушел.
Ночевал он где-то в другом месте…
****
- Надеюсь ты не додумался сказать ей? - где-то неподалеку был слышен приглушенный голос Дархана, - Она не должна ничего узнать, иначе все старания пойдут шакалу под хвост!
- Я ничего не говорил ей.
- Если думаешь, что эта девушка безгрешна и наивна - то поверь, ты глубоко ошибаешься!
Что? О чем это они? Что я не должна знать?
Дверь хлопнула, и один из собеседников покинул жилище.
Слегка приоткрыв веки, я увидела у выхода Хана, который крепко сжав кулаки, наблюдал за уходящим отцом через узкое окошко в двери. Справа от него на полу стоял разнос с едой. Но это был не вчерашний так и не съеденный ужин, а свежая утренняя каша, от которой еще даже горячий пар шел.
- Давно вернулся? - охрипшим голосом поинтересовалась я, решив, что больше не имеет смысла притворяться спящей.
Услышав мой голос, Хан резко обернулся, бросив на меня растерянный взгляд.
- Как ты узнала, что меня не было здесь?
Я пожала плечами.
- Просыпалась ночью несколько раз… - вспомнив вчерашний вечер, я добавила, - Слушай, я все понимаю, мы вчера оба погорячились, но мне правда кажется, что будет лучше, если я вернусь в свою юрту. Просто расскажи когда и какие лекарства нужно принимать.
Судя по отстраненному выражению лица, парень даже не слушал меня. Пощелкав пальцами перед собой, я окликнула его:
- Эй! Прием, я все еще здесь, если ты не заметил.
Подняв с пола разнос с едой, он спокойно ответил:
- Я слышал Кара. Может быть ты права… Сейчас позавтракаем, и ты вернешься к себе.
Что?! Неужели все оказалось так просто?
От мыслей о том, что вскоре я избавлюсь от общества этого психа, у меня даже аппетит разыгрался.
Когда завтрак был съеден, Хан вернул мне мою одежду, и сказал одеваться. Сам он на это время вышел за шторку, чтобы собрать лекарства, которые могут мне понадобиться.
Быстро натянув джинсы, толстовку и обувь, я села на кромку кровати, и стала ждать приказа отправляться. Вскоре краешек бордовой ткани отодвинулся, и Хан аккуратно заглянул внутрь. Увидев, что я полностью одета, он уже гораздо смелее зашел ко мне, держа в руках небольшую коробку, наполненную различными таблетками, склянками и травами.
- Идем. Я попрошу кого-нибудь из девушек поухаживать за тобой, и сам буду периодически навещать. Если вдруг станет хуже, то отправишь за мной.
Я молча кивнула, и ухватившись за протянутую руку, медленно встала. В этот раз с координацией уже было лучше. Голова конечно кружилась, но это не вызывало дезориентации в пространстве.
Вот так, держась за руку парня, я потихоньку двинулась в свое жилище. Половину пути мы преодолели с неплохим успехом, пусть и очень медленно. Каждый шаг до сих пор вызывал жуткую одышку, и впоследствии боль в легких.
Когда до крыльца юрты оставалось всего с десяток шагов, за нашими спинами вдруг раздался голос:
- Какого черта Хан?! Почему Кара не в постели?
Через секунду нас обогнал Глеб, глядящий на Хана с негодованием.
- Она пожелала вернуться к себе в юрту, - спокойно ответил он приятелю, даже не замедлив шага.
- А ты просто так взял и послушал ее, да?
Хан резко остановился, и бросил в Глеба раздраженный взгляд. Понизив голос, он спросил:
- А в чем дело? Тебе же еще вчера не нравилось, что она находится у меня. Знаете что? Идите вы оба к черту! - Хан вложил мою ладонь в руку Глеба, и добавил, - Разбирайтесь сами. Теперь это твоя проблема Глеб. С меня и выходок Лели хватит!
Всучив в свободную руку Глеба коробку, он развернулся, и просто ушел, оставив нас вдвоем.
ГЛАВА 9
Я была настолько утомлена внезапной прогулкой, что даже не стала никак комментировать выходу Хана. Лишь попросила обессиленным голосом:
- Помоги мне пожалуйста дойти до постели. Я не очень хорошо себя чувствую.
Глеб тут-же спохватившись, сунул мне коробку с лекарствами, поднял на руки, и понес в юрту.
Оказавшись в своей постели, я забралась прямо в одежде под одеяло, и попросила парня дать градусник. Спустя пару минут ртутная шкала показала тридцать девять и три.
Глеб, хмуро глядя на градусник, выдал:
- Нужно дать тебе жаропонижающее. Не знаешь, Хан ложил его?
Не найдя сил на слова, я слабо пожала плечами, и кивнула головой на коробку с лекарствами.
Глеб тут-же начал перерывать находящиеся в ней таблетки. Жаропонижающее все же нашлось. Выпив разноцветную капсулу, я просто закрыла глаза и отключилась.
Следующие несколько дней для меня прошли в полубреду. Я просыпалась то от жара, то от озноба. Пила таблетки, и снова отключалась. Есть больше не получалось от слова совсем. Что бы я не брала в рот, от всего начинало жутко мутить. В итоге за неделю болезни я похудела еще на несколько килограмм, и стала похожа на скелет.
Глеб почти все время находился рядом со мной. Лишь иногда его сменяли Рина и Дара, которые как оказалось, тоже переживали за мое самочувствие. За время моей болезни мы успели неплохо сдружиться, болтая обо всем на свете в те редкие минуты, когда мне становилось полегче. А Глеб… Оказалось, что Глеб удивительный!
Он заботился обо мне. И смотрел всегда с каким-то восторженным блеском в глазах. Будто я и правда ему нравлюсь… Пару раз приносил букеты полевых цветов и сидел допоздна у моей постели, рассказывая смешные истории из своей жизни, пытаясь приободрить и хоть немного поднять настроение. Он нравился мне, правда. Но вот беда, мое сердце взволнованно вздрагивало только когда я слышала из его уст имя Хана, который частенько фигурировал в историях Глеба…
Сам же Хан не пришел ко мне ни разу…
Спустя три недели я наконец-то проснулась почти здоровой. Лишь легкое покашливание все еще тревожило грудь, но в остальном я чувствовала себя прекрасно!
В тот день, едва открыв глаза, я увидела перед собой светловолосую макушку Глеба, который дремал сидя на полу у кровати, и положив голову и руки на край матраса.
Не сдержавшись, я с улыбкой провела рукой по густым коротким волосам цвета спелой пшеницы.
За время болезни я убедилась, что Глеб испытывает ко мне далеко не просто дружеское влечение. Его сияющая улыбка, когда он смотрит на меня, неловкие прикосновения, завуалированные комплименты… Все говорило о том, что он неравнодушен ко мне, но очень боиться спугнуть. Допустить ошибку. И лишь одна мысль об этом вызывала в моей груди чувство щемящего счастья. Я наверное даже любила его… Пусть не как мужчину, но как человека, который разглядел во мне что-то большее чем ожоги.
Свои странные чувства к Хану я старалась глушить, понимая, что он последний человек, которого стоит любить такой как я. Я не хотела быть очередной Лейлой…
Глядя на мирно спящего у моей постели парня, я думала лишь о том, что не могу упустить свой возможно единственный шанс на счастье. Особенно из-за Хана. Я очень надеялась, что со временем смогу по настоящему полюбить Глеба. Как может быть иначе, если он так относится ко мне.
Как-то раз на нашей турбазе отдыхала одна пожилая русская туристка. Я обслуживала ее столик вечером, и женщина попросила составить ей компанию. Я согласилась, удивленная тем, что ее не оттолкнула моя внешность. Она много говорила о своей жизни, и в конце сказала мне, что в отношениях между мужчиной и женщиной гораздо важнее уважение, чем любовь. Потому что любовь эгоистична и капризна. Она вызывает в нас целую бурю эмоций. Но как стремительно вспыхивает, также стремительно она может и исчезнуть. И если из отношений уходит любовь, то лишь глубокое взаимное уважение и чувство безусловного родства помогут мужчине и женщине пройти свой жизненный путь вместе и до конца. И мне кажется, что нет более великой истины чем эта…
