Его глаза округлились до размера чайных блюдец.
— Конечно, ты не из их числа, Эли! Я был бы мерзавцем, если бы воспользовался тобой! Я… я… слишком тебя уважаю, чтобы… попробовать затащить в постель, — он нервно усмехнулся и провел рукой по волосам. — Не то чтобы я не хотел, конечно…
Кого-то могло оскорбить, что он так открыто говорит о своем вожделении, но только не Элоди. Это признание было для нее, как бальзам для ушей. Как и то, что чувства для Джеймса оказались важнее страсти.
— Вот почему я ревновала, — сказала она. — Невыносимо думать, что другие женщины знали тебя так, как никогда не доводилось мне.
Он сократил расстояние между ними. Потом еще. И еще на полшага. Его глаза заблестели, когда он взглянул на нее.
— Я хотел тебя, Эли, правда, — его голос стал ниже. — Всеми возможными способами.
Она покраснела под жаром его слов.
— И, раз уж нас утро откровений, — продолжил Джеймс, улыбнувшись одними уголками губ, — я тоже должен кое в чем признаться.
— И в чем же?
Он придвинулся ближе, хотя казалось, что это уже невозможно. У Элоди мелькнула мысль, что их могут увидеть, но как же ей было плевать.
— Возможно, я не имею права это чувствовать, — сказал Джеймс, — но я до сих пор считаю тебя своей. Это глупо, я знаю, но мое сердце верит, что ты всё еще моя. Разум так и не смог ему ничего объяснить.
Боже, как поэтично! Элоди никто и никогда не говорил подобных вещей. Солнце стояло высоко, но даже оно не грело так, как его слова. Хотелось растечься по земле лужицей или просто упасть в объятия мужчины, который стоял перед ней.
Джеймс протянул руку и коснулся ее щеки. Она не возражала.
— Всё, о чем прошу, это дать мне шанс доказать, что я достоин тебя.
Элоди не знала, что сказать. Как отвечать. Но это было не важно, ведь Джеймс не дал ей шанса подумать. Любые слова были потеряны, когда он прижал ее к себе и вовлек в поцелуй.
Она не сразу поверила, что это случилось. Его губы казались такими же теплыми и мягкими, как три года назад. Этих лет будто бы и не существовало вовсе. Элоди приоткрыла рот, позволив его языку проскользнуть, и вздрогнула от удовольствия.
В ее жизни не было ничего столь желанного и правильного, как этот поцелуй. Она прильнула к Джеймсу, и ее пальцы сжали его лацканы. Было так замечательно раствориться в его руках и не притворяться больше в своем безразличии.
Они целовались, пока им обоим не перестало хватить воздуха. Джеймс оторвался от нее, и его горячее дыхание обжигало.
— Эли, ты же понимаешь, что это опасно?
Она напряглась.
— Что именно?
— Ты позволила обнять себя, и вряд ли я захочу тебя отпускать. Ты рискуешь остаться в моих руках навсегда.
Вся тревога ушла, и Элоди улыбнулась.
— Я риску, милорд.
— Что ж, я предупредил, — пробормотал Джеймс и снова ее поцеловал.
Глава 13
Глава 13
Джеймс сидел под сенью древнего дуба и наслаждался сочной клубникой. День выдался достаточно теплым, чтобы снять фрак и закатать рукава рубашки. Мягкое шерстяное одеяло под виконтом было согрето солнцем, как и он сам.
Рядом с ним два других холостяка — лорды Бренч и Феррот — пытались развлечь дам, скручивая свистульки из травинок. Смех и разговоры кипели, а значит пикник удался.
Все гости расположились на вершине холма, примерно в миле от поместья графа Дорсета. Леди и джентльмены расселись на одеялах, отужинав мясным ассорти и спелыми фруктами на десерт.
Элоди сидела в нескольких одеялах от Джеймса. Ее волосы были собраны в простую прическу, и несколько прядок выбились, очаровательно покачиваясь на ветру. Она сжимала в руке изящный зонтик, но милосердно оставила лицо открытым, позволив виконту разглядывать себя.
С каждым днем она казалась ему всё краше и краше. А два дня назад, когда она призналась в своих неостывших чувствах, то и вовсе превратилась для него в богиню, самое изысканное существо в мире.
Джеймс всё еще чувствовал вкус ее поцелуев на своих губах. Последние сутки были для него своего рода пыткой, ведь он так и не смог украсть еще один. Элоди была так близко, и всё же он не мог даже обнять ее, когда захочет. Говорить с ней так, как ему бы хотелось.
Он желал узнать о ней всё — всё, что изменилось за последние три года. Ему хотелось смешить ее, радовать, слушать ее секреты, но всё это чертовски трудно сделать, пока она играет роль хозяйки дома.
Джеймсу было невыносимо делить ее внимание с другими холостяками, хоть он и понимал, что со стороны Элоди это не более, чем вежливость. И всё же ему хотелось подойти к ее отцу и сказать, что пора заканчивать. Пусть отошлет этих пижонов подальше, они больше тут не нужны. Никто из них не способен поклоняться Элоди так, как он. Он никому ее не отдаст, не упустит свой шанс.
— Вы выглядите очень довольным, милорд Рочфорд, — раздался голос. — Хорошая погода поднимает настроение, не находите?
Джеймс посмотрел наверх, мимо белых сапожек и муслиновых юбок, на девушку, которая говорила с ним. Это была Изабель. Она выглядела достаточно безобидной, но он бы не удивился, если бы где-нибудь под корсажем у нее был припрятан нож.
Джеймс поднялся на ноги. Было бы невежливо сидеть, пока дама с ним говорит.
— Вы правы, леди Изабель, погода чудесная, — сказал он. — И мое настроение только улучшится, если вы составите мне компанию в короткой прогулке.
Она мило улыбнулась и на мгновение стала очень похожа на Элоди. Он предложил ей руку, и она согласилась. Они неторопливо проследовали вперед, мимо одеял и дальше, туда, где их никто не мог услышать.
Изабель прикрывалась от солнца кружевным розовым зонтик. Она долго ничего не говорила, и Джеймс решил не нарушать молчание первым. Он просто наслаждался днем и ждал, пока сестра Элоди начнет свою атаку, если она ее планирует.
Они подошли к краю холма, откуда открывался вид на всю долину, где располагалось поместье графа Дорсета. Особняк из темного камня уютно расположился среди зелени и выглядел, как сказочный дворец.
Изабель отпустила руку Джеймса.
— Я хочу извиниться за себя и моих сестер, милорд Рочфорд, — сказала она.
Виконт посмотрел на нее, удивленный.
— Нет нужды извиняться за то, что вы пытаетесь защитить близкого человека.
Она слабо улыбнулась и снова обратила внимание на открывающийся перед ними вид.
— Боюсь, в библиотеке наши методы защиты Элоди оставляли желать лучше.
Джеймс пожал плечами.
— Приличиям нет места там, где замешана семья.
Изабель повернулась к нему и приподняла бровь.
— Интересное наблюдение.
— Только такими я и переполнен в последнее время.
Она рассмеялась. Затем последовала минута приятной тишины, пока они оба наслаждались солнцем, пейзажем и компанией.
— Пожалуйста, не обижайте мою сестру, милорд Рочфорд, — задумчиво сказала Изабель.
Джеймс кивнул в знак согласия.
Постояв еще немного, они решили вернуться к пикнику и шли рука об руку так же медленно, как удалялись оттуда. Изабель направилась к дамам, а Джеймс подошел к компании холостяков, которые уже встали с одеял и что-то весело обсуждали.
Виконт не собирался присоединяться к разговору. По правде говоря, он едва ли слушал остальных все эти дни. Какой смысл слушать, если говорит не Элоди? Он хотел сохранить привычную задумчивость и сейчас, но Энтони Лонгшор обратил на него внимание и протянул ему фляжку.
— Выпьете, Рочфорд?
Джеймс вздрогнул. Что, опять?
Лонгшор пытается повторить ту ужасную сцену, когда виконт чуть не утратил контроль? Но зачем? Какие цели он преследует? Это вежливость или злой умысел?
Вероятно, пижон нацелен получить руку Элоди и хочет выставить конкурента в самом неприглядном свете из всех. Или же он просто глуп? Джеймсу не хотелось проверять.
Он взглянул на протянутую флягу, и на мгновение в нем вспыхнуло желание вцепиться в нее и выпить всё до дна.
— Нет, спасибо, — помотал он головой.
